В начале декабря в Бердянске должен был состояться суд над Андреем Соколовым, томящимся почти год в украинском плену. Суд в очередной раз перенесли из-за неявки ключевых лиц – украинского адвоката и одного судьи. Это явно стратегия: выматывания, затягивания фактически уже заключения, только без приговора…
Между тем, ФСБ России-матушки поменять Андрея на кого-либо из «героев АТО» не торопится. А в это время Андрей подвергается смертельной опасности в плену, и это прекрасно понимают обе стороны. Накануне суда на политзаключённого Соколова было совершено нападение.
ПРИСТУП ПАТРИОТИЗМА. ТЮРЕМНОГО
Никогда не думал, что такое далёкое от меня событие, как война на Украине 2014-15 годов сможет стать мне, москвичу, такой близкой, изменить мою жизнь. Моя двухнедельная поездка в ДНР для работы волонтёром закончилась пленом.
Уже почти год я сижу в украинских тюрьмах. Сначала в Мариуполе, потом под Запорожьем. И тем более не мог я подумать перед тем, как попал в плен, что до меня дотянутся даже за решёткой события в далёкой Сирии – история со сбитым турецкими истребителями по американской наводке Су-24. Эхо попадания ракет в нашу «сушку» долетит до моей камеры – как?!
Небольшая предыстория. Я – политзэк. Меня обвиняют в помощи ДНР, а не в краже или хранении наркотиков или в других уголовных преступлениях. Как раньше была 58-я, теперь на Украине – 258-я. Добавилась только одна цифра, а политический подтекст остался, и характер наказаний остался прежним, только не конкретно то, за что наказывают.
По 58-й наказывали изменников Советской родины – по 258-й наказывают советских патриотов. Вот такие крутые повороты истории на том же месте, где гремели когда-то бои и победы над фашизмом…
Сейчас «политикой» считают «помощь террористической организации». Но в тюрьме, как и раньше, нормы едины для всех – уголовных и политических. Все мы – под одной крышей, за одной решёткой.
Нас, «политических», становится всё больше и больше. Обменов почти не проводится, амнистий – тоже, а арестов сепаратистов-идеалистов – полно. Уже более 1 700 на все 60 тысяч украинских зэков.
Первые попали в тюрьмы весной 2014-го, и их были всего десятки. Они были подвергнуты издевательствам, к ним относились как к гадам, людям непорядочным, опасным… Когда же репрессии усилились и счёт «политическим» пошёл на сотни, даже старые уголовники, сидящие по тюрьмам ещё советской постройки, признали, что мы тоже люди и имеем право на человеческое отношение. Главное, чтобы у тебя руки не были запачканы в крови. Если нет – приравнивают к общей массе.
Тюрьма – вне политики. Мир за решёткой – государство в государстве. Со своим «разветвлением властей» – точнее, двумя центрами власти. Администрации колоний или тюрем и криминальные авторитеты. И такой новой тут категории зэков, как политические, приходится соблюдать нейтралитет. То есть не присоединяться ни к одной из группировок.
Есть наши общие враги – сама власть, посадившая нас за решётку. У нас нет целей криминальной наживы, и это усиливает прессинг в отношении «политических», так как они оказываются выше тюремных мотиваций. В этом я убеждаюсь с каждым днём вынужденного досудебного пребывания тут.
Конечно, современные украинские тюрьмы – это не то, что описано в «Одном дне Ивана Денисовича». Здесь нормальные условия содержания, хоть еда скудная, плохая, но можно получать посылки. Сколько нар – столько и человек. Но есть и проблемы. Как в дореволюционные и последние наши времена свирепствовал по российским тюрьмам туберкулёз, так здесь, на Украине, правит бал наркота. Люди легко превращаются в животных, когда сталкиваются с наркотиками. В сочетании с примитивными националистическими идеями употребление наркотиков порождает заболевание, которое я зову «Ярош головного мозга».
Вот с таким-то «патриотом» я и имел случай познакомиться недавно. Он был не только уголовником, весь в агрессивных наколках, но успел и повоевать в АТО. Да-да, на стороне правосеков, чем даже хвалился. Давил на меня морально, зная, как я сюда попал и за что собираются меня судить. Заявлял, что я обязан тут ходить по команде. Но я не привык прогибаться под чужое мнение, тем более что я человек, своих убеждений не скрывающий. Но когда ты один такой в камере – тебе трудно.
И вот утром, уже зная новости про сбитый Су-24, я пошёл умываться, и «герой АТО» подскочил сзади. Едва я повернулся от умывальника, он, не скрывая злорадства, выдал тираду, что небывало счастлив от того, что погибли наши лётчики. Поведение его было вызывающим, провоцирующим. Не успел я ответить, как он нанёс мне несколько ударов прямо в нос, и мне пришлось возвращаться к раковине, так как хлынула кровь. О том, чтобы дать сдачи – и думать было невозможно…
Инцидент этот показывает, что нам, «политическим», надо, как и прежде, когда наши предшественники, большевики томились по царским тюрьмам – требовать раздельного с уголовниками содержания. Это не противоречит законам Украины и даже соответствует 92-й статье УИК. Пусть выполняют свои же законы!
Тюрьма – тоже зеркало, отражающее свободу, что осталась по ту сторону решётки. Но зеркало это кривое. И за свободу убеждений здесь приходится проливать кровь. Своих убеждений не меняю, держусь, понимая, что таких, как я, много и на воле. И наше оружие – солидарность.
Оригинал публикации (статья даётся в сокращении)
