"Дружба, голуби и мопс": есть ли жизнь после ранения?

"Неужто и мост починили?" - вяло удивляюсь я, тщетно пытаясь урвать еще десять минуточек дремы на заднем сидении редакционной машины. Простуженный, после суток в дороге, в шесть утра завалился в гости к дорогим коллегам, чтоб залить в себя ведро кофе и хоть немного взбодриться перед встречей со старыми друзьями.

"Губу закатай! Это другой мост. Здорово, что с протезами Губареву помочь удалось, а большего от наших чиновников ждать не следует", - хохочет на переднем сидении Рома Гнатюк.

А вот и мост! Все такой же харизматичный и очень-очень аварийный. Подъезжаем.

В феврале 2023-го довелось нам познакомиться с начмедом 95-го стрелкового полка Сергеем Капустиным, - ветераном Донбасского ополчения, русским офицером, а также счастливым обладателем позывного "Крюгер". Самое то для военного медика, правда? Тем не менее, солдатских жизней, спасенных "Крюгером" за годы "странной войны" и спецоперации, мягко говоря, предостаточно.

Один из "крестников" - Александр Губарев. Немолодого донбасского шахтера, мобилизованного зимой 2022-го, Капустин вытащил с минного поля. Обе ноги бойца, правда, остались на том злосчастном поле.

Ноги солдат на войне потерял, а вот друга обрел. Раз в месяц-два Капустин выкраивает несколько часов, чтоб навестить и чем-нибудь порадовать Губарева. Чаще, к сожалению, не получается, ибо война еще не окончена.

- А по какому поводу встреча?

- "Крюгер" везет голубей в подарок. Каких-то необычных достал.

- Голуби – это хорошо. Голубь – символ мира.

У калитки встречаемся с "Крюгером", здороваемся. Нынче товарищ капитан бодр, весел, коротко стрижен и облачен в модный комплект а-ля ВКПО. В руках у него загадочный белый мешок. "Чего встали? Проходите во двор", - говорит.

"Хоть бы предупредили! Са-а-аш! Гости пришли. Надевай ноги!" - звучит женский голос из глубины дома.

А двор-то за год изменился! Бетонные дорожки, крылечко новое и вообще как-то уютнее стало. Непросто передать это ощущение на словах, но все тут нужно для того, чтобы счастливо жить, а не коротать дни в ожидании финала. Заходишь, озираешься и как-то сразу на душе теплее.

Пройти в дом не позволяет зоркий страж. Толстенький мопс, которого, как выяснится позже, величают Давидом Марковичем, бросается в объятия "Крюгера" и крадет наши сердца. В прошлый наш визит здесь таких замечательных песиков не водилось.

- Товарищ капитан, ты этого пса знаешь?

- Знаю-знаю! Ты ж мой хороший!

- А зовут как?

- Понятия не имею!

- Ты здесь уже прямо свой.

- Слушай, ну по возможности стараюсь заезжать хотя бы раз в месяц.

Выигранное Давидом Марковичем время Губарев не тратил попусту. К нам он выходит уже на протезах. И выходит, надо сказать, чертовски уверенно. За годы войны довелось повидать бойцов-ампутантов. Так вот у многих на то, чтобы научиться ходить, уходят годы.

"Саш, я в голубях не разбираюсь, но сказали, что эти какие-то хорошие. Один тут какой-то особенный", - говорит Капустин, осторожно запуская руку в мешок. Белого голубя, извлеченного на свет, он медленно передает Губареву. Тот улыбается.

- А что за история с голубями?

- Да ничего особенного. Он ведь их держит. Вот я и пообещал привезти.

- Нет же! С чего вообще началось?

- Вообще, если быть точным, у меня сейчас 257 голубей. Это не считая попугаев, уток и другой птицы.

- Откуда такая любовь?

- Даже не знаю. Пошел в первый класс первого сентября, вернулся из школы, а у меня четыре голубя сидят в клетке. Дед их очень любил, но бабка ему не разрешала. А так у него отмазка, внучок подрос, надо! Вот с тех пор…пока в армии был, их супруга кормила.

По чашкам разливается кофе, и все перемещаются к столу. Давид Маркович, затисканный нежданными гостями, засыпает на кушетке. "Быстро ли дорогое государство отреагировало после нашей статьи о вас?" - интересуется Рома.

Тут нужно объяснить, что Александр Губарев по жизни занимает популярную в Донбассе позицию – "мне ничего ни от кого не надо". Проще говоря, не он, а мы с коллегой возмутились тем, что бойцу, потерявшему ноги, все никак не сделают протезы. И мы же подняли этот вопрос, хотя сам Александр всячески заверял, что и без протезов обойдется.

"В течение недели после того, как вы уехали, мне позвонили и сказали, что уже сильно заждались меня. И довольно-таки быстро все сделали. Две примерки и пошел. Почти сразу пошел. Как на родных. Нет, свои, конечно, были лучше немножко, но эти тоже хорошие. Медики были удивлены. Это, мол, нонсенс, такого не бывает", - рассказывает Губарев.

Тут в беседу включается Людмила – супруга Александра. В прошлый раз она все больше пряталась от журналистов в соседней комнате, но сегодня активно участвует в беседе.

"Тот ваш сюжет назывался "Картошку сажать не будем". А теперь расскажите людям, что Саша на протезах сам и вспахал, и посадил, и убрал картофель. Все нормально, картошку сажаем!" - улыбается женщина.

- Кстати! Уже на следующий день после вашего визита приехали ребята и установили антенну.

- И хотелось бы сказать, что это волшебная сила журналистики, но тут другое. Мы просто хорошему человеку из "Русского мира" позвонили и обрисовали ситуацию. А он только рад был помочь.

- Так мы теперь с телевидением!

- А с интернетом как?

- Интернет к нам пока не проводят.

Пробудившийся Давид Маркович начинает терроризировать гостей, но получает решительный хозяйский отлуп и гордо удаляется в спальню. "Удалось ли получить все положенные статусы, выплаты?" - качает Рома социальную повестку.

"Да-да, все деньги получил и удостоверение ветерана. Все как положено. Теперь буду внуков нянчить, птицу кормить. Вот жениться второй раз не думаю", - отшучивается Губарев.

"А как внучок отреагировал на протезы? В прошлый раз вы рассказывали, что приносит деду обувь, зовет гулять", – включаюсь я, расправившись с кофе.

"Ой, это я могу рассказать! Внук хотел играть с Сашей, а тот уже снял протезы и сидел в кресле. И говорит: как же я с тобой играть буду, если у меня ножек нет? Тот приволок протезы и говорит: "Нет, дед, на! Топ-топ!" В общем, он маленький, но уже понимает. Внука не обманешь. А сейчас у него новая игра. У него там ранения происходят. Все равно ведь и самолеты слышит, и знает о войне. И когда получает "ранения", он тогда ползет и: "де-де, вава". И встает, и снова падает. Такая вот у него игра в деда. Это, конечно, не особенно хорошо, но таковы реалии", - рассказывает Людмила.

Тут все присутствующие немножко грустнеют, в тысячный раз переваривая эти самые реалии. Но публика собралась привычная, а потому быстро возвращается в норму.

- Сереж, ты сам как?

- Да нормально все. Работаем. Скоро Угледар возьмем. Недавно, правда, ноги поранил немножко.

- Как вышло?

- День был тяжелый. Семнадцать "трехсотых" эвакуировали. Поехали за восемнадцатым, а там FPV-дроны. Патронов в ружье было два, а камикадзе в небе – три. В общем, третий сбил на пяти метрах где-то, и ноги чуть-чуть посекло.

- А сержант твой как? Я про "Кипеша", с которым мы эвакуационные машины гнали в Донецк.

- Все нормально. Он со мной был. Жив-здоров! Кстати! Вот из всех, кто там был, я один осколки поймал. Самый опытный, казалось бы, а получилось вот так.

Мы еще долго говорим о первых тяжелых боях на Угледарском направлении, о "ждунах" и льготах, а также о мирной жизни, которая однажды точно-точно наступит. Между делом "Крюгер" пытается убедить Губарева пользоваться теми льготами, что предоставляет государство. "Они там не очень разбираются в фонде. Предложили автомобиль, но сказали, что если согласимся, то протезы могут забрать. А протезы важнее!" - сетует Людмила. "Нонсенс! Не могут у вас протезы забрать. У отца моего не забрали ведь", - включаюсь и я.

Незаметно рабочая поездка трансформируется в дружеские посиделки, и вот уже мы толпимся в голубятне, а Губарев увлеченно рассказывает о породах. И где-то здесь нас догоняет уверенность в том, что будущее у Александра и Людмилы, переживших столько горя, очень даже светлое. Главное – не отчаиваться.