Официальный Киев намерен создать вокруг конфликта в Донбассе полный информационный вакуум, приравняв любые сведения о ходе так называемой «АТО» фактически к государственной тайне. Соответствующий законопроект уже зарегистрирован в Верховной Раде, сообщает ТАСС. Если он будет принят, распространение, каких бы то ни было данных о боевых действиях на Юго-Востоке без согласования с украинским Генштабом станет уголовным преступлением, за которое можно получить от четырех до шести лет лишения свободы.
Речь, в частности, идет о раскрытии сведений о расположении и перемещении вооруженных сил, состоянии их боевой и мобилизационной готовности, техническом оснащении и даже морально-психологическом состоянии военнослужащих. Авторы документа, коими выступили нардепы Дмитрий Тымчук из группы «Информационное сопротивление», Вадим Кривенко из «Народного фронта» Яценюка и Иван Винник из «Блока Петра Порошенко», считают, что их предложения «позволят предотвратить незаконное распространение информации о боевых действиях, и повысит эффективность их проведения».
Только в чем здесь логика? Зачем убирать войну из информационного пространства, если в официальной интерпретации армия Украины и так одерживает в Донбассе одну «перемогу» за другой при самых минимальных потерях? А так называемые «сепаратисты» обстреливают сами себя. И скоро, таким образом, сами себя изведут.
— Такие запреты характерны для любой информационно-психологической войны, — считает заместитель директора Центра украинистики и белорусистики МГУ Богдан Безпалько. — Могу напомнить, что при колоссальном техническом и даже численном превосходстве во время войн в Персидском заливе американцы не допускали туда свободных журналистов, образовав своеобразный информационный периметр в несколько километров от зоны боевых действий. Всю информацию прессе предоставляли исключительно военные журналисты, которые были, естественно, аффилированы с армией США.
В данной ситуации на Украине, мне кажется вполне очевидным, что та информация, которая поступает от частных лиц (как военнослужащих, так и обычных людей, которые оказались рядом), больно бьет по имиджу новой власти. Очевидцы и участники событий в Донбассе просто фиксируют то, что происходит в реальности. С помощью сотового телефона, видеокамеры или фотоаппарата. И выкладывают эти данные в Интернет. Потому эти люди сегодня для армии Украины гораздо опаснее, чем даже ополченцы Донбасса.
По большому счету, это все условно можно назвать «синдромом Коцабы» (украинский журналист Руслан Коцаба в феврале этого года был задержан СБУ и обвинен в госизмене за то, что открыто выступил против мобилизации — ред.), зачищается любая свободная журналистика, которая каким-то образом не устраивает нынешнюю киевскую власть. Я думаю, что основной удар предполагается нанести именно по этим людям. Гражданам, которые просто-напросто имеют возможность каким-то образом поделиться информацией в Сети, и которая затем уже российскими средствами массовой информации может быть донесена и до украинского зрителя или слушателя.
Такие свидетельства, как правило, оказывают очень сильный деморализующий эффект на Вооруженные силы Украины. И соответственно, очень плохо отражаются на общем состоянии дел у киевской хунты.
Примеров подобного рода очень много. Достаточно вспомнить хотя бы британского независимого журналиста Грэма Филипса, который занимается тем, что просто снимает все, что происходит в Донбассе. И, зная, как его репортажи раздражают официальный Киев, можно предположить, что он вполне может попасть под этот уголовные закон.
Могут попасть и журналисты телеканала «112-Украина», которые находятся в Донецке. Потому что этот канал (несмотря на то, что он всего лишь слегка отклоняется в своей информационной составляющей от общего тренда) уже не устраивает киевские власти.
«СП»: — Была информация, что владельца телеканала недавно попросили его продать…
— На самом деле, не попросили. По свидетельству гендиректора и собственника телеканала Андрея Подщипкова, на него оказывают довольно жесткое давление. И он уверен, что причиной стремления заставить его продать канал являются вовсе не какие-то бизнес расчеты, а именно политическая составляющая.
Фактически любой журналист или любой гражданин, который снял что-то компрометирующее этот режим, а потом выложил в Интернет, может надолго сесть в тюрьму, если законопроект пройдет голосование.
Например, бывший глава Луганской области, назначенный Порошенко, в открытую заявлял, что двадцать процентов ВСУ и так называемых «добровольческих батальонов» занимаются мародерством. Вот если бы он это сообщил после принятия упомянутого закона, и предъявил какую-нибудь видеозапись, где, допустим, печально изветсные айдаровцы вытаскивают через окна всякий скарб — телевизоры, мебель… и т. д., то уже сам попал бы под уголовную статью.
То есть, по большому счету, этот закон призвал полностью зачистить все информационное поле от кого бы то ни было под угрозой уголовного преследования.
Но я не думаю, что на самом деле это будет успешно.
«СП»: — Почему?
— Потому что для того, чтобы таким образом этот закон применять, требуется масштабный репрессивный и технически развитый аппарат. Его у Украины нет.
Соответственно, под действие закона могут попасть фактически только те свободные журналисты, которые всегда себя открыто представляли, и всегда на информационном поле боролись в открытую.
Но тот же Руслан Коцаба, скажем, пострадал и без этого закона.
«СП»: — А может ли тотальная зачистка информационного пространства, связанного с «АТО», свидетельствовать о том, что Киев готовится возобновить полномасштабные действия в Донбассе? Денис Пушилин, например, считает, что ситуация может обостриться — даже не в считанные дни, а в считанные часы.
— Безусловно, и эта составляющая тоже присутствует. Конечно, любые нарушения Минских соглашений со стороны Киева тоже не должны разглашаться. И всегда можно обвинить журналистов в том, что они способствовали разглашению военной тайны, хотя те всего лишь засвидетельствовали, скажем, только отсутствие тяжелой техники на складах, на которых она должна быть в соответствии с соглашениями «Минск-2».
Это полная зачистка информационного поля. И я думаю, что на самом деле подобного рода меры подсказали Киеву «старшие братья» из-за океана. У себя они не могут такой закон ввести в жизнь, потому что в США и так вполне развита цензура и самоцензура на других принципах. Но здесь, на Украине, можно попытаться использовать репрессивный аппарат.
Хотя мне все равно не верится во введение в действие этого закона. Как можно запретить, например, сотруднику ОБСЕ заявлять в прессе о том, что отсутствует тяжелое вооружение там, где оно должно быть? Если это его прямой долг — в соответствии с Минскими соглашениями — проверять, контролировать наличие этого самого тяжелого вооружения у сторон конфликта.
Как можно заставить массы людей, которые просто что-то снимают и выкладывают в Интернет, отказаться от этой затеи, если они себя не раскрывают? Ну что, будут, как пугал известный на Украине депутат Антон Геращенко, вычислить по IP? Или каким-то иным хитроумным образом?
Масса есть возможностей этот закон безнаказанно нарушить.
«СП»: — Что, кстати, благополучно сделал недавно президент Порошенко, когда публично заявил, что группировка ВСУ на Донбассе составляет уже пятьдесят тысяч человек…
— Да, Верховный главнокомандующий, тем самым, фактически нарушил военную тайну.
Но в целом весь этот закон направлен просто на формирование идеально чистого, стерильного информационного пространства, в котором не будет допускаться любое другое мнение. Мнение, которое будет расценено как оппозиционное, недружественное, будет просто зачищаться. А этот закон будет использоваться как повод.
Думаю, всегда можно будет любого оппозиционного журналиста или просто гражданина обвинить в том, что он нарушил эту самую информационную стерильность
«СП»: — Но в век Интернета помешать распространению информации вряд ли возможно, наверное?
— Это так, конечно. Но, знаете, украинский политолог Юрий Романенко, например, призывал убивать российских журналистов. Скажем, теперь эти журналисты, если они, не дай Бог, окажутся в зоне действия украинских военных, в соответствии с этим законом могут быть посажены в тюрьму на шесть лет.
То есть, это в любом случае усиление репрессивной составляющей именно для того, чтобы в условиях, когда Украина проигрывает информационно-психологическую войну, каким-то образом попытаться переломить тренд.
