После реализации указа Анны Иоанновны от 16 (27) февраля 1735 года о Диком Поле на Слобожанщине более ничего не напоминало — и у земель, и у людей, проживавших на них, были свои хозяева. А над всеми подданными, проживавшими в этих краях, возвышалась самодержавная хозяйка.
Вступив на трон, она обнаружила, что дела в ее владениях далеки от порядка. Недаром граф А. К. Толстой позднее отметил:
И вот земля свободна
От всяких зол и бед
И очень хлебородна,
А всё ж порядка нет.
Ведь как повелось в этих краях? Человек или группа приходил на землю, соседи соглашались с его заимками, а царь утверждал. Размеры заимок были разными.
Архиепископ Филарет (Гумилевский) сообщал, что в межевой выписи 1705 года ноября 15 дня сказано:
«Полковой писарь Изюмского полка Юрий Семенович Райзелион-Сошальский писал в челобитной, поданной на имя Государя, что он в прошлое время на Его Великого Государя службах в Крымских и Польских походах на баталиях был, — а угодий ему еще не дано; между тем он на пустых землях, лежащих по обоим берегам реки Жеребца до Валуйской дороги и Донского Юрта Сухарева на Боровой долине, построил хутор для скотоводства, а сохранять хутор от Татар некому».
Потому Юрий (Георгий) Семенович просил «отмежевать для него пустопорожние земли по реке Жеребцу, до земли Мелобродских казаков и дозволить населять ее неслужащими вольными Черкассами».
Полковник Федор Шидловский удовлетворил его просьбу, передал ее царю Петру, и тот в своём указе от 6 января 1706 года повелел: «И они бы, крестьяне, которые на той земле ныне живут и впредь учнут жити, его, писаря Юрия Райзелион-Сошальского, и жены его и детей во всем слушали бы, пашню пахали и сено косили и всякую работу работали бы».
С самого начала землёй здесь владели не только индивидуально, но и коллективно — жители городов и крупных сельских поселений. Они были обязаны обслуживать казачье войско, причем членов старшины — в зависимости от чина. Казаки и шляхта служили, а крестьяне были «подпомощниками» или владельческими подданными. Вроде и свободные, но фактически не сильно отличавшиеся от крепостных.
Те правила, которые завёл на Слободской Украине дед государыни, тишайший царь Алексей Михайлович, оказались размыты при ее дяде Петре Алексеевиче.
То он казаков отвлекал от бранных дел и устроения земель, отправляя строить крепости и каналы, то другими повинностями обкладывал. Но время было военное, и его слободские подданные служили отечеству верно и беспорочно. Враг новый, а не привычные крымцы, отметился и на Слобожанщине. У села Городнее в окрестностях Краснокутска шведы были биты незадолго до Полтавской виктории. Тогда же царь лично посетил своих местных подданных и проверил их готовность к бою.
Побывал он и в Харькове, и в Валках, и в селе Пришиб (ныне Балаклейский район Харьковской области), где обедал у сотника Изюмского полка Данилы Даниловича Данилевского (общего предка известного литератора и основателя русской геополитики), крестил его внука и подарил для местной церкви два колокола.
Однако вскоре вполне сносно управляемая местной казацкой старшиной под присмотром царских воевод земля чуть не была ввергнута в хаос. С государева соизволения появились чужаки, которые попытались разрушить сложившуюся на этой земле иерархию.
В 1711 году молдавский господарь Думитру Кантемир поднял восстание против османов и пригласил на помощь русского царя Петра. Но османы нанесли русским поражение на реке Прут. Царь принял Кантемира и его бояр в своих владениях, принял в подданство с сохранением дворянства. Помимо этого им были выделены для освоения пустующие земли на Слободской Украине. Так в наших краях поселились как сами князья Кантемиры, так и Спэтару (Мечниковы), и Абаза.
Среди благородных беженцев из Молдовы был и Прокофий Васильевич Куликовский (ум. в 1727 году). В 1712 году он стал харьковским полковником и сразу начал устанавливать свои порядки, доселе в этих местах не виданные.
За более чем полвека житья-бытья на Слобожанщине все привыкли договариваться между собой и оповещать о занятии ничейного. Брать же чужое в этих краях было категорически не принято, а Куликовский отжал слободу Борки у Ивана Фёдоровича Донец-Захаржевского — сына и внука первых харьковских и изюмских полковников. Историк Евгений Альбовский писал, что вскоре после назначения полковник Куликовский стал по своему усмотрению делать назначения и пользоваться казной, к чему местная старшина была непривычна.
Местные казацкие чины во главе с обозным Василием Ковалевским пожаловались царю, и Петр повелел Прокофию Васильевичу «под жестоким штрафом» старшин без указа не переменять и работников для своих нужд насильно не брать.
За отобранную слободу пришлось заплатить. Так Борки стали первым селом, которым владели Куликовские. Кто же мог предположить, что в 1888 году здесь чуть не погибнет императорская фамилия, и по рельсам будет бродить великая княжна Ольга Александровна, которой суждено будет стать супругой гвардейского офицера Николая Куликовского.
Но вернёмся к слобожанским делам начала XVIII в. В 1714 году резвый пришелец из Молдавии Прокофий Куликовский был заменен на посту харьковского полковника Григорием Семёновичем Квиткой — потомком местных первопоселенцев, мужем сестры ограбленного Ивана Донца-Захаржевского Прасковьи и прадедом классика украинской литературы.
Сами Донцы тоже поучаствовали в разрушении старых порядков, созданных их же предками. Ведь добились же отцы-основатели Слободского края, что не будут переезжать сюда помещики из центра России со своими крепостными! А вот всё тот же Иван Донец-Захаржевский ещё одну свою сестру Марфу выдал за князя Якова Никитича Кропоткина. Тот, правда, крестьян не перевёз с собой, но получил во владение село Должик. Так на Слобожанщине стала появляться помещичья собственность.
Итак, статус местных жителей был странным для всех, кроме духовенства, мещан и старозаимочных неслужилых людей. Шляхта командовала казаками и вместе с ними несла все тяготы воинской службы, а подпомощники работали на казаков де-факто, но де-юре не находились в крепостной зависимости.
Ни у Петра, ни у его двух ближайших преемников не доходили руки до того, чтобы формализовать этот порядок. А вот у Анны Иоанновны — дошли. И, конечно, далеко не только до Слобожанщины.
Она приняла во владение петровскую стройплощадку, превратившуюся за пять лет после его кончины в заброшенный долгострой. И достроила! И в Петербург жизнь вернулась по полной, и месторождения цветных металлов найдены и освоены, и киргиз-кайсацкая степь присоединена. И не только большая часть нынешнего Казахстана стала русским владением, но даже далёкие Камчатка и Аляска. Так при ней империя стала венчать собой на севере целых три континента.
А верховодил этим всем хозяйством курляндец Бирон. Граф А. К. Толстой так описал те времена:
Бирон царил при Анне;
Он сущий был жандарм,
Сидели мы как в ванне
При нём, daß Gott erbarm!
Началось наведение порядка в наших краях с переписи слободских полков, проведенной лейб-гвардии майором Хрущевым в 1732 году. Он выявил, что на слобожанских землях проживало 135 тыс. душ. В указе по итогам переписи от 23 декабря 1732 года императрица утверждала:
«Понеже Слободские полки предкам Нашим так верно и беспорочно служили, и в таком постоянном и непоколебиюм пребывали порядке, что теми их службами и особливою верностью помянутые Наши предки весьма были довольны, и по достоинству заслуг милостию их награждали; а в таком добром и порядочном состоянии оные полки находились, что на них известная была всегда надежда.
А ныне Нам известно учинилось, что оные обретаются не в порядке, и они же в крайнее разорение приходят, что многие из них, оставя воинскую службу и свои грунты, съ которых они служили, принуждены записываться за помощников, и искать своего пропитания, от чего, надеемся, в тех полках служилых козаков умалилось.
А Наше всемилостивейшее соизволение есть такое: Наших верных подданных от чинимых непорядков охранить, и все происшедшие непорядки исправить и такую Нашу Превысочайшую милость и призрение показать, дабы помянутые полки в лучшее состояние приведены, а Наши верные подданные охранены и в добром призрении содержимы быть могли».
Гвардии подполковнику кн. Шаховскому поручено было выработать такую реформу, чтобы сохранить интересы и центрального правительства, и слобожан. Князь Алексей Иванович Шаховской поселился в Сумах и завел там Комиссию учреждения Слободских полков, членами которой были два гвардейских штаб-офицера, а слободских полковников звали туда редко и то с совещательным голосом.
По итогам работы комиссии кн. Шаховского была упорядочена служба казаков и их подпомощников на Слобожанщине. За основу был взят двор (50 взрослых душ).
Согласно манифесту Анны Иоанновны от 23 декабря 1732 года во временное владение полковникам полагалось по 15 дворов, обозным и капитанам — по 7, судьям — 6, ротмистрам — 5, писарям — 3 и 40-50 рублей жалования, хорунжим — 3 и 25 рублей, поручикам — 3 двора.
А если учесть, например, что те же Квитки, Ковалевские и Кондратьевы имели по 4-5 должностей в семье, то уже вполне можно говорить о местных олигархах. Кроме того, жители сёл и слобод, находившихся во владениях, например, тех же князей Кантемиров и Кропоткиных, служивших вне казачьих полков, тоже обслуживали господ.
По тому же Манифесту императрицы все жители Слобожанщины, кроме дворянства, духовенства, 4200 военнослужилых казаков, приписаны, по словам историка Петра Головинского, «или к войсковым обывателям или к владельческим подданным».
«Боясь, что страна обезлюдеет, правительство издавало указы, предписывающие искать в губерниях и провинциях беглых из Слободских полков, казаков и посполитых людей с женщинами и детьми, возвращать их на прежние жилища на подводах и на счет тех, кто их принял. Здесь уже мы видим запрет свободного выхода слобожанам за границу Слобожанщины», — описывал ситуацию академик Дмитрий Багалей.
Таким образом, фактически общинное крестьянство было закрепощено, а права других податных сословий заметно урезаны.
Указом от 27 февраля 1735 г. было Муничтожено прежнее право занимать земли и прочие угодья; впрочем, занятыми до запрещения позволено владеть и утверждать в потомственное владение, хотя на них и не было письменных укреплений». А уж после этого у всякого клочка земли на Слободской Украине уже был свой хозяин. В тот же 1735 год слободские полки отправились воевать Крым под началом Миниха и Ласси.
При следующей императрице Елизавете Петровне установленный порядок не менялся, хоть тех, кто его установил, и велено было не поминать вслух. Лишь при Екатерине Великой Слободские полки были преобразованы в губернию, и порядки там не только фактически, но и формально перестали отличаться от общероссийских.
