- Александр Глебович, какова ситуация с коронавирусом в Германии в настоящий момент?
— Германия стала выходить из карантина. С пятницы, например, начинают работать рестораны. Уже можно будет передвигаться не только в кругу друзей, но и с большим количеством лиц. Многие считают, что все это преждевременно.
Мы медленно выходим из ситуации с коронавирусом. По сравнению с Италией, Испанией, Францией и Америкой в Германии мало смертельных случаев от этой болезни. Немцы чувствуют, что могут положиться на свою здравоохранительную систему. Она показала себя с наилучшей стороны. Поэтому и было принято решение идти на снятие барьеров.
- С какими вызовами столкнулась Германии во время пандемии?
— Тут два главных вызова. Первый — как восстановить экономику? Правительство в последние 5 лет экономило, откладывало деньги, скопило многие миллиарды евро. И в период пандемии, когда многие не получали зарплату, нечем было платить за кредиты, можно было обратиться в государственные органы за получением компенсации. И деньги давали всем. Даже моим знакомым художникам, которые не сильно-то и просили, выдали по 9 тысяч евро.
Поэтому людей успокоили, и не было никаких протестов. Они сидели 2 месяца дома.
Но второй раз поливать общество из лейки деньгами никто не будет. Таких денег просто нет даже в Германии. Печатать их тоже не будут. Поэтому и было принято решение открыть экономику.
- А второй вызов?
— Это массовые демонстрации протеста. Их участники недовольны действиями правительства. Они считают, что их гражданские права были ущемлены. К ним присоединились разного рода общественные организации, которые считают, что никакого вируса нет и что этот миф раздували фармакологические фирмы и Билл Гейтс. Это делалось для того, чтобы всех заставить купить прививку последнего. После чего он бы начал руководить и контролировать целым обществом.
Вот этот конспирологический всплеск начинает сильно влиять на общественное мнение. Люди говорят, что нас пугали, говорили в марте месяце о том, что будут сотни тысяч умерших, а за три месяца умерло всего только семь с чем-то тысяч человек. И вот правительство очень сильно озабочено такими тенденциями в обществе. Но оно не может идти против протестующих, потому что это, в свою очередь, сильно подрывает его авторитет.
Германия начинает выходить из карантина, но пока еще границы закрыты, непонятно, можно ли будет провести отпуск, в том числе и на море, а для немцев это важно. Так что в обществе есть определенный стресс, и он влияет на оценку немцами действий властей.
- Меркель выиграла от этого кризиса?
— Конечно. В марте и в начале апреля ее поддерживало 95% немцев. Сейчас 70%.
- В апреле должен был состояться съезд ХДС, где должен был быть определен преемник Меркель. Когда он будет? Кто все-таки станет ее преемником?
— ХДС в период пандемии очень сильно укрепила свои позиции. Большинство немцев одобряет меры, принятые правительством. Оно, по по их мнению, действовало правильно. В интересах людей.
У многих партий, в отличие от ХДС, рейтинги не выросли, а у зеленых даже упал. Просто их идеи, высказанные по поводу борьбы с коронавирусом, немцев не впечатлили. Они оказались не нужными.
Что касается съезда ХДС, то он состоится в конце года. Те, в ком видели преемников Меркель, уже забыты, потому что они не проявили себя.
Главная борьба за наследство Меркель будет идти между Маркусом Зёдером, премьер-министром Баварии, который стал одним из самых популярных политиков Германии, потому что постоянно говорил, что надо быть осторожным, и выступал за жесткие меры, и Армином Лашетом, премьер-министром Северной Рейн-Вестфалии, который, наоборот, выступал за открытость, и который оставил открытыми границы своей земли с Бельгией, Голландией и Люксембургом.
В зависимости от того, как мы будем выходить из кризиса — по философии господина Зёдера или по философии господина Лашета, это все определит наследство Меркель.
