- Алексей, зачем в Белоруссию приезжал Помпео? Ведь Америка игнорировала Белоруссию в течение десяти лет.
— Тут надо понять контекст, в котором все это происходит. Это явление не единично и не случайно. Белорусско-американские отношения и отношения с Западом стали улучшаться и вообще между нами наступила некая оттепель в результате двух факторов: первое — Беларусь себя грамотно спозиционировала в отношении украинского кризиса, став миротворческой площадкой.
Запад признал, что она выгодна и полезна. Это подстегнуло развитие отношений с Западом — на Беларусь на контрасте с Украиной стали по-другому смотреть — какой была Украина и во что превратилась, а Беларусь как была, так и осталась собой. В общем-то это некоторое признание со стороны Запада.
Второе — это, конечно, фактор Трампа, потому что до этого американские власти, во главе которых стояли неоконсерваторы и демократы, были одержимы продвижением своих ценностей демократии по всему миру, и понятно, что из-за этого был очень серьезный ценностный конфликт с Беларусью.
Трампу все это стало не важно. Ему важны выгодные сделки и меньше проблем — таких как Украина и Восточная Европа. Он ищет, где бы заработать, а не где бы разжечь какие-либо конфликты и войны, основанные на борьбе ценностей и идеологии, как это было характерно для демократов.
Если мы учитываем два этих фактора и то, что в последние пять лет шла работа по выстраиванию новых взаимоотношений с Западом, тогда понятно, что визит Помпео — это не случайность, а некая закономерность.
Действительно, он совпал с острым моментом в российско-белорусских взаимоотношениях вокруг нефти. Естественно, американская сторона этим также пользуется. Говорит, что у нас есть энергоресурсы. Хотите — покупайте.
Ведь Беларусь — это тоже демонстрация того, что если нас прижмут в угол и попытаются дожать, то у нее есть альтернатива. Да, американская нефть не такая выгодная, как российская, но сама демонстрация того, что у Беларуси есть альтернативы, — это один из аргументов в ее переговорной позиции.
Но пока рано говорить о том, что все это будет реально использовано, потому что, возможно, Россия и Беларусь все-таки договорятся без привлечения третьих сторон в возможностях поставок энергоресурсов.
- Белоруссия является союзницей России и членом Союзного государства. Не кажется ли вам, что вот такие переговоры со Штатами — нож в спину России? Во всяком случае, это ведь не совсем этично?
— Есть уровень ценностный, этический. На этом уровне у Беларуси и России есть некий общий базис. Это, безусловно, так. На этом базисе Союзное государство изначально и строилось.
Но сейчас мы вступили в очень циничную эпоху, где каких-то морально-этических ценностей ни одна из сторон не придерживается. Все стремятся извлечь свою выгоду, все стремятся к выживанию и так далее.
Это вот такой первый момент в отношении этики.
Второй момент. Если мы посмотрим на заявление российского МИДа, тех, кто занимается внешней политикой России. Они всегда говорили, что мы будем только приветствовать, если у Белоруссии будут улучшаться отношения с Западом, потому что нам невыгодно, когда или сама Россия, или ее союзники, в том числе и Беларусь, имеют с Западом плохие отношения. Из-за этого Россия несет некие издержки.
Поэтому никаких условий в отношении Белоруссии со стороны России о том, что она развивает дружеские отношения только с Россией, а с Западом не развивает, нет.
Кроме того, если вы посмотрите на Казахстан или Узбекистан, то вы увидите, что у них отношения с Америкой и с Западом лучше, чем у Беларуси сегодня, но особо никаких возмущений это не вызывает. Но вот почему это вызывает вопросы в отношении Белоруссии? Вызывает, потому что это неожиданно. Просто привыкли, что Белоруссия — это своеобразный изгой, у которого, кроме России, никого нет на международной арене, и она ни с кем не сотрудничает. Сейчас оказывается, что это не совсем так. Появился китайский фактор, появляется американский фактор.
Последний появился не одномоментно. Если посмотреть на сектор IT-услуг, то он сегодня приносит достаточно серьезные деньги. Там же американские инвестиции, и работает он на американцев. Понятно, что это будет фактором улучшения экономических отношений между Белоруссией и Америкой, что и происходит.
Помпео после встречи с Лукашенко посетил парк высоких технологий, потому что это основная точка, куда идут американские инвестиции в Беларуси.
Да, я понимаю экспертов из России, которые, может быть, не слишком глубоко разбираются в новейшей белорусской истории и в структуре экономики. Для них это неожиданность, и это где-то вызывает ревность и обиду.
Но опять же — в каком мире мы живем. Если тебя что-то не устраивает в поведении союзников, то надо садиться за стол переговоров и договариваться, чтобы приходить к компромиссу, чтобы интересы согласовывались и стороны приходили к некоему взаимопониманию. Надо эти вопросы решать за столом переговоров.
Сейчас на фоне споров по поводу цен на нефть это взаимопонимание теряется. Что, естественно, ударяет по нашим отношениям. На самом деле это нехорошая ситуация. Если бы ее не было, то заявления американцев про их нефть не было бы.
- Сейчас в России некоторые эксперты обсуждают такой сценарий: Белоруссия и Россия объединяются или сильнее прежнего интегрируются в одно государство, а президентом этого нового объединения становится Путин. Как в Белоруссии относятся к такой возможности?
— Особо этот вариант не обсуждается. Он не является приоритетом в тематике наших отношений с Россией. В основном это обсуждается в российских СМИ. Если говорить о его реальности в политическом российском контексте, то я не думаю, что он рассматривался в качестве основного в самой России. Да, рассматривался как некий запасной гипотетический тридцатый вариант, но не более того. Так что я не очень серьезно отношусь к такой возможности в принципе, потому что не считаю, что в самой России на него была сделана ставка.
Это первое. Второе — в Белоруссии элиты консолидированы: да, мы выступаем за союзные отношения с Россией, но сохраняем государственный суверенитет.
И население, если смотреть разную социологию, тоже по этому вопросу консолидировано. Это не означает, что элиты и население против сближения с Россией, но этот союз видится как отношения Австрии и ФРГ. Они почти один народ — немцы, но в то же время существуют в качестве суверенных государств. И при этом образуют наднациональную организацию. В Белоруссии оптимальной видится именно такая модель.
Модель вхождения Беларуси в состав России имеет не больше 5% сторонников у нас. Большинство — 40-50% — выступает за ту модель отношений, о которой я сказал. По этой же причине, как мне кажется, вариант схождения серьезно и не рассматривался.
- В России многие наблюдатели указывают на то, что Александр Лукашенко, начиная сейчас заигрывать с Западом в пику России, идет по пути Виктора Януковича, которого Запад в итоге обманул и отстранил от власти с помощью государственного переворота. Что вы по этому поводу думаете?
— Не думаю, что президент Лукашенко полностью доверяет западным политикам, в том числе и Помпео.
Он не доверяет, потому что был в том числе и пример Украины, и Януковича. Доверие ведь может иметь тенденцию к наращиванию, когда стороны делают позитивные шаги навстречу друг другу или делая что-то негативное по отношению друг к другу. Если оно увеличивается, то ты относишься к своему партнеру более позитивно.
Не думаю, что отношения Беларуси с США и с Западом в целом будут какими-то уж слишком доверительными, что будет полное доверие, что будет возможность влиять на ситуацию у США или у Евросоюза. Я в этом сильно сомневаюсь.
А вот что меня беспокоит, так это то, что снижается степень доверия между белорусской и российской элитой. Здесь возникают недоговоренности, какие-то еще моменты, которые эту степень доверия снижают. Для меня это главная проблема. Просто доверия к Западу особо никогда не будет. Но вот если мы начнем между нами дрязги, то это становится серьезной проблемой для наших отношений. Думаю, вопрос относительно нефти — это прежде всего вопрос доверия — насколько наши договоренности исполняются и не пересматриваются в угоду каким-то сиюминутным интересам или непонятным целям.
Это главный момент в наших отношениях, а фактор Запада вторичен.
