— Дмитрий, вы в одной из своих статей написали, что к росту цен на энергоносители и к слому логистических цепочек привел не рост цен на сырье или пандемия коронавируса, а кризис глобального управления. Когда вам стало понятно, что что-то пошло не так?
— Это было видно давно. Любой, кто когда-либо работал в транснациональных корпорациях, обращает внимание на одну простую вещь — даже элементарный менеджерский KPI всегда четко выстраивается по минимизации издержек. Даже если товар идет через полглобуса, у вас должно быть минимальное время разгрузки и дней ожидания. Когда все работает идеально, команда сокращает количество издержек. Стоит случиться любому небольшому толчку (коронавирус или застрявший танкер в Суэцком канале), эта схема ломается.
То, что эта схема была уязвима, было понятно еще во время кризиса доткомов в начале 2000-х. Тогда это незаметно все прошло, потому что коснулось минимального количества людей и товаров. Но второй раз накрыло в 2007-2009 годах и сейчас в связи с тем, что страны стали больше заботиться о себе и стали разворачивать больше логистических цепочек, стало понятно, что эта система работает плохо.
Но надо понимать одну простую вещь. Даже выработка таких элементарных вещей, как электроэнергия, не в состоянии слаженно обеспечить работу всего остального. Неолиберальное управление при помощи тех стимулов, которые нам были привиты условным «Вашингтонским консенсусом» (невидимая рука рынка, ставка на транснациональные корпорации и наднациональные регуляторные функции, вроде ЕС), поломалось при малейшем стрессе.
Зима еще не настала, никто еще не замерзает, генерации избыток в развитых странах от 25 до 45 процентов (включая Россию), а дефицит электричества есть (включая Китай). Если посмотреть на график отправки судов, то видно, что контейнеровозов отправляют не меньше, но разгружать их некому. США по тем или иным причинам в 2021 году покинуло около 10 млн человек, а сейчас там дефицит рабочих рук. Что странно, поскольку в США их было навалом, учитывая число мигрантов, которые прибывают в еще большем количестве.
Очевидно, что здесь что-то не так с мировой системой хозяйствования и разделения труда. Да, коронавирус явился испытанием, но это был очень слабый толчок. Предприятия, которые производили товары, если и закрывались, то очень ненадолго, а энергетические предприятия вообще не закрывались.
Во-первых, ясно, нет доверия к этой системе. А во-вторых, она уязвима перед лицом любых кризисов. Вопрос только в том, вернется ли она, как неваляшка, в прежнее положение, или уже ее качнули настолько сильно, что она будет дальше падать. А то, что она разваливается, очевидно. Если в развитых странах избыток мощностей, топлива меньше поставлять никто не стал, «зеленая энергетика» что-то дает, но там киловатт-час растет, цена на газ растет и число остановленных предприятий растет.
Для описания ситуации, конечно, можно искать блох и обращать внимание на мелочи. Но это происходит постоянно. На пустом месте возникла турбулентность, которая из-за эффекта положительной обратной связи будет только усиливать проблемы.
— Как вы видите выход из этой ситуации? Ведь много говорилось о необходимости строить многополярную систему и создавать свои экономические кластеры, но об этом говорят уже лет десять, и это процесс небыстрый.
— Это все равно когда-то надо начинать делать. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Если требуется кризис, чтобы до политических лидеров дошло, что нужно строить кластеры, и что международное разделение труда и «зеленая энергетика» — это один большой лохотрон, значит, нужен кризис.
Проблема не в том, что это сложно настроить. Любой человек, который работал в торговле или производстве, скажет, что это непросто, но ничего архисложного нет. Это вопрос в политической воле. Потому что появление кластеров означает, что центры силы диктуют всем остальным участникам этого кластера. Все разговоры о том, что всякое маленькое государство включено в систему международного разделения труда, и что достаточно продать пять айфонов и взять кредит на машину — подходят к концу. Надо включаться в хозяйственные механизмы в тех или иных макрорегионах, а многовекторно действовать уже не получится.
Это хорошо видно на примере Австралии, у которой не получается одновременно с США и Великобританией участвовать в обмене товарами и услугами и торговать с Китаем. Пришлось устроить целую торговую войну с Китаем, за что ее отметили медалью. Невозможно выстраивать макрорегион, когда кто-то из его участников может торгануть с другим блоком, тем самым разрушив выстроенную систему.
Это не значит, что международная торговля между кластерами будет отсутствовать. Просто представление о том, что ТНК в состоянии обеспечить весь мир всем необходимым, умерло. Мы еще доедаем остатки этой парадигмы, но если в этот раз справятся с кризисом путем повышения цен и ухудшения уровня жизни, следующего кризиса ждать не надо. Надо уже сейчас выстраивать иную хозяйственную модель.
— Перебросится ли эта истерия с разрушением логистических цепочек на Россию? Или наши проблемы — это наши проблемы?
— У каждой страны есть свои проблемы, но эти свои проблемы усиливают проблемы глобальные. Назовите мне хоть один кризис, который ни разу не отразился на исторической России? Я напомню, что когда в США в конце 1970х годов была вторая стагфляционная волна, в Советском Союзе в два раза повысили цены на водку. Это миф, что все последние деньги ушли на Олимпиаду. Олимпиада как раз подстегнула экономику, потому что вырос строительный сектор, получил хорошие вливания транспорт и ширпотреб. Это продержалось до конца 1980-х.
Просто СССР, несмотря на железный занавес, как и все остальные, был встроен в бреттон-вудскую долларовую систему, поэтому долларовая инфляция и проблемы со снабжением рано или поздно докатились и до Советского Союза. А сейчас вообще никакого занавеса нет, сейчас у нас все партнеры. На самом деле, эта система уже докатывается, и все это чувствуют.
Те, кто хотел поменять автомобиль в 2021 году, наткнулся на тотальный дефицит транспорта при повышении цен на 40%. Это происходит из-за мирового дефицита микрочипов. А почему дефицит? Если мы начнем копать, то найдем кучу вещей, которые происходят за тысячу километров от дилерского центра, куда вы пришли, и где вам предложили купить Хендай по цене Кадиллака.
Все слишком взаимосвязано. И модель взаимосвязанности, которую так рекламировали, работает в обе стороны. Стоило чуть-чуть систему подтолкнуть, и все.
Даже сто лет назад ситуация была принципиально другой ввиду того, что значительное количество экономик после Первой мировой войны продолжили протекционистскую работу. Международная торговля была, но не было глобальной экономики. Сразу после пандемии «испанки» начался рост и технлогическое развитие, которое получило название «ревущие двадцатые». Да, позже началась великая депрессия, но такого состояния, чтобы на выходе из пандемии человечество столкнулось с ерундой, не было.
Поэтому чтобы дальше шло развитие, нужно отказаться от модели, которая исчерпала себя еще в 1990-х. Да, ее предложили, кто-то заработал на этом деньги, но теперь это не работает в условиях, когда нет согласия у ее участников (даже в Вашингтоне нет согласия), и когда даже небольшие стрессы, вроде ковида (учитывая современную медицину, «испанка» была гораздо опаснее) ухудшают экономические последствия.
Глобальная экономика работает очень плохо. Она работает хорошо только в отдельных условиях и в отдельном промежутке времени.
— Возможна ли сейчас мировая война и поможет ли она перестроить мировую экономику?
— Я некогда был согласен с тезисом того же Михаила Хазина о том, что из всех депрессий и рецессий человечество выходило при помощи войны. Все цифры показывают, что мировые конфликты случались на этапе роста. И Вторая мировая война как раз началась после восстановительного роста — после Великой депрессии.
Мировая война может случиться из-за того, что кто-то может посчитать, что его обгонят настолько существенно в технологическом и торговом плане, что он уже в этот паровоз не попадет, если не ударит по промышленному потенциалу соседа, пока ты еще более-менее силен.
И рост 1920-х годов должен был начаться раньше, если бы не Первая мировая война. Потому что были все условия для бурного роста, но в любом случае была бы группа победителей и отстающих. Из группы навсегда отстающих удалось вырваться только Китаю, и то спустя много лет. Все остальные — догоняющие проекты, которые никуда не годны.
Возможности большого роста и создают условия для конфликта. Другое дело, что наличие ядерного оружия и другие последствия снижают вероятность войны. Хотя находятся умельцы, которые пишут доклады, что применение ядерного оружия — это не апокалипсис.
Также надо иметь в виду, что фактически вычеркнута из истории Европа, которая субъектностью не обладает. Так что минус один театр военных действий. Европа воевать не будет. Ее просто съедят китайцы или американцы.
— Какие в этом новом мире шансы у России в плане экономических показателей и уровня жизни для конкретных граждан?
— Если мы будем действовать в соответствии с ситуацией, то шансы есть. Но ведь в нашем экспертном сообществе тоже нет согласия. Если мы будем вводить углеродную отчетность для предприятий с 2023 года, то я не уверен, что мы далеко шагнем вперед. Если же мы будем заниматься построением нормального хозяйственного механизма на новых принципах и будем выстраивать свой макрорегион без всяких сантиментов по отношению к странам, которые думают, что они члены международного разделения труда, и построим данный регион достаточно жестко, все будет иначе. Нам надо строить свой рынок численностью в 400-500 млн человек, которые будут участвовать во внутренней торговле этого блока в большей степени, чем во внешней.
Более того, уровень жизни, эффективность и другие показатели будут оцениваться по другому принципу. Главным будет ресурсообеспеченность, значительным ресурсом станет не прибыль, а наличие инфраструктуры и то, как она развивается. Потому что прибыли может быть сколько угодно, но завтра контейнеровоз опять перекроет канал, и вся эта прибыль, которая высчитывается бухгалтерами, так и останется на бумаге. Нужны новые экономические расчеты и новые инвестиционные циклы.
Если все структурно менять и двигаться в правильном направлении, а не плясать под чужую дудку, у России хорошие перспективы. В плане инфраструктуры Россия делает значительные успехи, территория огромна, ее надо просто осваивать. Выход к богатой ресурсами Арктике есть, запасы пресной воды огромные, перспективы энергетического развития великолепные.
У России есть возможность осваивать все отрасли, которые будут конкурентными, включая киберпространство. Другое дело, что тут неплохо было бы над хардом все же поработать. Не стоит слишком полагаться на международное разделение труда в получении элементной базы. Повторюсь, у нас сегодня дефицит той же «Лады» в автосалонах именно потому, что все покупают один и тот же чип. Вам бы еще полгода назад любой менеджер по закупкам сказал, что это эффективно. А теперь он не так в этом уверен. А через год они все будут улицы подметать, потому что их неправильно учили.
