Поводом к обострению послужила проблема пресловутого польского водопроводчика, которой пугали евроскептики при расширении ЕС в начале прошлого десятилетия. Только сейчас она трансформировалась. Теперь, чтобы отбирать у французов рабочие места полякам не обязательно ехать во Францию. Так, еще в январе было объявлено о переводе завода, производящей бытовую технику корпорации Whirlpool, из Амьена в Лодзь. Французские рабочие стали протестовать. Недавно предприятия посетили оба финалиста предвыборной гонки, причем Марин Ле Пен приветствовали, а Макрона освистали, хотя Амьен — его родина. Впрочем, в среде рабочего класса лидеру «Национального фронта» симпатизируют заметно больше.
Но фаворит гонки пытался отыграться перед региональными СМИ, заявив 27 апреля:
«Относительно Whirlpool, через три месяца после моего избрания будут приняты решения относительно Польши. Я беру на себя такую ответственность. Не может быть страны, которая использует налоговые и социальные лазейки внутри Евросоюза, но при этом пренебрегает всеми его принципами. Я хочу, чтобы вводились санкции за неуважение к правам и ценностям Европейского союза. Подобное предусмотрено договорами о нем. Не может быть Европы, которая, с одной стороны, обсуждает доли процента в своем бюджете, а с другой бездействует, когда такие ее члены как Польша или Венгрия так относятся к университету (намек на намерение закрыть созданный Соросом Центрально-Европейский университет в Будапеште — ред.), к беженцам, к нашим фундаментальным ценностям».
На следующий день замглавы МИД Польши Конрад Шиманьский в программе государственного радио «Сигналы дня» сказал: «Слова Макрона ставят под сомнение один из главных принципов ЕС — общий рынок, где предприниматели могут свободно инвестировать там, где хотят. Я могу только радоваться тому, что польская экономика, польское государство привлекательны для иностранных инвесторов».
Но Макрон продолжил нападки на Польшу, сосредоточившись на политических вопросах. 2 мая на одном из предвыборных мероприятий она сказал: «Вы знаете приятелей и союзников Ле Пен. Это режимы Орбана, Качиньского и Путина. Их правление не имеет ничего общего с открытой и свободной демократией… В странах, где правят эти политики, ежедневно нарушаются личные свободы».
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Польшу возмутило заявление Макрона о «тоталитарном режиме Качиньского»
Эти слова стали поводом для оперативного заявления МИД Польши, где в частности говорилось: «Сожалеем, что в очередной раз во время избирательной кампании во Франции, союзнической стране, которая так же, как и Польша, является членом ЕС и НАТО, кандидат, который борется за высший пост в государстве, прибегает к недопустимым сравнениям и упрощениям, которые вводят в заблуждение общественное мнение. Правительство Республики Польша не является союзником Марин Ле Пен. Намеки на якобы существующий союз между Ле Пен и лидером партии «Право и справедливость» являются манипуляцией, а зачисление Ярослава Качиньского в круг друзей Ле Пен, нарушающих различные свободы, является крайне неуместным… Мы также хотим напомнить, что любой, кто хорошо знает историю и внутриполитическую ситуацию в Польше, не может обвинять поляков в симпатиях к имперской России».
Борьба за пролетариат
Что же стоит за этим спором европейцев между собою: С одной стороны высказывания Макрона конечно часть предвыборной кампании. Если бы завод в его родном городе переводили не в Польшу, а скажем в Эстонию или Хорватию, то возможно мы бы услышали нечто плохое и об этих странах. Но не реагировать на столь резонансную ситуацию кандидат, конечно не может. Ведь согласно соцопросам именно для его избирателей более значимы проблемы Европейского союза, и заметно большее число французов считает его, а не Ле Пен более компетентным в европейских делах.
То есть ожидается, что именно в этом вопросе Макрон должен показать свои сильные стороны. Кроме того, он пользуется ситуацией, чтобы попытаться отобрать электорат Ле Пен, показав, что именно в рамках Евросоюза и глобализации можно лучше решать проблемы этих избирателей, чем предлагает его противник. Ведь избиратель Ле Пен обеспокоен потерей суверенитета Франции, а ее соперник убеждает, что Франция, как раз опираясь на машину Евросоюза, сможет наказать весьма крупную страну. А заодно намекает, что благодаря этим санкциям и рабочие места будут возвращены во Францию.
Такой намек — манипуляция со стороны Макрона. Обратим внимание, что ничего конкретно экономического он не предлагает. Зато из его слов может показаться, что он сторонник пакетного решения вопроса: раз Польша ущемляет европейские ценности, значит, она не сможет пользоваться европейскими экономическими выгодами и в результате такого наказания Whirlpool не переедет из Амьена в Лодзь.
Но такое пакетное решение нереально. Материально наказать Польшу, например, штрафуя ее на 250 тысяч евро за каждого непринятого беженца действительно можно. Такие планы существуют в отношении всех государств, отвергающих программу ЕС по их расселению, и Марин Ле Пен еще в марте назвала эти планы безумием. Нельзя исключать, что в дальнейшем в отношении государств, упорствующих в данном вопросе, могут принять и другие санкции, например, ограничить помощь из бюджета ЕС. Однако причина переноса производства из Амьена в Лодзь — это низкие налоги. А налоговая политика (в отличие от таможенной) это пока что компетенция не ЕС, а его отдельных членов, и договориться о ее унификации, тем более о передаче в компетенцию Брюсселя — дело несравненно более сложное, чем введение штрафа за не прием беженцев. Но избиратель не поймет этого нюанса и может податься на риторику кандидата.
Укрощение строптивой
Однако второй аспект наезда Макрона на Варшаву не связан с выборами. Глобалистов в ЕС давно раздражает слишком независимая, по их мнению, позиция правящей в Польше партии «Право и справедливость» («ПиС»), а также руководства Венгрии. Но в связи с экономическим весом Варшавы ее проблема — куда серьезнее. При этом Ярослав Качиньский и люди его команды объективно не тянут на сравнение с ведущими евроскептиками типа Марин Ле Пен или Геерта Вилдерса. Эти поляки не больше евроскептики, чем Янукович был пророссийским. Но как экс-президент Украины хотел ассоциации с ЕС с учетом украинских условий, так и «ПиС» хочет членства в Евросоюзе с учетом польского суверенитета. То есть, чтобы Варшава, а не Брюссель решали, принимать ли Польше беженцев из других стран, или каким быть закону о польском конституционном суде.
При этом Качиньский ведет себе осторожно и не заигрывает с евроскептиками. Например, 13 марта Ле Пен выразила надежду, что в сотрудничестве с ним и премьером Венгрии Виктором Орбаном сможет переформатировать ЕС в сторону большей самостоятельности его членов. Заодно она решительно поддержала Варшаву в вопросах беженцев и Конституционного суда. В ответ Качиньский в тот же день заявил: «Всякого рода предположения, что мы сами или вместе с госпожой Ле Пен, с которой у нас столько же общего, как и с Владимиром Путиным, хотим вывести Польшу из ЕС, — это просто ложь, манипуляция и не более. Каждый, кто высказывает такие утверждения, просто врет, манипулирует и вводит в заблуждение общественное мнение». При этом он обошел молчанием поддержку Ле Пен в важных для Варшавы вопросах.
Поскольку победа лидера «Национального фронта» на нынешних выборах объективно невозможна, то Качиньский в этой ситуации вел себя как очень трезвый политик. Но отмежевание от Ле Пен ему не помогло, ибо Макрон всё равно сравнивает двух политиков. И эти сравнения — сигнал того, что «ПиС» является чуждой силой для глобалистской Европы и ее фронде попробуют дать отпор. Тем более что момент для этого, после согласования условий «Брексита» объективно созрел. Сейчас ЕС теряет члена, который традиционно был в нем самым обособленным. Однако ценой такой потери должно стать укрепление единства, а для этого ни одному государству не должно быть позволено играть роль, которую в Евросоюзе играла Британия.
Опорой же ЕС, как известно, является франко-германское единство. Но в этой паре именно Франция является наиболее подходящим государством, чтобы пытаться поставить Польшу на место. Ведь у Германии слишком тяжелый бэкграунд для подобной миссии. Франция же не воевала с Польшей, не участвовала в ее разделах и много раз была ее союзником. И Макрон, полагающий, что победа у него в кармане, начинает пробовать себя в роли лидера великой державы, которая вправе поучать поляков.
А в Польше уже призывают готовиться к тяжелым временам. Так обозреватель близкого к правящей партии издания «Ржечпосполита» Ежи Хащинский написал, что в случае победы Макрона Польша в лице Франции будет иметь соперника в ЕС, а возможно даже и врага. Но утешением может быть то, что, соперник или даже враг, будет в составе Евросоюза в общих чертах напоминающего сегодняшний ЕС. В свою очередь победа Ле Пен означала бы для евросообщества непредсказуемость.
Польский переворот
Однако в интересах таких глобалистов как Макрон — не просто конфликт с нынешним режимом в Варшаве, но и его замена проевропейской властью. С начала года в Польше резко вырос рейтинг главной оппозиционной партии «Гражданская платформа», к которой принадлежит и Председатель Европейского совета Дональд Туск. Поэтому программой — максимум по укрощению Польши может стать форсирование там досрочных выборов (очередные должны состояться в 2019).
Для нас же в этой истории интересно еще два аспекта. Во-первых, когда Макрон уподобляет такого русофоба как Качиньский президенту России, это показывает с одной стороны лексическую бедность кандидата в президенты Франции, а с другой стороны — маниакальную сосредоточенность глобалистских деятелей на российской угрозе (хакерах, пропаганде, тайных агентах и т.п.), с которой связываются все неугодные. Этими высказываниями Макрон напоминает Петра Порошенко, нередко называвшего правых радикалов агентами Москвы. Но чем больше будет уподоблений Качиньского (и ему подобных русофобов) Путину тем больше русская угроза, раздуваемая западной пропагандой, будет казаться страшилкой-пустышкой.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Макрон и Ле Пен поспорили из-за России и Донбасса
Во-вторых, раз врагом европейского единства становится польский национализм, то в европейских глазах будут выглядеть сомнительно все действия нынешнего польского руководства. То есть нетерпимость Варшавы к ОУН-УПА легко попадет в один ряд с нежеланием принять арабских беженцев или провести нежелательную для ЕС реформу КС. То есть, и так высокая толерантность европейцев к черным страницам украинской истории может вырасти еще больше.
