- Александр, какова сейчас обстановка в Пекине в плане формальных запретов? Работает ли транспорт, открыты ли достопримечательности для посещения?
— Понятно, что в каждом городе есть визитные карточки. На площади Тяньаньмэнь или в деловом районе Гуамао — одна ситуация. Я живу, например, на юге, в не очень престижном районе, где полно старых домов.
Считается, что иногда паника приходит с окраин. Но я смотрю на обстановку и вижу тех же стариков, играющих в китайские шахматы, с которыми я здороваюсь по пути к метро. Это гуляющие пары с детьми, с собаками (хотя вообще важно понять, передается ли этот вирус животным или от них).
Абсолютно никаких изменений я не вижу, кроме одного — большинство людей ходят в масках. Но они ходят в них и в смог. В бюджет крупных организаций входят маски, которые они раздают своим работникам в смог, есть они и у всех у нас дома.
Поэтому если бы я после месячного отсутствия прилетел в Пекин, не зная о вирусе, я бы просто подумал, что плохой день и люди ходят в масках. То есть я первым делом полез бы в телефон и узнал о загрязнении (был бы он очень небольшой, я бы вообще ничего не понял).
Когда начинается паника, есть три фактора, которые бросаются в глаза: затишье на улицах, закрытые кафе и магазины, дефицит или подорожание товаров. Ничего этого нет.
Да, китайцы любят покупать все блоками, и поэтому наблюдается нехватка масок. Но китайские мелкие фабрики активно реагируют на ситуацию, и если бы не новогодние праздники, они бы выпустили все в достаточном количестве. Как только люди выйдут на работу, все придет в нужную колею.
- Какие способы профилактики здесь приняты?
Есть банальные советы, которые нужно соблюдать при любой вспышке гриппа: носить маску не более двух часов (когда пришли домой, положить маску в полиэтиленовый пакет, плотно завязать, выкинуть), мыть руки под проточной водой не менее 20 секунд, промывать нос, не брать сырую рыбу или мясо, только в вакуумной упаковке. А если другой нет, то иметь отдельные приборы для приготовления и употребления в пищу.
Раньше говорили, что вирус якобы остается на слизистой. Информация не подтвердилась, и более того, китайский премьер посетил одну из клиник в Ухани, и никаких специальных очков на нем не было, как и на медиках.
В Пекине ситуация абсолютно спокойная. Закрыты некоторые туристические музеи, но автобусы и метро работают. А если кому-то хочется показать ужасы, то можно пойти в любую пекинскую больницу, показать там очередь или взять кадры с прошлых праздников весны, когда люди стояли в очереди за подарками.
Да, люди напряжены, пытаются получать новую информацию. Но никто из моих знакомых даже не задавался вопросом об эвакуации. А ведь от паники можно уничтожить гораздо больше людей, чем от вируса. И это отсутствие паники связано не с замалчиванием, а с максимальной открытостью. Если бы в 2003 году было больше соцсетей, эту информацию донести удалось бы быстрее.
Сейчас мы ожидаем, что количество зарегистрированных случаев будет расти, но также будет расти количество поправляющихся. В статистике есть три прямоугольника, за которыми мы следим: розовый — зараженные, темно-серый — умершие, и зеленый — выздоровевшие. Для нас важно, чтобы зеленый цвет превалировал над остальными.
Я родился в авиационной семье, и у нас говорили, что все правила по безопасности написаны кровью. Здесь то же самое: опыт лечения СПИДа, эболы, атипичной пневмонии и других трагедий может спасти множество жизней.
- Насколько настроения "наших" людей (россиян, украинцев, казахов) отличаются от настроения местных жителей?
Пекин в хорошем смысле интернациональный город. Среди моих друзей много украинцев и казахов. Да, у нас есть негласные правила (не обсуждать политику, религию и футбол), но это не мешает нам играть в игры вроде КВН, я в свободное время играю на саксофоне в рок-группе с ребятами из Украины, с казахами играю футбол.
Мы исходим из того, что мы оказались в центре очень большой проблемы. И лучше соблюдать правила, находясь в центре, чем пытаться прорывать периметр и что-то еще подхватить. Настроения абсолютно нормальные, мы делимся информацией.
У нас есть национальный мессенджер V-Chat, и там есть масса групп: «Активный Пекин», группа соотечественников, группа туристического клуба. Там абсолютно нет разницы, кто ты по национальности. Там есть ребята из Узбекистана, которые плохо говорят по-русски, но ничего страшного.
Мы, жители стран СНГ, помогаем друг другу. Беспокойства больше сейчас у тех ребят, кто собрался на традиционные китайские каникулы. У них есть тревога: есть купленные билеты, есть оплаченное проживание, и они задаются вопросом, что со всем этим делать. Кто-то вообще боится, что Пекин закроют на время.
Те люди, которые находятся за пределами Китая, они встревожены. Непонятно, что делать в ближайшие месяцы. Но это бытовые моменты, но никакой паники нет. Более того, в этих группах есть и российские медики, которые живут в разных городах, консультируют.
Очень помогают врачи посольства РФ. Они очень быстро дают информацию, корректируют ее. Но никаких слухов об эвакуации нет. Хотя российское посольство — это три девятиэтижки в Пекине.
Я бывал в разных ситуациях, когда требовали эвакуации. Например, в 1999 году я как журналист помогал эвакуировать посольство РФ в Белграде, когда там началась заварушка, устроенная американцами.
Эвакуировать можно было только через Венгрию, потому что взлетная полоса в Белграде была уже разбомблена. Вот это было действительно страшно. А сейчас другое время. Многие фирмы с иностранцами вообще могут предложить своим сотрудникам домашний режим.
Плюс многие крупные фирмы оплачивают и страховку в иностранных отделениях китайских больниц. Не могу сказать, что они чем-то отличаются от простых китайских больниц, но там меньше очереди. Эта проблема сейчас будет решаться. Китай не боится ставить эти проблемы.
Они обсуждают туалетную реформу (что важно, учитывая социально-эпидемиологическую ситуацию), и эти проблемы постепенно решаются. Медленно, но они становятся лучше. Быстро их не решить в такой стране с таким большим населением.
Поэтому я не буду говорить, что здесь все замечательно и что все чушь, что говорят. Но одно дело серьезность ситуации, а другое — последствия этой ситуации. Когда нам говорят, что вы сейчас помрете, что у вас все замертво падают, — этого нет.
И дальше если ситуация будет ухудшаться, мы, жители СНГ, в последнюю очередь вспомним, кто мы по национальности, и будем помогать друг другу. Мы тут правда живем как большая интернациональная семья.
- Может ли что-то в этой ситуации сделать Россия?
— Я бы попросил братьев-россиян не нагнетать ажиотаж, причем довольно оскорбительный для китайцев. Когда у страны возникает какая-то проблема, ей надо помогать. Представьте себе гражданина Китая, у которого в Москве бизнес.
Он может прилететь из провинции, где вообще нет этого вируса. Но когда он видит, что от него шарахаются, не заселяют в отели, то это неуважение. Причем это неуважение возникает просто от незнания, потому что людей накручивают.
В будущем Москва может что-то попросить у Пекина. Если Китай сейчас разработают систему экспресс-тестов, в Россию они должны поступить в расчете на объем туристов. В любом случае вирус пройдет, стыд останется.
Общественное мнение Китая уже осудило тех людей, которые отказывали заселять людей или отказывались пропускать машины с номерами из зараженной провинции. Есть ценности, которые должны объединять. Тем более Россия — это крупный партнер Китая.
