Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Эксперт также отметил, что возможная критическая ситуация в украинской энергетике вряд ли станет ключевым фактором переговорного процесса. Потому что Евросоюз, а также отдельные политические группы, базирующиеся в США, руководствуются собственными интересами, а не проблемами украинского народа.
Решение об "использовании активов России для финансирования Украины должно быть принято на саммите ЕС", говорится в заявлении стран. Саммит пройдет 18-19 декабря.
— Максим, давайте предположим, что решение о конфискации активов все же будет принято. Как вы считаете, сколько времени должно пройти, прежде чем наши деньги будут воевать против нас в виде поставок оружия и резком увеличении выплаты довольствия для украинских солдат?
— Большим мифом, на мой взгляд, является утверждение, что замороженные активы России нужны Евросоюзу для того, чтобы восстанавливать Украину или в экстренном порядке перевооружить ВСУ.
В настоящее время на Украине западного вооружения хватает. И в целом, оружия там много. Если говорить о комплексном перевооружении ВСУ, то для этого потребуется намного больше средств — речь пойдет уже не о 200 миллиардах долларов.
Причем условия современной войны предполагают постоянное перевооружение: необходимы технические новации — в первую очередь, беспилотные летательные аппараты, безэкипажные катера, спутниковая разведка, и так далее. Они появляются в буквальном смысле слова каждый день.
Поэтому руководство Евросоюза (а речь идет именно о нем в данном случае) планирует осуществить конфискацию российских активов прежде всего в своих целях — для себя. При этом еврокомиссары пытаются всеми силами представить ситуацию таким образом, что, дескать, процесс конфискации этих средств обусловлен экономическими причинами. Но это не так, а с точностью до наоборот.
Имеет место откровенная политическая акция. Еврокомиссары таким образом говорят о том, что не считают Россию государством, и хотят перед всем миром реализовать акцию политического уничтожения оппонента [России]. Ведь что такое замороженные российские активы? Это не вклады частных лиц или какие-то точечные финансовые вложения бизнес-компаний. Это суверенная собственность России, часть ее.
И теперь Евросоюз говорит: мы забираем часть вашей собственности. При таком раскладе речь уже может идти о политической оккупации части России. Причем Евросоюз сам по себе не является государством (это именно политическая структура), у него, у Урсулы фон дер Ляйен, нет никаких прав забирать чужую собственность другой страны, которая хранится в независимой международной компании. Но это их совсем не смущает.
— Евросоюз выступает в этом процессе в качестве оккупанта, как вы сказали. Тогда ребром встает другой вопрос — а что такое Евросоюз? Почему он берет на себя такие полномочия? Кто может ограничивать эту структуру?
— Получается, что Евросоюз, руководителей которого никто не выбирал, являются неподотчетной никому структурой. В настоящее время Дональд Трамп, а также Илон Маск стараются раскрутить этот вопрос и начинают вступать в противостояние с Брюсселем. У них подобрано много компромата на руководителей ЕС, часть из которого связана с направлением финансовых и иных средств Украине. В контексте данного вопроса мы еще станем свидетелями различных "массовых" разоблачений.
Кроме того, у ЕС в настоящее время наблюдается дефицит финансовых средств, что видно невооруженным взглядом. Экономики Германии, Италии, Франции невечные, они не могут постоянно выдавать сверхприбыли, которые потом будет забирать Урсула фон дер Ляйен на "содержание аппарата ЕС".
Поэтому, конечно, ЕС хотел бы воспользоваться российскими активами в целях поддержания именно собственной деятельности, в том числе серьезно укрепиться экономически за счет России, укрепить свой аппарат, раздать зарплату и "новогодние бонусы" служащим ЕС и подконтрольным политикам.
Важно, что активы находятся в доверительном управлении у Euroclear и представляют собой инвестиционный портфель: ценные бумаги различных европейских компаний. Поэтому этот инвестиционный портфель необходимо будет еще "обналичить". Его будут продавать с аукциона? Или что? Не совсем понятно, но в принципе, вопрос для Брюсселя решаемый, было бы, как говорится, желание.
В общем, путь от конфискации активов до направления помощи ВСУ небыстрый. И еще большой вопрос — дойдет ли до Киева, в конечном итоге, часть указанных средств. О полной сумме, конечно, не может быть и речи.
— Сможем ли мы, если конфискуем в ответ западные активы, закупить на них больше техники для ведения боевых действий у дружественных нам стран?
— В случае конфискации Евросоюзом российских активов речь пойдет об оккупации суверенной собственности, об оккупации части России. В то же время конфискация западных активов нами — это конфискация собственности отдельных бизнес-компаний. Важно понимать, что это достаточно разные процессы.
Прежде чем закупать у кого-то технику, надо понимать, какая техника нужна в данный момент. Ведь ситуация на фронте в плане внедрения технических инноваций меняется молниеносно (как я опять же упоминал выше). То есть у других стран может просто не оказаться нужной техники, и в этом случае ее необходимо разрабатывать, причем, делать это самостоятельно.
В общем я хочу сказать, что, на мой взгляд, вопрос конфискации активов [наших или западных] связан не с военными действиями, а с политикой. Вряд ли процесс конфискации или неконфискации сможет серьезно изменить ситуацию на поле боя.
— А тем временем на Украине идут массовые многочасовые отключения света. Как бы вы прокомментировали ситуацию в украинской энергетике? Пойдет ли Киев на принятия условий мира России, ради того, чтобы не замерз украинский народ?
— Решения по переговорному треку принимает не народ Украины, а достаточно узкая группа лиц. Собственно, этого не скрывают ни в Брюсселе, ни на Украине, а консультации носят закрытый характер. В переговорах, а точнее в их срыве, очень заинтересовано руководство Евросоюза.
Поэтому, конечно, Евросоюз, а также отдельные политические группы, базирующиеся в США, будут, в первую очередь, руководствоваться собственными интересами, а не проблемами украинского народа. Возможная критическая ситуация в украинской энергетике вряд ли станет ключевым фактором переговорного процесса.
— А как будет зимовать Приднестровье, все ли сделано, чтобы избежать гуманитарного кризиса там?
— Приднестровье находится в ситуации определенной политической и географической блокады. Со стороны Брюсселя и Кишинева было уже много сделано для того, чтобы усложнить приднестровцам жизнь. Будем надеяться, что на этом еврокомиссары и подконтрольные им политики остановятся, и не начнут переходить к откровенным экономико-энергетическим диверсиям.
— Санкции против наших нефтяных компаний имеют политический подтекст. Как вы считаете, удастся ли Трампу этим продавить Россию и какие-то свои условия мира?
— Конечно, Трамп не успокоится и будет постоянно пытаться оказывать давление на нефтяной фактор. Будет пытаться манипулировать этим вопросом. Будет пытаться торговаться "через нефть". Но продавить Россию таким образом у него не получится, я считаю. Кроме нефтяного вопроса в конфликте с Украиной присутствует еще ряд важнейших факторов, которые оказывают прямое влияние на безопасность России.
То есть я хочу сказать, что безопасность на "нефть" Россия менять не будет.