Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал политолог, один из ведущих специалистов по постсоветскому пространству в России Андрей Суздальцев.
Утром 11 декабря по Таганрогу был нанесен удар шестью баллистическими ракетами ATACMS. По сообщению Минобороны, две ракеты были сбиты ЗРПК "Панцирь", а остальные отклонены средствами радиоэлектронной борьбы.
- Андрей Иванович, является ли это попыткой сорвать намечающиеся консультации о начале мирных переговоров по Украине?
- Вопрос о переговорах — это отдельная тема, ею сейчас занимается вернувшийся из Вашингтона глава Офиса президента Ермак. Переговоры неминуемы, в Киеве об этом знают, но им бы хотелось их скорректировать.
Те переговоры, которые сейчас формирует Дональд Трамп, фронда, которая сейчас складывается вокруг него, Киев не устраивает. Такие переговоры надо было бы сорвать. Напомню, какие пункты там зондировались: отказ Украины от части территорий, отложить вступление Украины в НАТО. Первый зондаж Киев очень испугал.
Но они не против переговоров, рассчитывая на то, что Трамп мощная политическая фигура, это не Харрис, и он сможет продавить именно украинскую версию. То есть победа за столом переговоров. Это хорошая идея для Трампа, который тоже воспринимает себя сакрально. То есть идет возврат к старой формуле: проиграв войну, добиться победы за столом переговоров.
А для Трампа это значит оказаться победителем в войне, в которой не участвовал. ATACMS обостряет ситуацию. Это, как говорят на Западе, выйти на переговоры с позиции силы. Показать, что они дотягиваются своими ракетами. Хотя Таганрог — это почти прифронтовой город. То есть задача спровоцировать наш жесткий ответ, чтобы начать переговоры с позиции силы или вообще их отложить. И окончательно работать уже с Трампом.
Понять Киев несложно, украинская сторона в трудном положении. Теплого контакта, как с демократической администрацией, нет. Хорошо бы взять паузу, чтобы они смогли решить в Вашингтоне все вопросы в рамках украинского лоббизма. Но времени на раскачку у них нет. Трамп собирается включится в вопрос урегулирования российско-украинского конфликта в первый же день после своей инаугурации, то есть 21 января.
- Максимум требований украинской стороны это вступление в НАТО оставшейся под контролем Киева территории, а минимум это ввод ограниченного контингента натовских войск. С какой из этих идей Трамп согласится и будет ее продавливать?
- В январе-феврале, когда будет решаться вопрос о формате взаимоотношений и перспективах урегулирования, он не согласится. В противном случае начнется третья мировая война. По подразделениям, которые войдут на Украину под национальными флагами, будут наноситься удары.
По поводу вступления в НАТО части территорий. Впервые эта тема возникла еще до 2022 года. Тогда шел разговор о вступлении в НАТО без территорий ДНР и ЛНР и Крыма. Как пример приводилась ФРГ, которая первой вступила в НАТО, а затем туда вошла Восточная Германия. Но раньше это была ГДР, признанная ООН, и ГДР практически аннексировали.
То есть такой формат их бы устроил. Оставшаяся территория Украины, а это немало, 80%, была бы под зонтиком НАТО и недоступна для России. И это не помешало бы строить козни и готовиться к захвату остальной части. То есть вечная война. Вечная война Зеленского устраивает, потому что исполнилась мечта украинской элиты: неограниченная возможность получать деньги на Западе.
- Можно ли вообще ставить вопрос о каких-то переговорах, ведь Россия не удовлетворится статус кво на линии боевого соприкосновения?
- Это вопрос внутриполитический, на него рассчитывает Запад. У нас есть несколько точек зрения на этот счет. Мы не берем тех, кто уехал и предлагает сдаться. Эти люди будут кричать, что хорошо, что бомбят Таганрог и Курск. Но они вне российского политического поля.
Пораженцы роли не играют, но у нас есть две позиции, которые четко определены. Есть очень патриотичная позиция насчет того, что мы идем до конца. Там есть варианты, но ее смысл в том, что Украина должна быть ликвидирована. И есть большое обоснование для этого. Нас загоняют в формулу Пакистан-Индия: или Россия есть, а Украины нет, или Украина есть, а России нет. Не только российские, но и украинские политологи и историки об этом писали. Мы это почувствовали еще в 17 веке. Украинская проблема над нами висит уже 400 лет.
Если от Украины остается кусок, то это гарантированный крупный Тайвань. Украинцы считают, что это будет Южная Корея. Но это рано или поздно закончится конфликтом. Тем более что часть этой Украины быстро превратится в ядерную страну, получив ядерное оружие.
Есть вторая группа реалистов, такое название моя субъективная оценка, которые говорят о корейском формате. Это фактически перемирие, отложенный вариант. Сторонников много у этой точки зрения. Представляю, что и в нашем руководстве есть представители разных точек зрения, что хорошо, должна быть дискуссия.
В первом зондаже предложений Трампа и говорилось, что территории по линии боевого соприкосновения останутся за Россией, но не говорилось, в каком статусе, признают ли эту территории частью РФ, прописанной в Конституции. Это очень специфичный вопрос.
- Возвращаясь к теме нашего ответа на удар по Таганрогу, нет ли у вас ощущения. Что мы сейчас делам ставку на чудо-оружие в виде "Орешника", как это делала украинцы, уповавшие на западное вооружение, которое должно было помочь победить Россию?
- Рискну покритиковать такой подход. Ракета "Орешник" имеет шесть боеголовок, и мы используем ее как обычный боезапас. Это все равно что стрелять из пушки по воробьям. Конечно, эта ракета носитель для ядерных боеголовок. Можно смести с лица всю Польшу, половину Германии. Причем ее невозможно перехватить, и системы ПРО Запада бессмысленны.
Поэтому просто так бросать "Орешник" по Украине я бы не стал. Для этого хватает наших "Искандеров", которые спокойно долетают. Вообще, гиперзвуковые ракеты нужны для того, чтобы уничтожать системы ПВО.
Лучшим бы ответом на удар по Таганрогу было бы окончательное выключение света. Если на Украине не будет электроэнергии, если там не будет ходить жд транспорт, не будет интернета и топлива на заправках, тогда мы победим. Это будет стопроцентная победа с минимальными потерями. Мы к этому постепенно подходим.
- Есть мнение, что падение режима Башара Асада в Сирии выгодно для России, потому что мы не будем напрасно расходовать ресурсы. Согласны ли вы с ним?
- Я с этим не согласен.
Во-первых, мы не тратили на Сирию гигантские средства. Асад получал деньги от Ирана и некоторых стран Персидского залива. Мы в основном помогали ему оружием.
Во-вторых, мы обустраивались в Сирии. На авиабазе Хмеймим мы построили качественную взлетно-посадочную полосу, которая может принимать любые самолеты. Мы из крохотного причала сделали полноценную морскую базу, где стоят несколько кораблей. Это были солидные вложения.
В-третьих, есть вопросы геополитики. Мы потеряем позиции на Ближнем Востоке, которые в последнее время мы значительно улучшили. Если раньше там ни один вопрос не могли решить без нас, то сейчас мы утратим влияние в ключевом регионе мира.
Скорее всего, базы придется бросать. Это приведет к увеличению логистического плеча в Северной и Центральной Африке. Африка для нас будет закрыта, потому что мы потеряем важный перевалочный пункт. Как мы будем снабжать Африканский корпус на тысячи единиц техники и частные компании? Переместить базы в Судан или Ливию мы вряд ли сможем, потому что теперь с нами не будут связываться, считая, что мы потерпели поражение.
Наконец, базы в Сирии были серьезным инструментом давления на Турцию. Мы его теряем. Да и Иран будет для нас потерян. Мы на него рассчитывали, а Тегеран оказался бумажным тигром. А Дамаск на глазах превращается в центр для развертывания и отправки в Россию тысячи террористов. Возрождение Османской Империи может накрыть кровавым занавесом огромную часть России, где проживает тюркское и мусульманское население.
Так что негативные последствия от ухода из Сирии будут очень тяжелыми.
- Мы можем отыграть это поражение?
- Это сделать трудно. Я не представляю, как можно заключить соглашение с этими террористами. Да, эти группировки сейчас в сложном положении и начинают воевать друг с другом, но это никак не облегчает наше положение. Все-таки официальный Дамаск был нашим союзником много лет, а сейчас там к власти пришла банда. И все эти сирийские беженцы прибегут не только в Европу, но и к нам.
Я всегда говорю своим студентам, что политик отличается от общественного деятеля тем, что он умеет превратить минус в плюс. И нам сейчас с холодной головой надо думать, какие выгоды из этой ситуации извлечь.
Пока все выглядит так, что России опереться на Ближнем Востоке не на кого. Можно, конечно, пофантазировать о хуситах в Йемене, но тут нужна экспертная оценка сильных востоковедов, а они все это время прославляли Асада и говорили, что ничего с ним не будет. Мы живем сегодняшним днем. Эта проблема касается не только Сирии, но и Абхазии.
Подробнее о противостоянии Владимира Зеленского и Дональда Трампа Зеленский против Госдепа