Дмитрий Выдрин: Чиновники из Брюсселя и металлурги из Люксембурга не вернут Европе единство

Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал публицист, писатель Дмитрий Выдрин.

Владимир Зеленский отверг призыв Дональда Трампа к немедленному прекращению огня, а также заявил, что не примет мирные соглашения без гарантий безопасности.

— Я на эту тему разговаривал с таксистом в Москве. Он очень переживал из-за новостей о возможной ядерной войне и говорил, что мы все умрем. Я ему ответил: "Мы все когда-нибудь умрем. Но это будет нескоро. И умрем мы во сне или за книгой, а не под ядерным грибом".

Я уверен, что цивилизация будет развиваться и что временные сложности на пути ее развития будут преодолены. И Россия в этой новой нормальности будет играть особую роль. Доминировать будут не те страны, у кого выше вклад в мировой ВВП, а те, кто стоит на более прочных основаниях.

Когда Энгельс уходил из жизни, он, подытоживая свои прижизненные размышления и мысли Маркса, написал книгу "Происхождение семьи, частной собственности и государства".

Там была такая мысль: "К сожалению, мы боролись с этими сущностями, пока не пришли к выводу, что человечество не придумало институтов, которые бы форматировали личность сильнее семьи, частной собственности и государства".

В этом смысле только Россия является оплотом базовых ценностей, на которых создавались все высшие достижения нашей цивилизации.

Приверженность России семье — это образец для всего мира. Там, где есть однополые браки и ювенальная юстиция, ни о какой семье говорить невозможно. Кроме того, мы, являясь частью планеты, которая боролась с частной собственностью, сегодня самые главные ее защитники. У любой собственности есть объект и субъект владения.

Если вы спросите на Западе, что принадлежит крупнейшей инвестиционной компании BlackRock, вам ответят как в мультике "Кот в сапогах". Помните: "Чьи это поля?". "Маркиза, маркиза, маркиза Карабаса!"

А если вы спросите, кто пофамильно владеет всем этим добром, вам не скажет никто, потому что все эти владельцы фирм на Западе — анонимны. Но ведь собственности не бывает при анонимном владельце.

Так что Россия – это последняя страна мира, где понятно, кто конкретно чем владеет. Более того, нельзя быть полноценным государством, когда чьи-то законы доминируют над твоими законами. Если закона Брюсселя выше законов Берлина, ни о каком суверенитете Германии нельзя говорить.

А в России закреплено превосходство национального права над международным. Если мы будем прочно стоять на этих трех столпах (семья, частная собственность и государство), мы на них вырастим не только "Орешник", но и много других вещей.

— Кстати, в своей публикации Книголюбы против русофобов — феномен "Орешника" вы рассказали, как книги влияют и на экономику, и на политику. Вы убеждены, что "Орешник" не сделать тем, кто не читал "Платона". Откуда у вас возникла идея взаимосвязи книг и вооружений?

— У меня в соцсетях есть псевдоним "Дервиш". Дервиш — это странствующий философ, который замечая интересные события, высказывает по этому поводу какие-то ассоциации.

Когда я услышал новости про "Орешник", я вспомнил давнее интервью выдающегося немецкого философа Мартина Хайдеггера, которое он дал под конец жизни французскому журналу Paris Match. Хайдеггер там выразил интересную мысль: "что рабочий, который не читал Платона, не сделает "Мерседес".

Я не военный эксперт. Я не буду анализировать характеристики "Орешника". Но я тоже считаю, что конструктор, который не читал выдающихся философов, не сделает такую ракету.

Мне сложно представить, чтобы люди, которые изготовляют сложные изделия, основанные на запредельных физических принципах, не были погружены в густую интеллектуальную ткань чтения и бесед.

Кстати, еще во времена, когда мы много гонялись за разными иллюзиями, мне довелось побывать в Штутгарте на предприятии по производству "Мерседесов". Причем завод мне показывал сам директор, поэтому я мог посмотреть на его закулисье. Вспомнив это интервью Хайдеггера, я попросил показать мне рабочие бытовки. Это были маленькие огороженные места, где действительно было много книг.

Я не увидел там Платона, но это была действительно серьезная литература.

Я спросил у директора: "Рабочие действительно их читают"?

Он ответил: "Да, читают и читают много. Более того, когда мы пытались перенести производство моделей премиум-класса в Латинскую Америку, у нас там ничего не получилось. Вроде бы наши технологи и наша документация, а машину сделать не получается. И я пришел к выводу, что это невозможно, потому что их рабочие не читают".

То есть люди, которые не знакомятся с серьезной литературой, не могут изготовить технические изделия высокого класса. В России такие люди есть.

— Сейчас на первое место по чтению вышел Китай. Как так получилось?

— Наверное, элита Китая на каком-то этапе интуитивно поняла, что если нация будет читать, то у нее будет высокий ВВП и спортивные достижения. Не думаю, что это была логика. Это или интуиция, или анализ окружающего мира, из которого были сделаны правильные выводы.

Мне сейчас приходится часто бывать в Турции. Я вижу, какие усилия предпринимают местные власти, чтобы сделать бывшую аграрную и не особенно образованную страну читающей.

А я, по мере скромных сил, делаю все, чтобы вернуть России гордое звание самой читающей страны в мире. Если мы такой станем, мы сможем построить ту самую русскую цивилизацию. Иначе это просто невозможно.

— Я читаю все.

Многие считают, что есть серьезная литература, а есть — низкопробная. Но поскольку сейчас конкуренция среди писателей очень высока, ты даже в самую несерьезную книгу (например, о попаданцах) ты должен закладывать зрелые мысли.

Я как рыбак эти мысли извлекаю на поверхность. Прошу прощения у их авторов, что я на них не всегда ссылаюсь.

— Тут я бы затронул тему геополитической значимости чтения.

В то время, когда у нас были иллюзии, мне довелось выступать почти во всех европейских парламентах. Если вы спросите у европейских политиков, кто создал Евросоюз, они на автомате скажут: чиновники и функционеры из союза угля и стали, которые договорились согласовать таможенные правила.

Тогда мне Европа казалась воздушно-эльфовой сущностью и мне было досадно думать, что нежную Европу зачали на груде бурового угля с ржавыми трубами. Мне больше нравилось думать, что Европу придумало феноменальное итальянское кино, потому что духовность объединяет людей сильнее тарифов на металл.

Но когда в Европе исчезло великое общеевропейское кино и литература, я понял, что Европа закончилась. Европу некому и нечем соединять. Никакие чиновники из Брюсселя или металлурги из Люксембурга не соединят ее вместе.