В начале июля в России и Украине вновь заговорили о реализации Минских соглашений и, похоже, на этот раз более конкретно и настойчиво. В среду, 8 июля, на заседании (по телефонной и интернет связи) ТКГ должны быть определены конкретные механизмы реализации отдельных пунктов Минских соглашений (например, по прекращению огня).
- Александр Сергеевич, как вы думаете, почему Москва хочет ускорить разрешение вопроса Минских соглашений? Почему активизировала процесс именно сейчас?
— На самом деле Москва намерена придерживаться только того формата, который был подписан Порошенко и получил наименование «Минские соглашения». Ощущение, что Москва намерена ускорить реализацию соглашений, скорее всего, ложное.
Здесь есть два пункта, определяющие поведение Москвы: первое — это осознание того, что Украина не способна сегодня выполнить Минские договорённости по принципиальным позициям, и второе — повышенная активность Украины на «минском фронте» перед предстоящими выборами в Раду и необходимость поддерживать темп, чтобы не упускать тактическую инициативу. Но это только видимость ускорения процесса, поэтому акцент и смещается на отвод вооружений и обмен пленными — здесь можно достичь хотя бы частного прогресса.
- Способна ли Украина согласиться на реализацию "Минска" в полном объеме?
— Подростковая активность Украины сконцентрирована только на переговорных площадках, но не в реальном пространстве. Украина откровенно извлекает «хайп» и ставит Москву в щекотливое положение, притом, что именно Москва продиктовала минские условия. Возможно, Москве надоело наблюдать кривляния Украины, и Москва морально готова поставить вопрос ребром: или выполняем, как договорились, или прекращаем цирк.
Но, повторюсь — это только предположение. На самом деле может оказаться, что Москве ни тепло, ни холодно от поведения Украины, и она лениво реагирует на украинские выпады, поддерживая ровно такой уровень активности, чтобы не дать обвинить себя в саботаже переговоров.
- Насколько стороны минского процесса — Украину, Россию и Донбасс — устраивает нынешнее положение дел: состояние «ни мира, ни войны?»
— Сейчас это единственная модель поведения сторон. Она продиктована тем, что Украина фактически признала отказ реализовывать Минские соглашения по принципиальным вопросам — таким, как закрепление в Конституции особого статуса Донбасса, что означало бы его полную автономию. Это вызвано как внутриукраинскими тенденциями, так и внешним фактором.
Внутри Украины структурируются и набирают силу радикальные силы, которые не дадут Зеленскому пойти на такой шаг. Активизировался Порошенко, имеющий свои виды на внутриполитические расклады. Будучи подписантом Минских соглашений, он зарабатывает дивиденды как раз на их саботаже, пытаясь стать осью притяжения так называемых патриотических сил. Под внешним фактором стоит понимать прежде всего американский фактор: Украина ждёт окончания битвы республиканцев с демократами и не торопится делать необратимые шаги.
- Украина настаивает, что сперва должна получить контроль над границей, только после этого можно проводить выборы в регионе. Россия и республики — против. На ваш взгляд, возможен ли компромисс в этом вопросе? Каковы причины такого разногласия в прочтении Минских соглашений?
— Такое положение вещей, конечно, не назовёшь развитием, но при этом оно может оказаться выгодным Донбассу. Сейчас, когда вопрос интеграции нас (имеется в виду — ДНР и ЛНР — Ред.) в Украину окончательно не снят с повестки, — мы пребываем в состоянии тревоги. Донбасс точно не мечтает быть возвращённым назад. При этом время сейчас работает против нас, поскольку территория пребывает в напряжении, которое может снять только положительная определенность. Объективно страдают не только люди, но и экономика — состояние войны и блокады не проходит бесследно.
Но есть и положительные моменты — мы становимся гражданами России, и если в конечном итоге мы выйдем из парадигмы интеграции в Украину, сменив вектор на интеграцию в Россию, тогда можно будет сказать, что ожидание было не напрасным.
Но пока мы находимся в состоянии позиционной войны не только на военном, но и на политическом поприще. Украина выдвигает неприемлемые условия, подменяя логику договоренностей. Требование контроля за границей — из разряда «утром деньги — вечером стулья». Пустить Украину на границу означает самим надеть себе удавку на шею. Идти в этом вопросе на любые компромиссы — это значит совершить акт предательства. Я надеюсь, что такого не произойдёт. Уступить в этом вопросе Украине — это уступить западу.
- В чем еще, как вы считаете, состоят главные противоречия между сторонами?
— Помимо тактических противоречий существует одно главное и пока непреодолимое обстоятельство: Украина сегодня — это плацдарм запада у границ России, и если она официально не в НАТО, то фактически можно утверждать, что это потенциальная территория НАТО на случай обострения отношений альянса с Россией. Кто этого не понимает — тот страдает удивительной близорукостью.
- Если «Минск-2» окончательно заморозится, что может прийти ему на смену? Некий «Минск-3»? Каким он может быть?
— Россия демонстрирует неуступчивость, упирая на незыблемость минского формата, Украина дрейфует в сторону выхода из переговоров, настаивая на обновлённой, выгодной ей формуле прекращения конфликта на Донбассе. Эксперты с обеих сторон сходятся во мнении, что ситуация завершится "Приднестровьем 2.0".
Во всем этом упускается один момент: в Приднестровье 1.0 размещён российский военный контингент. Неважно, какой он численно — важно, что он там не в виде добровольцев, а вполне официально. Если под Приднестровьем 2.0 понимать, помимо всего прочего, размещение на нашей территории российских военных баз для защиты граждан России, проживающих на Донбассе, — то это реализация замысла, который мы с Бородаем (Александр Бородай был премьером ДНР до Александра Захарченко. — Ред.) пытались продвинуть ещё в 2014-м. Правда, тогда под нами была ещё вся территория Донецкой области.
Я не знаю, что там содержится в секретных протоколах пресловутого плана Б, которым Украина пугает нас и Россию на случай отказа идти у неё на поводу, но уверен, что в перспективе он предусматривает попытку силового решения ситуации. Поэтому только наличие официальной России на наших территориях может служить гарантией от масштабного кровопролития и всех остальных очевидных последствий. Но при этом это автоматически лишает и нас возможности манёвра. Возможности, нужно заметить, и так невыразительной при текущем положении дел, но все же…
