Третий человек I-й Конной. 140 лет Ефиму Щаденко

Ефим Щаденко родился 27 сентября 1885 года в станице Каменской на западной окраине Донбасса. Отец его был сильно пьющим чернорабочим, а мать – подёнщицей.

С ранних лет Ефим начал добывать себе пропитание самостоятельно, в церковно-приходской школе он успел проучиться только два года. Однако даже такое куцее образование помогло мальчику – его, как грамотного, взял к себе на работу хозяин портняжной мастерской Шапошников. Для 10-летнего мальчика это была большая удача — наличие рабочей профессии давало шанс выбиться в люди.

Освоив профессию портного, он сменил несколько мастерских, в одной из которых организовал забастовку. В результате конфликта с хозяином и поддержавшими его властями, юноше пришлось покинуть родную станицу и спасаться на Кавказе. Следующие несколько лет он жил в Ростове-на-Дону, Пятигорске, Баку.

В 1904 году он вступил в объединённую социал-демократическую организацию трудящихся Пятигорска. Вскоре в России началась революция.

Щаденко в это время работал в Баку в портняжной мастерской Тумаева. Он возглавил борьбу мастеровых за улучшение условий труда. В результате хозяину пришлось удовлетворить их требования о 9-часовом рабочем дне, а Ефиму – вновь менять место жительства. Осенью 1906 года он приехал во Владикавказ, организовывать новые подпольные большевистские ячейки среди местных портных и расквартированных в городе солдат Апшеронского полка.

Летом 1907 года Ефим уже в родной станице Каменской. Под его руководством мастеровые сапожных мастерских организовали масштабную забастовку. Однако власти разогнали протестную манифестацию, а её организаторов арестовали. За отсутствием улик полицейские спустя несколько дней отпустили его на свободу.

Самым ярким событием, организованным Щаденко в Каменской, тем не менее стали не забастовки и манифестации, а организация работавшего по принципу артели товарищества портных.

Мастеровые организовали собственное коллективное предприятие, отказавшись работать на хозяев и тем самым доказав, что они могут обойтись без них. Щаденко попал в поле зрения полиции и был вынужден бежать на станцию Кавказская. На следующий год по распоряжению окружного атамана генерала Макеева полиция закрыла товарищество портных Каменской.

В 1910 году Щаденко женился на своей первой жене Елене Максимовне. В этом же году умерли его родители, и семейная пара взяла на воспитание 12-летнего брата Ефима – Георгия и младшую сестрёнку – Дусю.

В 1913 году Ефима осудили на два года заключения в крепости. Что стало с его женой – неизвестно.

Начало Первой мировой застало Щаденко в Армавире. Здесь произошёл любопытный инцидент.

По соседству с тюрьмой был расквартирован драгунский кавалерийский дивизион. По каким-то неизвестным причинам кавалеристы в августе 1914 года разогнали тюремную стражу и выпустили заключённых на свободу. Одним из заводил восставших был старший унтер-офицер Семён Михайлович Будённый. В Армавире они с Щаденко познакомились впервые. Как ни странно, власти с драгунами обошлись довольно мягко – их просто отправили на фронт.

Во время событий Февральской революции 1917 года Щаденко оказался в родной станице.

Его авторитет позволил ему в августе стать во главе Каменской организации РСДРП(б). Он занимался организацией профсоюзов, артелей среди рабочих и мастеровых и солдатских комитетов в расквартированном в станице 237-м запасном пехотном полку.

Во время Октябрьской революции Ефим в качестве делегата II-го Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов оказался в Петрограде. После возвращения в Каменскую он приступил к созданию отрядов Красной гвардии.

10 января 1918 года в станице состоялся съезд представителей казачьих полков. Выбранный на нём казачий Военно-революционный комитет во главе с Фёдором Подтёлковым и Михаилом Кривошлыковым провозгласил на Дону Советскую власть.

Однако летом в результате организованного генералом Красновым переворота и наступления немцев красногвардейцам Каменской пришлось отступать на восток, в Царицын. Щаденко остался в Донецком округе и организовал партизанский отряд, насчитывавший несколько тысяч штыков и сабель. Щаденко сначала прорвался к станице Морозовской, а затем ушёл к Царицыну.

Здесь отряды Донецкого и Морозовского округов и части 3-й и 5-й Украинских армий объединились в группу Климента Ворошилова.

В Царицыне Ефим Афанасьевич вновь встретился с Будённым и познакомился со Сталиным. События этих месяцев фактически определили всю его последующую жизнь.

После успешных Царицынских боёв Щаденко пошёл на повышение, зимой 1919-го его назначили членом Реввоенсовета (РВС) Украинского фронта.

Ефим Афанасьевич сдружился с командующим 1-й Украинской Советской стрелковой дивизии Николаем Щорсом. Сам Щаденко потом вспоминал:

"С Щорсом я был связан особой, исключительной, несмотря на разность положения и возраста, дружбой. Мы как-то быстро перешли с ним на дружеское "ты"… Многие свои радости и горести он нёс ко мне".

Однако в августе Щорс погиб, и Щаденко вновь оказался возле Будённого и Ворошилова. Вместе с ними он участвовал в создании 1-й Конной армии, вместе с ними оказался замешан в неоднозначном деле комкора Думенко.

Щаденко и Ворошилов старались навести Будённого на мысль, что действительно похоже на то, что Думенко готовит предательство. В результате весной 1920 года его арестовали, обвинив в подготовке мятежа и убийстве комиссара. Командующий Кавказским фронтом Михаил Тухачевский и член РВС Серго Орджоникидзе просили ревтрибунал воздержаться от сурового приговора, но после показаний Будённого, Ворошилова и Щаденко Думенко всё-таки расстреляли.

Не меньшее влияние чем революция и гражданская война на дальнейшую жизнь Думенко оказали романтические чувства. Свою любовь Щаденко встретил в 1-й Конной Щаденко – заведующую художественно-агитационным отделом армии Марию Александровну Денисову. Она была разведена, её муж эмигрировал в Англию, от первого брака осталась дочь Алиса. Из военных походов он не забывал отправлять молодой красивой жене страстные письма, писал стихи.

Гражданская война закончилась. Щаденко решил продолжать военную карьеру, а Денисова же хотела реализовать себя в искусстве.

В 1927 году она завершила обучение в Московских высших государственных художественно-технических мастерских. Супруга Щаденко выбрала для себя профессию скульптора. Ваяние – довольно затратный вид искусства. Денисовой постоянно требовались деньги на материалы. И вот тут Щаденко столкнулся с тем, что он не может полностью финансово обеспечить все желания своей амбициозной жены.

Эта ситуация привела к серьёзному семейному конфликту.

Дальнейшей карьере Ефима Афанасьевича стали мешать болезни и последствия ранений. Он перенёс несколько операций, ему удалили почку. Советское руководство даже пошло на то, чтобы оплатить ему лечение в Германии, но выздоровление шло очень медленно, и в этот период Щаденко получал не полный командирский оклад, а урезанный.

Чтобы соответствовать своей жене, которую он очень любил и постоянно ревновал, Ефим Афанасьевич много читал, разбирался в живописи. Он один из первых рассмотрел "певца" Первой Конной художника Митрофана Грекова и всячески его поддерживал. Щаденко был сторонником соцреализма и требовал полного следования ему и от жены. И Денисова рисовала портреты легендарного краскома Гражданской войны Оки Городовикова, самого Щаденко, других командиров, но денег на её "хотелки" по-прежнему не хватало.

Конфликт достиг апогея в 1928-29 годах.

На Денисову обратил своё внимание Владимир Маяковский. Он сделал её героиней своей поэмы "Облако в штанах". Лиля Брик вспоминала, что "она часто просила у него деньги, как он говорил, с оттенком шантажа".

Щаденко категорически возражал против влезания в долги. В какой-то момент Денисова в знак протеста ушла из дома, Ефиму Афанасьевичу стоило больших усилий уговорить её вернуться обратно. Однако лад в семье восстановился ненадолго – в декабре 1929-го Денисова ушла снова. Тогда Щаденко выдвинул ей ультиматум: или они живут в пределах их скромного семейного бюджета, или разводятся… и женщина уступила.

Вскоре, карьера Щаденко наладилась – он стал помощником начальника Военной академии имени Фрунзе по политчасти. Денежное содержание Ефима Афанасьевича значительно выросло. В 1932 году Денисова закончила скульптурный портрет Сталина.

После ареста Тухачевского и его сообщников Щаденко в составе группы верных Сталину красных командиров прислали в Киевский особый военный округ. Здесь он занялся чистками командного состава от предателей и "ненадёжного элемента".

Жене в этот период времени он писал из Киева:

"Работы так много, что я раньше 2-3 часов ночи не выбираюсь из штаба. Вредительская сволочь целыми годами гадила, и нам надо в недели, максимум в месяц-два, не только ликвидировать все последствия вредительства, но и быстро двигаться дальше".

Уже в ноябре 37-го его назначили заместителем наркома обороны. На этом же посту он встретил и начало Великой Отечественной войны и оставался на нём до окончания мая 1943 года. После этого Ефим Афанасьевич был членом военного совета ряда советских фронтов, но здоровье вновь напомнило ему о себе, и перед самым окончанием войны его освободили от всех постов. Фактически 58-летнего больного генерал-полковника отправили на пенсию.

В это время его постигла семейная трагедия — 10 декабря 1944 года в Москве из окна их квартиры выбросилась его жена Мария Александровна. Во время эвакуации в Куйбышеве она чем-то тяжело заболела, какой-то болезнью, которая сделало для неё творчество невозможным.

Дальнейшая жизнь Щаденко стала пустой и бессмысленной: приёмная дочь Алиса эмигрировала в Англию, куда увезла и внучку; с удочерённой когда-то давно сестрой Дусей и племянником – её сыном – отставной генерал разругался из-за их мещанского отношения к жизни, а также потребительского отношения к нему самому.

Он ненамного пережил жену, скончался 6 сентября 1951 года. Перед смертью характер его сильно испортился. Главный военный прокурор Николай Афанасьев вспоминал:

"К чванству и кичливости прибавилась какая-то патологическая жадность и скопидомство. Проживая на собственной даче под Москвой (Баковка), он, оставшись один (жена умерла, детей не было), торговал овощами и копил деньги. Заболев, он повёз в Кремлёвскую больницу свои подушки, одеяла и матрац. Когда он умер, в матраце оказались деньги — свыше ста шестидесяти тысяч рублей. На них он умер".