Андреевский спуск — традиционное место в Киеве, где всегда было можно встретить продавцов сувениров, антиквариата и картин. Но карантин положил конец этой торговле: спуск пустовал почти три месяца. Я решил посмотреть, как поживают самозанятые торговцы на излёте самоизоляции.
Уже много лет я прогуливаюсь по Андреевскому спуску и каждый раз вижу за прилавками одни и те же лица. И вот наконец многие из них вышли на работу.
Надо сказать, что прибыль местным продавцам в основном делают иностранцы. Но их не было с зимы, и не ожидается, что в ближайшие пару месяцев они повалят на Украину.
Автомобили и бритвы
Итак, подойдя к спуску со стороны улицы Петра Сагайдачного, неторопливо поднимаюсь вверх. Уже здесь старьевщики выкладывают на землю или раскладной столик что-то интересное. Вот, например, пожилой мужчина лет 60 продаёт раритетные опасные бритвы и маленькие модели автомобилей с открывающимися дверцами. Мне и моим ровесникам в детстве, в 1990-х годах, такие машинки дарили родители.
— Это десятая часть того, что у меня есть. Вот, например, этой 150 лет, — хвастается торговец, открывая лезвие, заточенное на кожаном ремне, что у него под рукой. — А вот эксклюзив — бритва Lindbergh, названная в честь американского летчика Чарльза Линдберга, который в 1927 году совершил одиночный перелет из Нью-Йорка в Париж. А вот такой бритве Georg Wostenholm лет 120-130. Она выпущена до Первой мировой войны. Тогда это была шикарная бритва. Вот еще одна. Ей где-то столько же, ручка из слоновой кости.
Тут к столику торговца подошла женщина с вопросом, сколько стоит машинка. Услышав, что продавец просит за нее 200 гривен ($7,4), сказала «Нет, сто» и тут же ушла. Автомобильчики, между прочим, берут и дети, и взрослые — в коллекцию. Бритвы же стоят от 350 гривен ($12,9) до 3000 гривен ($111,3). Но торговля идёт очень вяло. Продавец признаётся, что приходит сюда по привычке, ведь «жить на что-то надо», но доход нерегулярный.
Рядом прямо на асфальт выложил свой товар — серебряную посуду, приборы, рюмки, подстаканники, фигурки советской эпохи — другой продавец, удобно устроившийся на стульчике. Он в маске и совсем не разговорчив.
— Это у вас, наверное, малая часть того, что имеется?
— Не понимаю, о чём вы говорите. Что вас интересует?
— У вас тут всего по чуть-чуть.
— Да, у меня разное есть. Но надо денег немножко иметь, чтобы купить.
— А если есть у меня деньги?
— Тогда надо еще больше иметь денег.
— У меня есть еще больше.
— Это хорошо, здоровья вам!
Выслушав его наставления, отправляюсь дальше. Слева расположились женщины, продающие мягкие игрушки, вязаные сумочки, детали одежды и бусы. Увидев, что мой фотоаппарат развернулся в их сторону, они тут же отвернулись и принялись надевать медицинские маски.
Ходовой Ленин
Чтобы их не пугать, я перешел дорогу и ступил на брусчатку Андреевского спуска, где на углу улицы сразу натыкаешься на наливочную «Пьяная вишня», а за углом —на львовскую кофейню. За ней начинается бойкая торговля всякой всячиной.
За летней площадкой кофейни на двух столиках обнаружились советские фотоаппараты, фотокарточки, иконы, ордена, монеты, подстаканники, маленькие бюсты Ленина и других политических деятелей, фарфоровые статуэтки. К столам пристроились два картонных ящика с виниловыми пластинками классики западного рока. Винил уже около 10 лет, а то и больше переживает вторую молодость. Спрос на него должен быть устойчивым.
Пока я рассматривал товар, улыбчивый парень средних лет за прилавком рассказывал напарнику комический случай на рыбалке: «…И тут я поворачиваюсь и вижу, как ворона этого окуня стырила и улетела. Ржали все. Чувак первый раз пришел на рыбалку, словил рыбу, и лицо такое счастливое у него было, и прикинь, какой не фарт».
— Бюстики Ленина — самые ходовые, активно продаются, иностранцы часто покупают. А вот эти все, которые за «декоммунизацию» — они все говорить только умеют и никаких глобальных проблем не решают. Мост Патона, например, советский, но по нему мы ездим, а он уже разваливается. И так со всеми вещами: переименовать, но не обновить, — объясняет мне помрачневший рыболов.
Кстати, здесь же продаются сувенирные печатки с нацистской символикой чешского производства. Рынок есть рынок. Меня заверили, что «никакой пропаганды, просто продаём любительскую работу, а берут разные люди».
«Только идиоты видят звёздочку и свастику»
Рядом стоит столик с раритетными газетами времён оккупации Киева гитлеровскими войсками. Со страниц одного бюллетеня комиссар Киева — оберштурмбанфюрер СС Фридрих Рогауш — призывает украинцев записываться на работу в Германию: «ковать оружие против большевизма». Бюллетень украинской ОУН* провозглашает «проклятие и смерть немецким палачам». Еще одна газета призывает: «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!»
— Мы против фашизма и коммунизма, чтобы вы ничего не подумали, — сразу же предупреждает меня продавец. — А то разные идиоты ходят, которые то звездочку увидели, то свастику. Еще когда не было войны, приезжало много москвичей, они только эти знаки и покупали. А печатки просто сувенир, берут его, чтобы кого-то удивить.
Продавец говорит, что сам он вышел на работу впервые за три месяца.
Учитесь продавать
Чуть выше по дорожке встречаю еще один столик с советскими вещами: монеты, ордена, значки. Отдельно стоит композиция из иконы, военной фуражки, погон, томика Булгакова, моделек автопрома СССР и американского полицейского вертолётика.
Выше начал раскладку деревянных побрякушек (посуды, дощечек для нарезки продуктов и прочего) мужчина, которого я бы назвал «щирий український дядько» — плотное телосложение, возраст ближе к 60-ти, седые короткостриженные волосы, такие же седые борода и усы, пиджак, а под ним вышиванка. Как оказалось, это его торговый дебют.
Кажется, «дядько» собрал в кучу всё что можно. Центр композиции был занят сахарницей из разбитого чайного сервиза. Прохожий весельчак заметил: «А жена-то знает, что вы почти всю посуду вывезли?». Прохожий оказался профи. Когда на столе «дядьки» появилась детская машинка, он заметил: «У вашей машины резина слетела, её надо в гараж». Помогая прикрепить отвалившуюся деталь к машинке, он весело объяснил: «Я вообще-то реставратор. Вот, автомобиль починил. Значит, реставратор».
— Вам нужно учиться продавать свой товар и быстро ориентироваться в ценах, иначе пока вы будете думать, ваш покупатель уйдёт, — напоследок дал дельный совет прохожий.
Наезжают определенные люди
Мой путь лежит в сторону самостийного вернисажа. По дороге удалось послушать, как специалист по дереву рекомендует ухаживать за декоративными тарелками из клена. Оказалось, что суп из клена есть нельзя, но орешки, чипсы, сухарики в миску насыпать можно. Резчиков по дереву на спуске немало — они делают всё вплоть до детских машинок, паровозиков и даже деревянных пазлов.
Чуть подальше молодой человек предлагал музыкальные чаши из Непала и демонстрировал фокус с газирующейся водой — для медитации. Поблизости еще один молодой человек продавал «умный» товар, кубики Рубика, головоломки и цепочки магнитных шариков, охотно показывая людям, что к чему.
Спустя минуту я уже стоял в каморке, где хранились знакомые артефакты: советские фотоаппараты («Зенит», «Киев»), советские же военные кители-фуражки, погоны, значки, краснозвездные флажки, иконы, кресты и прочее. Пытаюсь выведать, заходят ли сюда недовольные «декоммунизаторы»?
— Если вы считаете, что мы нарушаем закон, то нет, старые вещи продавать разрешено, — на всякий случай занял оборону торговец. — Но добраться до нас определенные люди пытаются, были наезды.
Семейный подряд. Продается не очень
Наконец, я добрался до вернисажа и поговорил с художником, которого удалось повстречать поблизости. Он развесил работы на колоннах, которыми обрамлена разрисованная граффити электрощитовая будка.
— Большие картины по 5000 гривен ($185,5), а в рамках, вот эта — картина известного художника Юрия Ятченко, тоже 5000 гривен, — рассказал пожилой мужчина. — Я пишу картины и собираю их. Вон те — картины моей дочки. Это она написала, когда в Карпатах была. Верхняя картина — Андреевский спуск, ее написал мой зять.
Он признался, что дела идут не очень. До карантина живопись продавалась значительно лучше. Берут ее не только интуристы, но и бизнесмены, желающие украсить офисы.
Вышел без денег
До Андреевской церкви, где располагается аллея художников, еще метров 150. Здесь продают бижутерию, кожаные браслеты, ремни, сумки-рюкзаки, поделки из дерева, керамические и фарфоровые фигурки.
Люди толпятся у палаток, присматриваются, меряют, но покупают что-то редко. Пару раз на моих глазах потенциальная сделка срывалась: «я сюда вышел без денег». Последняя надежда торговцев «перекинуть с карты на карту», но клиент мнётся и вместо оплаты просит визитку продавца.
Художникам сейчас трудно. Искусство стоит недешево, а в повседневной жизни совершенно бесполезно. Яблоками с натюрморта детей не накормишь. В годину бед автоматически включается принцип: сначала накормить семью, а потом уже культурно развиваться. И все же, какой бы кризис в страну ни пришел, художники всегда здесь.
Хорошее настроение приводит покупателей
— Цены разные, в зависимости от работ, — говорит мастер, чей стенд расположен у подножия собора. — Такая миниатюра — это импрессионизм в чистом виде, который пишется с натуры. Она стоит 3500 гривен ($129,8). Последняя моя работа выполнена перед карантином. Это вид на на набережную Подола с арки возле «кличковского» моста. Стоит 3000 гривен ($111,3). Есть работы, которые я могу отдать дешевле — этюды, наброски. Они стоят от 500 гривен ($18,5) и выше.
На работах мастера изображен в основном Подол: виды на торговые точки на противоположной стороне спуска, Андреевская церковь, булгаковский дом и фабрика «Юность», снесённая 8 лет назад.
Собеседник оказался довольно известным художником Юрием Качкиным. Его клиенты — разбирающиеся в живописи иностранцы, отечественные ценители и коллекционеры. Сейчас работы продаются не так активно, как хотелось бы, но Качкин, выросший среди картин, спокоен и заверяет: работы он пишет только в хорошем настроении, а оно обязательно передается новым владельцам творений.
Попросишь 2000, а отдашь за 100
Я сворачиваю влево, куда тянется аллея, ведущая на Владимирскую горку, а оттуда — на велосипедно-пешеходный «мост Кличко». Картины здесь исчисляются сотнями. Любителей прекрасного много. Под музыку с исполнении двух подвижных старичков — аккордеониста и трубача — они расслабленно блуждают среди картин, но покупать пока не торопятся. Больше всего мне приглянулся киевский пейзаж с трамвайчиком №12 среди осенней листвы руки Михаила Раева. Участник престижных выставок, он уверяет, что писал трамвай по памяти. Стоит работа 500 долларов.
— Впрочем, ценообразование тут вполне свободное, как сторгуешься, — объяснил художник, выставивший неподалеку от Раева морской пейзаж с одиноким островком.
— $500 стартовая цена, — перешел к делу мастер. — Это моя, а рядом картины моего друга, который умер месяц назад. Его работы будут иметь ценность. Но это рынок, и разброс цен разный. Например, за картину хозяин просит $2000 долларов, а продаст её в итоге за $100.
Необразованным провокаторам не объяснишь
Там, где Андреевский спуск переходит во Владимирскую улицу, всегда стоит несколько палаток с советским добром. Сегодня здесь открылось только две лавочки. Как объяснили торговцы, пока погода нестабильная, мало кто откроется. Они же решили «выйти проветриться». В ближайший месяц, пока длится карантин и есть ограничения по перемещению, выйти на работу, по их мнению, решатся немногие. Даже если самолёты вскоре начнут летать, всё равно в августе от обычного числа иностранцев будет две трети.
Коллекционные советские бляшки-пряжки, фуражки и прочее раньше сметали интуристы. Сейчас у палаток время от времени возникают только «декоммунизаторы», которым лишь бы зацепиться за символику СССР.
— К нам цеплялись, конечно, но это делают, как правило, необразованные люди. Обычно молодежь лет 19, — говорит торговец стариной. — Вот они решили, что матрешка запрещена, а матрешка вообще-то придумана японцами. Когда-то украли технологию и делают, как обычно. Бывает, подходят и спрашивают: «Шо це за пропаганда?». И как ты им объяснишь, если они не понимают? Они уже ярлык на тебя навесили и ничего слушать не хотят, им не важно, какие аргументы ты приведешь.
— Главное — не пропагандировать, — возмущенно добавляет напарник. — Я же не стою на Майдане с флагом «Слава КПСС» и не говорю «Ленин жив». Есть закон об антикварном рынке, там все прописано. Но торговля в Интернете процветает, а здесь — ты что?!
Словом, надежда у местных продавцов только на туристов. Украина, возможно, восстановит пассажирскую авиасвязь с другими государствами, но пока неясно, какими. На слуху Турция, Греция, Кипр, Грузия. Турки и грузины — частые гости на украинской земле, но ими потерь не перекроешь. Для бойкой торговли нужен непрерывный пассажиропоток, а его пока никто не обещает.
* Организация запрещена в РФ
