В первых числах марта три украинских фронта нанесли свои мощнейшие удары, которые позволили за полтора месяца вышвырнуть фашистов с территорий, на захват которых они потратили те же полтора месяца, но только летом 1941 года. Самый же мощный удар нанёс 1-й Украинский фронт маршала Георгия Жукова. Благодаря ему Красная армия уничтожила основные бронетанковые силы вермахта и окончательно захватила инициативу на восточном фронте.
Уже к 24 марта был окружен основной ударный «кулак» противника — 1-я танковая армия. Однако просчёт маршала Георгия Жукова позволил немцам, хоть и потеряв практически всю бронетехнику, 7 апреля вывести из котла значительную часть личного состава армии, добавив ложку дёгтя в бочку мёда советских военных успехов весны 1944 года.
Еще в феврале войска 1-го Украинского фронта освободили Ровно и Луцк и нависли над растянутым северным флангом группы «Юг». К началу марта здесь было сосредоточено около 800 000 человек, 11 900 орудий и миномётов, 1400 танков и самоходных орудий, 480 самолётов. Вермахт мог противопоставить им только 500 000 человек, 5530 орудий и миномётов, 1100 танков, 480 самолётов. Сплошной полосы фронта немцам за короткий период создать не удалось, поэтому оборона представляла собой скорее две линии опорных пунктов.
Как ни убеждали Гитлера Манштейн и другие представители немецкого генералитета, что фронт нужно выпрямлять, чтобы уплотнить обороняющиеся, он не хотел их слушать. В результате за неуступчивость диктатора пришлось платить немецким солдатам.
4 марта, в первый день наступления, ударная группировка 1-го Украинского фронта (1-я гвардейская и 60-я общевойсковая армии, 3-я гвардейская танковая и 4-я танковая армии) смогла прорваться на стыке 1-й и 4-й танковых армий противника на несколько десятков километров. Вскоре она вышла на рубеж между Проскуровым и Тернополем и в районе Волочиска оседлала железную дорогу Львов — Одесса — основную транспортную артерию всей южной немецкой группировки.
Командование вермахта мириться с этим не могло, и немецкие 1-я и 4-я танковые армии нанесли из района Проскурова и Тернополя встречные танковые удары. Немцы в своих наступлениях делали упор на «тигры» и «пантеры», которые по своим техническим характеристикам превосходили Т-34-76, которыми в основном комплектовались советские танковые части. Во многом ситуацию спасли новейшие тяжелые танки ИС-85 и ИС-122 (ИС-2), а также самоходные установки ИСУ-152, пять полков которых 1-я гвардейская армия генерал-полковника Андрея Гречко получила перед наступлением. Их орудия легко пробивали броню тяжелых немецких танков.
Маршал Жуков посчитал рациональным перейти к обороне. С 12 марта наступление было приостановлено, и девять дней в районе Волочиска кипели ожесточенные оборонительные бои. К 20 марта немецкие контрудары выдохлись: в 1-й танковой армии вермахта оставалось всего 105 боеготовых танков и самоходок, в 4-й — 40. Масса немецкой техники требовала ремонта, но не было запчастей.
К этому времени 1-му Украинскому фронту удалось сосредоточить на главном участке фронта еще одну, уже третью, танковую армию — в дополнение к 4-й и 3-й гвардейской была переброшена свежая 1-я генерал-лейтенанта Михаила Катукова, имевшая на вооружении 246 «тридцатьчетверок».
В 7:20 утра 21 марта после 45-минутной артиллерийской подготовки она прорвала немецкую оборону. Во время боев подвиг Александра Матросова повторил Герой Советского Союза гвардии рядовой Николай Пигарев. Генерал Катуков вспоминал:
«…На окраине села Романовка переправившимся подразделениям 20-й гвардейской механизированной бригады дорогу преградил интенсивный огонь вражеского пулемета. Уничтожить дзот вызвался автоматчик 3-й отдельной разведывательной роты гвардии рядовой Н.Г. Пигарев. Он благополучно подполз почти вплотную к огневой точке противника, но в последнюю минуту был ранен. И все же Пигареву удалось швырнуть в амбразуру несколько гранат. Пулемет умолк, но тут же заработал снова. Тогда боец бросился вперед и закрыл амбразуру своим телом. Залегшие было разведчики и мотострелки снова поднялись в атаку и выбили гитлеровцев из Романовки. Хотя жертвенность была на войне не редким явлением, но, помню, подвиг… нас всех взволновал».
Уже 24 марта передовые подразделения советской 1-й танковой армии форсировали Днестр и на его правом берегу встретились с продвигавшимися к ним навстречу частями 40-й армии 2-го Украинского фронта. Немецкая 1-я танковая армия генерал-полковника Ганса-Валентина Хубе, сражавшаяся в районе Проскурова и Каменец-Подольского, оказалась в котле.
Тем временем продолжали наступать и две другие советские танковые армии. 25 марта был освобожден Проскуров, улицы которого были забиты брошенной неисправной немецкой техникой. 4-я танковая армия генерал-лейтенанта Дмитрия Лелюшенко ворвалась в Каменец-Подольский и к 9:00 26 марта очистила его от противника.
Манштейн просил у Гитлера подкреплений, чтобы парировать удар советских танковых армий. В ответ фюрер приказал 1-й танковой армии сражаться на удерживаемом рубеже и справиться с прорвавшимися к ней в тыл «русскими» самостоятельно.
Однако после провальных зимних приказов Гитлера очередную его самоубийственную директиву никто исполнять не собирался. К полудню 24 марта, когда окружение 1-й танковой армии генерала Хубе стало свершившимся фактом, командование группы армий «Юг» информировало ставку, что, если до 15:00 приказа на отступление армии не будет, оно отдаст его самостоятельно.
Манштейн вспоминал: «В 16 часов прибыло решение о том, что фюрер в общем плане согласен, чтобы 1-я танковая армия пробивалась на запад для установления связи с остальными войсками. Однако он продолжал требовать, чтобы она удерживала в основном тот же участок фронта между Днепром и Тернополем. Непонятно было, откуда же в этом случае армии взять силы для нанесения удара на запад с целью отбить у противника свои тыловые коммуникации. Обстановка складывалась точно такая же, как под Сталинградом в декабре 1942 года…
Когда я по телефону еще раз доложил генералу Цейтцлеру об абсолютной невыполнимости требования Гитлера, он ответил, что Гитлер не понимает всей серьезности создавшегося положения. Правда, поздно вечером был получен вызов, согласно которому мне было приказано явиться на следующий день в Ставку фюрера для доклада».
Одновременно шло обсуждение, куда прорываться 1-й танковой армии. Генерал Хубе считал, что наиболее перспективное южное направление через Днестр, где 2-му Украинскому фронту еще не удалось создать сплошной линии обороны. Манштейн был категорически против.
Во-первых, форсирование Днестра означало потери техники. Во-вторых, очутившись на правом берегу этой реки, Хубе рисковал из одного котла попасть в другой, так как части 2-го Украинского фронта были уже в Молдавии и стремительно продвигались к Румынии. Он считал предпочтительным западное направление, где навстречу могла ударить 4-я танковая армия, пополнения для которой Манштейн планировал «выпросить» у Гитлера при личной встрече.
Однако Гитлер на утреннем совещании 25 марта заявил, что у него резервов нет, и обвинил Манштейна в нерациональном использовании войск начиная с июля 1943 года, со сражения на Курской дуге. В результате совещание превратилось в перепалку со взаимными обвинениями, которая ни к каким конструктивным решениям привести не могла. Обсуждение вопроса перенесли на вечер.
Выйдя из зала, в котором делались доклады, Манштейн попросил адъютанта фюрера генерала Шмундта доложить Гитлеру, что считает нецелесообразным дальнейшее командование группой, если к его мнению не прислушиваются.
Эта мера возымела действие, и на вечернем докладе Гитлер одобрил отступление 1-й танковой армии в западном направлении и согласился для встречного удара усилить 4-ю танковую армию двумя танковыми дивизиями СС, пехотной и венгерской горно-стрелковой дивизиями. Довольный Манштейн отправился в свой штаб во Львове.
27 марта разбившиеся на три корпусные группы силы 1-й танковой армии начали прорываться на запад в направлении на Бучач. Затруднение вызывало большое количество рек: Збруч, Смотрин, Серет, Жванчик, Джурин, Стрыпа и масса других более мелких. Но, с другой стороны, здесь в окружении сражались две крупные немецкие группировки: «группа Мауса», состоявшая из остатков трех дивизий, и 1-я танковая дивизия. Встречными ударами они помогли армии форсировать Збруч и усилили её.
Второй фактор, сыгравший немцам на руку, — маршал Жуков оставил на внутреннем обводе кольца слишком мало сил. Позже он признался, что, если бы не поспешил направить 1-ю танковую армию на Черновцы, немцам скорее всего не удалось бы прорваться.
Но сложилось, как сложилось. 2 апреля Манштейн был отстранен от командования, и его место занял фельдмаршал Вальтер Модель. Полученные танковые подкрепления — корпус СС и батальон тяжелых танков «тигр» — он сконцентрировал и 6 апреля бросил в наступление на Бучач.
Оборонявшиеся здесь советские части из-за распутицы испытывали проблемы с подвозом боеприпасов. Кроме того, у них не было огневых средств, способных бороться с «тиграми».
Одновременно с внутренней стороны кольца в наступление перешла группа прорыва 1-й танковой армии. Для нее из двух последних неисправных «тигров» за ночь немецкие ремонтники собрали один рабочий. Его поддерживали огнем «носороги» — тяжелые 88-мм самоходки. В 17:05 кольцо окружения было прорвано.
В целом во всей проводившейся войсками 1-го Украинского фронта успешной Проскуровско-Черновицкой операции это была единственная неудача, подпортившая сладкий вкус победы. Но впереди еще было освобождение Тернополя, окончательное освобождение Украины и много новых успехов.
На юге немецкое сопротивление было окончательно сломлено. Вермахт потерял здесь большую часть своих бронетанковых сил, окончательно утратил инициативу, и теперь победа в войне оставалась только вопросом времени.
