Международные СМИ полны панических репортажей: впервые за 20 лет Китай девальвировал свою валюту — на целых 4,6%. Мировые торговые площадки немедленно отреагировали на это падением цен на сырье и энергоносители. Китай является крупнейшей экономикой мира, любые серьезные подвижки в ней не могут не отразиться на остальных странах. Кого именно и как конкретно эти перемены коснутся, толком пока не понимает почти никто. Почти.
Повод для спуска
Несмотря на бурную реакцию рынков, нельзя сказать, что намеренная девальвация юаня стала неожиданностью. Иностранные партнеры толкали Народный банк Китая к такому решению достаточно давно. За последние 15 лет доля внешней торговли в китайском ВВП выросла почти вдвое, а объем экспорта — в восемь раз (с $0,5 трлн в 2000-м до $3,9 трлн в 2012-м). То есть китайская экономика, во-первых, развивалась по торговой модели, во-вторых, оказалась тесно связанной с экономическим состоянием ключевых мировых рынков, в том числе американского и европейского. А там уже лет пять наблюдаются трудности, которые власти обычно решают путем «активизации» своих печатных станков. Посредством трех программ количественного смягчения (QE) с ноября 2008-го по октябрь 2014-го ФРС США «создала из воздуха» около $4 трлн, или примерно 23% своего ВВП. Тем же путем сейчас идет ЕЦБ, запустивший QE почти на 2 трлн евро ($1,8 трлн), что равно 10,2% от суммарного ВВП Евросоюза.
Обесценивание внутренних валют ведущих торговых партнеров КНР вело к постепенному удорожанию китайских товаров для западных потребителей, тем самым сокращая общий объем китайского экспорта. Нет, в целом торговое сальдо страны остается положительным, однако конкурентоспособность китайских товаров на зарубежных рынках постепенно снижалась, а импортных товаров в КНР, наоборот, росла. По итогам июля в годовом исчислении объем китайского экспорта уменьшился на 8,3%, или на $2,6 млрд. Кроме того, Брюссель целенаправленно пытается уронить евро как минимум до уровня платежеспособности доллара (так называемый паритет), что создает дополнительные перекосы в международной торговле. Было бы странно, если бы Пекин остался в стороне и никак на происходящее не реагировал.
Чего это будет стоить миру
Для КНР удешевление национальной валюты, пусть и относительно небольшое, создает стимулы для импортозамещения и дальнейшего развития экономики. По идее то же самое должно было произойти и в России после девальвации рубля, но разница в том, что в Китае этот процесс жестко контролировался и был с легкостью остановлен в нужной точке, а у нас девальвация получилась абсолютно бесконтрольной, отчего и перевалила далеко за 4,6%.
Впрочем, не стоит забывать, что у медали существует и оборотная сторона. Девальвация, пусть и небольшая, довольно негативно воспринимается иностранными инвесторами. С учетом недавнего китайского биржевого кризиса инвесторы имеют все основания полагать, что в экономике КНР есть масштабные внутренние проблемы, и поэтому потихоньку выводят капиталы из страны.
Плохим знаком биржевики считают и снижение темпов роста ВВП Китая в 2015 году до 7%. И хотя по факту это очень хороший, а для многих стран даже недостижимый показатель, доля правды в этом есть. Причем «плохим» этот знак является, прежде всего, для торговых партнеров Китая, а не для него самого. На сегодняшний день эта страна потребляет около 50% всего мирового предложения металлов и угля. Столь же высоки ее доли и в других сырьевых группах. Стало быть, снижение темпов роста ВВП, вероятно, приведет и к падению спроса на сырье со стороны Поднебесной. Насколько серьезным оно будет, пока точно не знает никто, включая самих китайцев. Но понятно, что на нашей стране — с ее сырьевым экспортом — это непременно отразится. На примере нефти мы уже успели прочувствовать, что означает образование излишков на сырьевом рынке. Конечно, по другим видам сырья эффект будет не столь ощутимым, как в случае с углеводородами, но так или иначе ущерб российскому экспорту все же будет нанесен — либо непосредственно из-за падения спроса, либо из-за снижения цен, с ним связанного, либо и тем, и другим одновременно.
Китай, в свою очередь, являясь не экспортером, а прежде всего импортером сырья, использует ситуацию себе на пользу. Уже сейчас шесть основных цветных металлов (медь, алюминий, никель, олово, цинк и свинец) на Лондонской бирже подешевели примерно на 2%. И КНР, не упуская момента, скупает подешевевшее сырье для стратегического запаса. В частности, закупки никеля выросли на 15%, а закупки меди сразу на 70%.
Чего ждать России
Если говорить об экспортном рынке, то здесь сколько-нибудь существенных угроз произошедшая девальвация юаня для нас не несет. Как потому, что объем прямых валютных связей с юанем на данный момент у нас относительно невелик (объем взаимных платежей в юанях не превышает 7% от внешнеторгового оборота), так и потому, что РФ и КНР не являются конкурентами почти ни по одной товарной группе.
А вот что касается импорта китайских товаров в Россию, здесь не все так однозначно. За первое полугодие 2015 года объемы ввоза китайского продовольствия в РФ выросли по таким товарным группам, как овощи (+41,1%), фрукты (+9,8%) и особенно мясо (+291,7%). А вот по всем остальным видам товаров, в том числе и непродовольственным, поставки из КНР, наоборот, сокращаются. Например, импорт сложных машин и оборудования упал на 40,8%, автомобилей, тракторов и других транспортных средств — на 57,7%, химических товаров — на 30,9% и т.д. При этом мы продолжаем наращивать объемы поставок в Китай энергоносителей, цена на которые зафиксирована в долгосрочных контрактах и мало зависит от изменений на рынках. Реализация двусторонних проектов вроде «Силы Сибири» обуславливает рост закупок Китаем российских изделий из черных металлов (+566,6%), энергетического, технологического и другого оборудования (+157,5%).
И некоторое удешевление юаня к доллару вряд ли как-то повлияет на эту картину, по крайней мере, общая тенденция будет сохраняться. В этой связи тревожным может показаться только прирост китайского импорта мяса: если рост закупок фруктов и овощей явление временное и зависящее от сезона, то с производством мяса в России действительно не все гладко. Покрывать внутренние потребности в говядине и свинине мы не можем и, судя по всему, не сможем еще долго. Логично предположить, что, если открыть двери для дешевого китайского импорта, отечественная продукция будет терять конкурентоспособность, и тогда об импортозамещении точно останется только мечтать. Но если это когда-нибудь и случится, то еще очень нескоро: пока объемы китайского мяса на российских рынках ничтожны, а резкий рост обусловлен тем элементарным фактом, что в последние 10 лет ввоз той же свинины из КНР в РФ был запрещен. Только в октябре 2014 года запрет сняли, отсюда и почти троекратное увеличение. Есть хороший шанс, что наше внутренне производство вырастет все-таки быстрее, чем китайцы успеют захватить наш мясной рынок.
Что касается других товаров, где-то китайцы и впрямь немного выиграют, прежде всего, в секторе легкой промышленности, что наверняка подстегнет интернет-торговлю. Но в целом сколько-нибудь значительно на текущем состоянии нашего с Китаем торгового оборота девальвация юаня не отразится.
Скорее всего, главным последствием указанных процессов станет лишь ускорение продвижения китайского проекта «Нового шелкового пути». Китаю это нужно как минимум для обеспечения стабильной загрузки своей экономики на длительный срок. России это выгодно с той точки зрения, что новые скоростные железные дороги у нас появятся чуть быстрее.
Маленькая китайская хитрость
Стоит признать, Пекин свою девальвацию обставил с поистине восточной хитростью. МВФ в попытках не допустить включения юаня в пул международных резервных валют многие годы указывал на явно нерыночный механизм формирования курса китайской национальной валюты. Претензии были обоснованными: Народный банк Китая действительно устанавливал стоимость юаня в декларативном порядке, без какой-либо привязки к конъюнктуре глобальных финансовых рынков. На любых торгах курс не мог отклоняться от заявленного значения более чем на 2% в любую сторону.
Так вот, объявив о девальвации, китайский Центробанк пояснил, что сделано это будет как раз для приближения курса юаня к его реальной рыночной стоимости. И пообещал, что в ближайшей перспективе вообще планирует отпустить нацвалюту в свободное плавание. Под этим соусом 11 августа юань девальвировали на 1,86%, на следующий день — еще на 1,62% и еще через день — на 1,12%. Как полагают эксперты, это означает, что через три месяца объем китайского экспорта должен вырасти прямо пропорционально, то есть на те же 4,6%. Стало быть, этим шагом китайцы обеспечили себе дополнительный экспортный сбыт минимум на $1,02 млрд. И надо понимать, что в общем масштабе экономики Поднебесной, а также, например, по сравнению с динамикой курса рубля, который только с мая по август упал на 27%, суммарная девальвация на 3,5% — это очень немного, практически «безболезненно».
А самое интересное заключается в том, что легкая встряска обменного курса юаня повышает привлекательность торговли с КНР в национальных валютах. Прямые продажи той же нефти за юань уже сегодня на 2-3% выгоднее, чем за доллар. На первый взгляд, это немного, но, если вспомнить, что Китай покупает 7,3 млн баррелей в сутки (по данным за май 2015-го), профит выходит достаточно существенным. Так что можно предположить, что проведенная девальвация, кроме всего прочего, была нацелена на вытеснение доллара с позиции доминирующей расчетной валюты на сырьевом рынке. И тогда сразу становится понятно, чьи интересы Пекин ущемил в большей степени.
МВФ тем временем страшно бесится, но сделать ничего не может. Сами ведь просили перехода к рыночным механизмам, вот и получайте. Все, что осталось руководителям фонда, — это «положительно отозваться» об этом шаге китайских властей. И убеждать себя в том, что в обещанное свободное плавание юань действительно выйдет.
Александр Запольскис
