Реалистичен этот проект? Мне так не кажется.
Реформа образования, недавно одобренная Верховной Радой, как уже многими отмечено, означает фактический запрет на получение образования на любом языке, кроме украинского. Венгры и румыны уже высказали свое неодобрение, американцы, напротив, поздравили.
Усилия по вытеснению других языков — русского в первую очередь — являются частью «строительства нации», склеивания новой и, предположительно, однородной общности из того разнообразия, которое досталось Украине после распада СССР.
Но реформа указывает на важный и, возможно, многими не замечаемый водораздел — прекращение, по крайней мере до лучших времен, проекта «Европейской Украины».
Уточню, о чем идет речь. Разумеется, географически, исторически, культурно, этнически, конфессионально Украина является европейской, точнее, восточноевропейской страной.
Но когда люди говорили (и по инерции говорят) о своем «пути в Европу», они имели в виду движение к Евросоюзу и западноевропейским стандартам экономической и политической жизни.
Как могла бы выглядеть «европейская Украина», если бы эта светлая мечта, выведшая прекраснодушных хипстеров на майдан, начала сбываться? Разумеется, Украина в любом случае нескоро достигла бы уровня достатка Финляндии или Швейцарии — это дело долгое.
Но вот если бы она взялась подражать западным европейцам в отношении государственного устройства и языков, мы бы увидели Федеративную Республику Украина, в которой языковой вопрос был бы решен так же, как, скажем, в Финляндии, а отношение к Бандере и Шухевичу было бы хотя и не таким резким, как в Польше, но достаточно холодным, как в остальной Европе.
В отношениях с соседями страна проводила бы прагматичную политику в интересах своих граждан — то есть более или менее политику ласкового теляти.
Эта была бы мечтаемая Украина из раннемайданной западной публицистики, которая бы являла пример более гуманного и справедливого общества и заставляла бы россиян приходить в раздумья о том, не стоит ли и им решительно развернуться к благословенному Западу, а противуправительственные публицисты радовали бы нас подробными репортажами на тему «почему у Украины получилось».
Ничего подобного, разумеется, не произошло — по той очевидной причине, что политическая элита Украины, особенно ее постмайданная элита, не могла и не хотела двигаться в Европу в смысле восприятия западноевропейского опыта строительства государственной жизни. Это было не в их корпоративных интересах, это противоречило всем их привычкам, это, в конце концов, было им просто непонятно.
В реальности был задействован другой проект, унитарно-националистический, и вместо строительства европейской страны XXI века люди занялись строительством «нации» в хорошо узнаваемом стиле восточноевропейских национализмов первой половины XX века.
Этот проект, разумеется, не только не имеет ничего общего с нравами современной Западной Европы, но и прямо им противоположен. В чем бы ни упрекать ЕС, уж в национализме он точно неповинен — скорее, его идеология представляет собой обратную крайность.
Более того, в основании ЕС и нынешней Украины лежат два в принципе противоположных подхода к людям.
В одном случае люди могут рассматриваться именно как люди, со своими потребностями — в безопасности и достатке, свободе и развитии.
В другом — как строительный и расходный материал для осуществления того или иного великого проекта. В этом случае безопасность, свобода и достаток граждан вовсе не являются ценностью; все это может — и должно быть — принесено в жертву Великому Проекту.
Этика Великого Проекта провозглашает, что позорно и бесчестно заботиться о жизни или благосостоянии своей семьи, когда Творится История и Лучшие Люди отдают свои жизни. Соблазнительность Великого Проекта в том, что он дает людям переживание единства, осмысленности и силы.
Ярким примером Великого Проекта был коммунизм — «партией стройки в небо взмечем», а человек, обеспокоенный тем, хорошо ли будет питаться его семья, — позорный мещанин, если не враг. Но коммунизм хотя бы предполагал, что торжество его идеалов приведет к тому, что в итоге все люди будут жить хорошо — в неслыханной свободе, достатке и мире.
Нынешний украинский нацбилдинг тоже есть великий проект — у некой группы людей есть идеальное представление об украинской нации, и население должно быть под него подогнано. Реалистичен этот проект? Мне так не кажется.
За столетия жизни в Российской империи и СССР украинцы так и не ассимилировались. Ассимиляция компактно проживающих этнических групп — это вообще малоосуществимая задача. Сделать этнических украинцев из доставшихся Украине русских, венгров и румын — тоже.
Можно написать во всех учебниках, что Одессу основали Бандера и Шухевич, но говорить там все равно будут по-русски.
Но главная проблема — в самом украинском национализме.
Когда я постоянно читаю о том, что русскоязычное население Востока Украины — это ввезенные коммунистами чужаки (и их потомки), которые не являются своими на украинской земле, про принципиальные культурные (и даже биологические) отличия между настоящими, европейскими украинцами и оказавшимися на их территории русскими, я вижу, что проблема не только в том, захотят ли и смогут ли русскоязычные ассимилироваться, но и в том, захотят ли националисты их принять.
В конце концов, готовность и желание принимать других — это характерный признак имперского мышления.
Национализм стоит именно на обозначении и отторжении чужаков — такова уж его неизбежная внутренняя динамика. Даже если речь идет о чужаках, первоначально лояльных и готовых горячо поддержать националистический проект.
«Русскоязычные патриоты Украины» получают в награду то, что их детей в школах уже не будут учить на родном языке — не говоря уже о том, что в националистическом дискурсе само слово «русский» является ругательством. Трудно предполагать, что на этом закончится.
Национализм неизбежно порождает явление, которое можно было бы назвать «эффектом Лиссауэра».
Эрнст Лиссауэр — немецкий поэт, в годы Первой мировой войны сочинивший «Гимн Ненависти к Англии». Какое-то время его творение пользовалось популярностью, но потом немецкие националисты обратили внимание на то, что англичане, хотя и враги, «арийцы», а Лиссауэр, хотя и гражданин Германии и свирепый германский патриот, — нет, и ясно дали ему понять, что не считают его немцем.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Туристический поток на Украину рухнул в 3,4 раза
К счастью для Лиссауэра, он эмигрировал — и выражал сожаление о том, что когда-то написал «гимн».
Люди «нетитульного» происхождения — или по тем или иным причинам записанные в нетитульные — могут со страшным надрывом кричать «слава нации», но «нация» в конце концов неизбежно объяснит им, что они зря стараются.
Впрочем, Украина — это слишком большой и этнически пестрый обломок Империи, чтобы успешно отформатировать его в согласии с националистическим проектом. Пройдет время, хотя, возможно, и немалое, и мы все-таки увидим европейскую федеративную Украину, где языковые — и вообще политические — вопросы будут решаться как в Европе.
