Ранее спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко заявила, что Россия готова возобновить сотрудничество с НАТО, если альянс проявит реальную заинтересованность в этом и представит дорожную карту направлений взаимодействия.
— Федор Александрович, какова вероятность, что Альянс действительно поступит так, как это требует российская сторона?
— Нулевая. НАТО никаких дорожных карт и изменений позиции не предусматривает. Это обычные дипломатические заявления. Столтенберг тоже высказался в том духе, что, мы, мол, против, но мы все равно за сотрудничество. На это просто не нужно обращать внимания. Это рутинный политес.
— Министр обороны США Ллойд Остин, комментируя перспективы членства Украины в альянсе, заявил, что третьи страны не имеют права вето на вступление Украины в НАТО, при этом Вашингтон поддерживает Киев в его устремлениях. В ответ на это замглавы МИД России Андрей Руденко заявил, что членство Киева в этой организации стало бы крайне опасным шагом, это вынудит Москву реагировать. Как вы полагаете, зачем наши дипломаты ответили конкретно на это заявление, если оно вроде бы рутинное?
— Понимаете, дипломатия во многом состоит из рутинных заявлений в ответ на другие рутинные заявления. Такая работа. Вроде бы нельзя оставить без ответа, но все понимают, что это просто бэкграундный шум. Из этого ничего не вытекает.
Характер отношений России и НАТО понятен, он очень стабилен. Характер отношений вокруг Украины тоже понятен, и в словах Остина ничего конкретного тоже не было. Если говорить о членстве Украины в НАТО, то это нереально. Российская позиция тоже стабильна.
Стороны просто обменялись репликами и напомнили о своих позициях.
— Есть версия, что Украину примут в НАТО в пику России без пятой статьи, которая предусматривает, что нападение на одну страну Альянса будет расценено как нападение на все остальные…
— Да никуда ее не примут, хоть с пятой, хоть без пятой. Никому в НАТО не нужна огромная головная боль и риск конфликта с Россией. Поэтому все эти разговоры в основном инициируются из Киева, которые пытаются изображать какой-то прогресс.
— Если это так, то их не смущает, что они выглядят смешно?
— Что значит «смешно»? Мы тоже делаем много заявлений, когда мы выглядим довольно странно. Они демонстрируют для внутреннего пользования, что линия твердая, мы добьемся, немного подождите. Ну и ради бога.
— Каково будущее НАТО? Будет ли Альянс вообще выполнять свои прямые функции?
— Смотря что считать прямой функцией НАТО. Если говорить о войне, то это будет не в рамках НАТО. Если, не дай бог, что-то такое случится, то это будет война США, а НАТО так или будет привлекать страны, которые им будут в чем-то нужны.
Но вообще у НАТО большие проблемы с целеполаганием. Последнее заявление Столтенберга о том, что НАТО рассматривает Россию и Китай как одну угрозу, а не две — это попытка найти новый поворот в дискуссиях о миссии НАТО, которая идет давно, но ничего не дает. Потому что официальные миссии одни, реальные — другие, а исполнимые — третьи.
Но эта схема демонстрирует кризис. Потому что когда ты так начинаешь размываться, то концепция рушится и снижается возможность это как-то использовать.
