Виктор Брюханов родился в Ташкенте в 1935 году. Там же окончил институт и начал работать на Ангренской ТЭС, откуда позднее перешел на Славянскую ГРЭС, где поднялся до должности заместителя главного инженера.
Брюханов был назначен директором Чернобыльской АЭС еще не этапе строительства станции.
Тот факт, что он не был атомщиком и работал только на тепло и гидроэлектростанциях, не должен смущать. В действительности директор был скорее завхозом. Круг его обязанностей был неимоверно широк: от общего руководства эксплуатацией станции до строительства подшефных совхозов. Но за узкопрофильные вопросы отвечали как раз профессиональные атомщики.
В нулевые в одном из интервью, опубликованном на сайте «припять.ру» Брюханов так описывал свою работу на станции:
«Директор — это прежде всего организатор. Его дело обеспечить взаимодействие всех подразделений станции. Вы бы лучше спросили, а для чего директору АЭС, на которой четыре работающих энергоблока, заниматься ещё и строительством 5-го и 6-го блоков, вникать в городские проблемы (всё ведь было на балансе станции), выбивать запчасти, оказывать помощь сельскому хозяйству?
Буквально за месяц до аварии на бюро обкома партии нам поручили построить в подшефном колхозе два сенохранилища. К июню! За квартал! А мы ведь не строительная организация. Ни проектной документации, ни материалов — и никого не волнует, как ты будешь выполнять это решение».
В момент аварии Брюханов спал у себя дома. Разбудил его начальник химического цеха, живший близко к станции и услышавший какой-то странный шум. Брюханов позвонил на станцию, где дежурная сообщила ему, что случилась какая-то авария.
Сам Брюханов во всех интервью утверждал, что в первые часы понятия не имел о масштабах аварии и поехал на АЭС, предполагая, что случилось что-то незначительное. Реальный масштаб стал ясен только днем после облета 4-го блока на вертолете.
После выяснения масштабов директору только оставалось ждать положенных по факту высокой должности кар.
Позднее его вызвали в Москву на заседание Политбюро. Там он выступил, обрисовав ситуацию, после чего голосованием членов Политбюро был исключен из партии. Кроме того, его сняли с поста директора. Чуть позже Брюханова и вовсе арестовали, отправив в следственный изолятор КГБ.
На суде Брюханову были предъявлены обвинения в нарушении правил безопасности на взрывоопасных объектах и злоупотреблении служебными полномочиями.
Впоследствии директор в своих интервью оба обвинения категорически отрицал. Первое он считал полным абсурдом, поскольку по документам АЭС вообще не относилась к взрывоопасным объектам. Эту статью ему «натянули» просто потому, что ничего другого не нашли. Так он считал.
Версий аварии на Чернобыльской АЭС много.
Брюханов в постсоветских интервью заявлял, что главной причиной был конструктивный недостаток атомного реактора, о котором персонал АЭС ничего не знал, поскольку о нем не было информации в эксплуатационных документах и инструкциях.
Кроме того, в момент аварии он отсутствовал на станции, да и не должен был там присутствовать, так что вина Брюханова по данной конкретной статье, мягко говоря, сомнительна. Тут действительно судили не человека, а должность.
Зато со вторым обвинением все не так однозначно.
Брюханову ставили в вину то, что он не организовал своевременную эвакуацию населения Припяти, а кроме того, сообщал наверх не соответствовавшие действительности данные, которые создавали ложную картину произошедшего.
Вполне очевидно, что скрыть аварию директор не пытался. Поскольку именно он известил городское, областное, министерское и прочие начальства о том, что на АЭС произошло ЧП. Другое дело, что дать им точную картину он был не в состоянии и докладывал противоречивые данные.
Сам Брюханов вспоминал, что сразу после прибытия на станцию раздал всем ответственным лицам задания и поручил докладывать обо всем увиденном, чтобы составить общую картину.
А поступавшие от них данные были откровенно противоречивыми.
Одни сообщали, что у 4-го блока зашкаливает радиация, другие — что реактор цел, потому что просто не может взорваться. Окончательно удалось установить, что случилось на АЭС только днем, когда Брюханов и еще несколько должностных лиц на вертолете осмотрели 4-й блок.
Что касается своевременной эвакуации, то и здесь Брюханову было что сказать в свою защиту.
Сам он ни в какие штабы ГО не входил и вопросами эвакуации в городском масштабе просто не мог заниматься. Персонал АЭС за исключением необходимых лиц был им эвакуирован. Что касается жителей города, то это было в компетенции партийного начальства.
Брюханов утверждал, что еще ночью поднимал вопрос об эвакуации перед председателем горисполкома Волошко. Тот, однако, посоветовал не паниковать и дождаться утра, когда приедет областная комиссия во главе со вторым секретарем Киевского обкома Маломужем.
Однако областная комиссия тоже не хотела брать на себя ответственность. Приехавший Маломуж предложил дождаться правительственной комиссии. Сам Брюханов был не до конца уверен в том, что именно случилось с реактором и не решился перечить партийному начальству.
В целом Брюханов проявил себя не блестяще.
Очевидно, что в первое время он был растерян и позднее сам признавал, что действовал не безупречно и совершил несколько ошибок. С другой стороны, катастроф подобной чернобыльской никогда не происходило. Считалось, что атомный реактор вообще не может взорваться, поскольку обладает надежной системой защиты. Сомнительно что кто-то на его месте проявил бы себя более деятельным и организованным профессионалом.
Но при всем при этом Брюханов вряд ли тянул на главного виновника катастрофы. Скорее он оказался не в то время не в том месте и его переехало колесо истории. Директор ЧАЭС получил 10 лет лишения свободы и был отправлен в одну из колоний Луганской области.
Впрочем, уже в 1990 году его перевели на химию, а еще через год условно-досрочно освободили. После распада СССР он остался жить в Киеве, работал в структуре «Интерэнерго».
Заместитель главного инженера по эксплуатации Дятлов после освобождения весьма активно добивался очищения своего имени, доказывая, что причиной аварии была конструкция реактора, а не ошибки персонала. В отличие от него Брюханов активности не проявлял, хотя периодически давал интервью журналистам.
13 октября бывший директор Чернобыльской АЭС скончался, не дожив полутора месяцев до 86-летия.
