Связано это с намерением Франции и Германии создать новую систему европейской безопасности и механизмов экономической защиты так, чтобы максимально снизить зависимость от США. Самую жесткую позицию на сегодняшний день занимает Франция, президент которой уже объявил о возможном поиске новых стратегических партнеров. В качестве таковых он назвал Турцию и Россию. Более того, он кардинально реформировал общую для Запада оценку происходящего в Сирии, фактически позаимствовав у Владимира Путина тезис о том, что сирийский народ сам должен избирать себе руководителя.
Если раньше главы западных государств говорили лишь о необходимости немедленного ухода диктатора Асада, предпочитая не касаться рискованных электоральных вопросов, то сейчас лидер ведущей европейской страны открыто противопоставляет такому подходу естественную демократическую норму — Асад, может быть, и должен уйти, но вообще неплохо поинтересоваться у самих сирийцев, что они думают относительно собственного будущего и кого хотели бы выбрать на должность главы государства.
Уже сами по себе все эти заявления выглядят как сенсация и радикальный крен в сторону налаживания отношений с Россией. В таком же русле, хотя и чуть осторожнее, похоже, планирует двигаться и Германия, министр иностранных дел которой также во всеуслышание попрощался с Америкой. Но французы не остановились на набранной высоте и вчера, 30 августа, глава внешнеполитического ведомства добрался до одной из чувствительных тем европейской политической повестки — украинского конфликта. Здесь расхождения в рамках Нормандского формата были очевидны и сохранялись неизменными в течение всего периода функционирования этой переговорной площадки.
Франция и Германия поддерживали Украину, не пытаясь как-то серьезно повлиять на ее нежелание выполнять Минские соглашения. А как утверждают некоторые источники, на встрече с президентом России немецкий канцлер Ангела Меркель предложила план размещения в зоне конфликта 40 тысяч миротворцев ООН и передачи всей территории, контролируемой властями самопровозглашенных ДНР и ЛНР, под контроль международной администрации. По сути это не что иное, как обычная калька инициатив Украины, с которыми Киев бьется во все двери уже долгое время.
Но, похоже, период благоприятствования для украинского руководства или вот-вот закончился, или уже истек совсем. Именно так можно понять сделанное вчера министром иностранных дел Франции Жаном-Ив Ле Дрианом заявление о невозможности размещения миротворцев в Донбассе.
Вот точная цитата: «Будем откровенны: без политической воли на местах рассмотрение возможной отправки миссии ООН будет преждевременным, даже контрпродуктивным». Чтобы уже совсем довершить погром, министр добавил, что реализация Минских договоренностей является единственно возможным путем для разрешения конфликта на востоке Украины.
Несмотря на то, что Павел Климкин уже попытался дезавуировать заявление своего французского коллеги, сказав, что тот ничего плохого не имел в виду, слова Ле Дриана на самом деле есть отсылка, а то и точное воспроизведение основного требования Москвы. Владимир Путин неоднократно объяснял, что миротворцев невозможно ввести, не заручившись согласием двух республик Донбасса независимо от того, признаны они или нет. Они есть и их властные органы по факту управляют всеми процессами на подконтрольной территории. В том числе, и обеспечивают оборону ее рубежей.
Отправить туда кого-либо без согласования — это значит развязать еще один конфликт поверх уже идущего. Здесь нет ничего от политического упрямства Кремля — это просто факт, описание реальности в тех формах, в которых она существует. В период до обострения отношений между Россией и Западом у такого подхода было простое и всем понятное название — realpolitik. Оно означало, что политические и силовые инструменты могут применяться только тогда, когда их использование действительно изменит положение вещей к лучшему, а не нанесет еще больший ущерб. Но о подобном взаимодействии после начала конфронтации западная политическая элита забыла надолго и в ход пошло выкручивание рук. От России стали требовать разных уступок, пытаясь подавить ее сопротивление с помощью санкций.
Но в случае с Минскими соглашениями и миротворческой миссией санкции, пусть даже их эффект был бы максимально разрушительным и подорвал бы у российских властей волю к сопротивлению, не могут изменить базовых параметров ситуации. ДНР и ЛНР существуют и готовы противодействовать любым попыткам насильно вернуть их территории в состав Украины. Даже если теоретически предположить, что Москва надавит на республиканские власти, требуя чтобы те согласились передать свои полномочия международной администрации (вариант, конечно, фантастический), это требование исполнено не будет. Просто потому, что возвращение под украинскую юрисдикцию приведет к неисчислимым бедствиям — репрессиям гигантского масштаба и бегству сотен тысяч людей в Россию. Жители Донбасса, думаю, будут защищаться до последнего, чтобы не допустить такого развития событий.
Не стоит думать, что всего этого не знали в Париже и Берлине. Знали прекрасно, но политическая ситуация и союзнические отношения с Вашингтоном требовали от них безоговорочной поддержки Киева. Теперь же, когда Европа начинает разжимать неласковые объятия США, она может позволить вернуться себе к доброй старой платформе realpolitik.
Все это отвратительно звучит для Киева, поскольку на встрече в рамках Нормандского формата, которая планируется на вторую половину сентября, вчерашние партнеры вдруг начнут спокойно, может быть и не очень, втолковывать очевидные вещи вроде того, что есть два способа решить проблему с сепаратистами. Или полностью их уничтожить, чем ни Германия, ни Франция, ни ООН заниматься не будет, а у Украины это пока не вышло. Либо договариваться с ними. И это единственная реальная перспектива на сегодняшний день.
По сути, министр иностранных дел Франции именно это и сказал. И украинцам, пожалуй, стоит дождаться саммита, чтобы окончательно убедиться в том, что нет, они не ослышались.
