— Такого рода инциденты сопровождают всю историю российско-белорусских отношений. Более того, в 2004 году была ситуация, когда Российская Федерация в одностороннем порядке прекратила подачу природного газа в Республику Беларусь. И до этого бывали подобные инциденты.
Здесь имеется явное противоречие сторон, которое связано с тем, что Беларусь настаивает на создании экономического союза с внутрироссийскими ценами на газ, а российская сторона весь период наших отношений торпедировала это предложение.
В последнее время Москва стала увязывать этот вопрос с созданием неких политических, конфедеративных надстроек, намеками на необходимость вступления Белоруссии в состав России.
Но белорусская позиция не взята с потолка. Обещания по созданию экономического рынка постоянно сопровождают интеграцию и в рамках Союзного государства, и в рамках Евразийского Экономического Союза.
Беларусь как раз в свое время присоединялась к ЕАЭС с оговоркой о создании единого экономического рынка. Эти сроки постоянно переносились: сначала речь шла о 2020, потом о 2024, теперь речь идет о 2025 года.
В экспертных и политических кругах Минска из-за этого сложилось мнение, что единый энергетический рынок ни в Евразийском, ни в белорусско-российском союзе не будет создан никогда.
В этой ситуации, когда Россия реализует налоговый маневр, и очевидно, что цена на нефть для Беларуси будет расти, имеет смысл искать возможности для диверсификации нефтяных поставок. Потому что нет никакой разницы, какому капиталу платить деньги по мировой цене.
Раньше действительно было наиболее выгодно сотрудничать с Россией, потому что эти цены устанавливались по уровню ниже мировых. Сейчас речь об этом не идет. А если и идет, то уже в скором времени не будет идти.
- Чем этот спор, на ваш взгляд, закончится?
— Все нормальные люди по обе стороны несуществующей между РБ и РФ границы (по крайней мере, с белорусской стороны), рассчитывают на то, что будут некие компромиссные договоренности.
Сама по себе ситуация имеет очень негативный эффект, в том числе, усилием СМИ и разного рода псевдоэкспертов и псевдополитологов, которые пытаются политизировать эту проблему, перенеся ее на уровень отношений между белорусами и русскими и на уровень некоего конфликта между государствами.
Это все очень плохо воспринимается населением. Более того, за белорусско-российскими противоречиями следят наши прямые конкуренты и страны, которые присматриваются к членству в Евразийском Союзе.
Я видел очень критичные публикации в Азербайджане, Узбекистане и Казахстане, и естественно, такого рода противоречия на пользу евразийской интеграции не пойдут. Если уж Москва и Минск между собой договориться не могут, то о каких дальнейших интеграционных проектах будет идти речь?
Я все же рассчитываю, что будет найдено разумное решение, которое устроит две стороны. Белорусский интерес состоит в том, чтобы достичь равных условий для хозяйствующих субъектов. Интерес крупного сырьевого капитала РФ состоит в том, чтобы максимизировать прибыль.
Где-то двум сторонам придется подвинуться. Вероятно, мы не увидим значительного удешевления цен на российские энергоносители, но какие-то скидки будут предоставлены. Либо это будет решаться за счет других сфер отношений Белоруссии и России.
К знаковым датам (единение народов Беларуси и России в апреле, или к 75-летию Победы), мы выйдем на какие-то договоренности. А может быть и раньше. Потому что контракт на российский газ для Белоруссии истекает к концу февраля.
- Эксперты объясняют медленное построение Союзного государства разными весовыми категориями двух стран, разной структурой экономики и политической системы. Какой вариант Союзного государства устроит официальный Минск и президента Лукашенко в частности?
— Надо сказать, что в конце 90-х именно российская сторона (существует большое количество тому документальных подтверждений) в лице дочери Ельцина Татьяны Дьяченко, руководителей АП и Анатолия Чубайса торпедировала процесс объединения РФ и РБ, которое на тот момент было актуально.
Более того, когда такие сигналы поступают с российской стороны, зачастую они в Белоруссии неверно интерпретируются с помощью местных националистов и прозападных СМИ, вызывая определенные опасения.
Поэтому я думаю, что Союзный договор, заключенный в 1999 году и содержащий незавершенные положения, должен быть подвержен серьезной ревизии в связи с обстоятельствами сегодняшнего дня.
Логично было бы перейти в форме союза двух государств, у которых есть взаимные обязательства в области обороны, политики, экономики и национальной безопасности.
Кроме того, у нас есть трек ЕАЭС, и белорусско-российская интеграция опережает те формы, которых удалось достичь в ЕАЭС. Поэтому Союзное государство нужно оставлять как флагман интеграционных процессов в форме союза РБ и РФ, а вопросы нефти и газа решать в фарватере права ЕАЭС.
Хотя, как видим, российские сырьевые монополии постоянно переносят сроки реализации этих договоренностей, не желая терять свою прибыль. Но это уже вопрос соблюдения тех соглашений, которые заключаются в рамках ЕАС.
- Могут ли Путин и Лукашенко резко поменять свою политику в отношениях двух стран? На какие уступки они готовы пойти?
— Практика показывала, что до этого всегда находили компромисс, по нефтегазовым вопросам тоже. В этой ситуации всем сторонам надо сохранять спокойствие. По крайней мере, я в среде белорусского экспертного сообщества не вижу попыток нагнетать обстановку, в отличие от российских коллег.
В то же время белорусское руководство более эмоционально реагирует на ситуацию, в отличие от россиян. Но у Беларуси в отличие от России нет информационных сил и средств для доведения своей позиции, поэтому зачастую с резкими заявлениями выступает президент, который берет на себя функцию человека, разъясняющую положение дел и позицию официального Минска.
Но я бы призывал к спокойной оценке обстановки. Ничего трагичного не происходит. Мне вообще слабо понятна позиция российских коллег в той части, что Белоруссия пытается найти альтернативных поставщиков нефти.
Нас просто забросали сообщениями о том, что мы тут все погибнем, и белорусская экономика умрет без российской нефти. Но если это уж так невыгодно, то российским коллегам осталось просто подождать, пока мы сами обратимся к ним с этим вопросом.
И даже в выступлении Лукашенко речь идет не об отказе покупать нефть у России и российских компаний, а о диверсификации поставок. Российская сторона только поприветствовала эти попытки.
Мы тестируем маршруты, ищем. Я не вижу, как это отражается на стратегических вопросах существования нашего союза, военных или отношениях между людьми. В информационной сфере следовало бы перевести дискуссию в плоскость общения профессионалов между собой, тогда все будет нормально.
- Помешают ли построению Союзного государства украинский кризис и конфликт РФ с Западом? В России обижаются, что Белоруссия до сих пор не признала российский Крым, а также независимость Абхазии с Южной Осетией.
— Прежде чем обижаться на что-то, нужно посмотреть на последние договоренности между «Газпромом» и «Нафтогазом», в которых российская сторона признала долг в 3 млрд долларов и заплатила 2 млрд долларов вперед за транзит газа по территории Украины, фактически субсидировав официальный Киев на 5 млрд долларов.
То есть Россия очень прагматично, особенно во всем, что касается денег, подходит в своих отношениях с Украиной (имея долю порядка 30% на украинском рынке нефтепродуктов). Естественно в этой ситуации Минск будет исповедовать такой же прагматичный подход.
Украинский рынок для нас премиальный, мы на нем зарабатываем порядка 3 млрд долларов в год, и если бы Беларусь пошла на обострение с Украиной, мы потеряли бы важного торгового партнера.
Обстановка, которая есть сейчас в отношениях Москвы и Минска, показывает, что обращаться в связи с этим за какими-то компенсациями к России, не имело бы смысла. Из этого исходили и в принятии решения по Крыму и по так называемым самопровозглашенным республикам.
Не будем забывать, что в Минске проходят переговоры, которые позволили остановить горячую фазу донбасского конфликта. В этих переговорах участвует РФ, без согласия которой эти переговоры не состоялись бы.
А если Россия выступает гарантом выполнения Минских соглашений, то абсолютно понятно, что сторона, которая выступает в качестве переговорной площадки, должна занимать в этой обстановке ситуационный нейтралитет.
