Ремезов проживал в Тобольске – тогдашней столице Сибири. Строго говоря, он был не только картографом, но и этаким местным Леонардо – то есть, интересовался буквально всем. И русские казаки, и сибирские татары, и вожди различных северных и восточных племен, которое приезжали в Тобольск для выплаты подати (ясака) или по торговым делам, рассказывали, что они узнали нового на просторах Сибири. Ремезов все это зарисовывал, записывал, а самое важное отправлял в столичный приказ.
Строго говоря, лучшего специалиста по сибирским делам в то время просто не существовало. Карты Ремезова использовали десятилетия и после его смерти – государевы люди доверяли им с поправкой на время. Тоболец не просто рисовал горы и реки (по ним в отсутствие дорог тогда в основном и ездили), а давал на полях точную и важную справочную информацию – например, на каком наречии говорят проживающие в таком-то регионе туземцы, и являются ли они мирными.
Славы Ремезов не искал. И она пришла к нему только в наши дни. Несколько лет назад про неуемного российского картогрофа и его родных даже сняли довольно средний, но неплохо раскрученный восьмисерийный телефильм "Тобол".
Но сейчас речь пойдет о картах Ремезова. Их отличительной чертой являлся прагматизм. Семен Ульянович писал только в то, что верил, опуская разного рода легенды и байки. За это его и ценили, передавая в Тобольск очень дорогую тогда бумагу. А состоявшие при царе дьяки переводили сибирские карты даже на голландский!
Но в углу "чертежа" Ремезова, у реки Амур, можно видеть странную отметку с надписью "до сего места Александр Македонский доходил и ружье спрятал и колокол оставил".
Александр Македонский на Амуре, конечно же, никогда не был – как и сам Ремезов. И никакого огнестрельного оружия у Александра Великого, разумеется, тоже не было. Тем не менее, в эту информацию поверил и сам добросовестный картограф, который так нигде больше не прокалывался, и его аудитория. И вот почему.
Слух о мнимых следах пребывания Македонского на берегах Амура явно дошел до Ремезова от какого-то участника посольства 1689 года – когда, в общем, и начались первые попытки дипломатического диалога между русскими и китайцами.
Сейчас это отношения двух дружественных стран, между которыми нет никаких разногласий. А тогда проходили мирные переговоры в формате своей эпохи. Иезуиты (они безо всякого успеха проводили политику прозелитизма в Японии и в Китае) выступали в качестве переводчиков, пытаясь ввести в заблуждение и манчжуро-китайцев из империи Цин, и русских. Однако посланцы русского царя, несмотря на богатые пиры, стояли на своем – земля на указанной территории русская, ее уже возделывают казаки, а великий государь уступать ничего не велел.
Именно тогда им, видимо, показали "древние" артефакты, которые пытались приписать Македонскому. Впечатления на посольских это не произвело – документы такого не подтверждают. Но Ремезову они про ружье и колокол рассказали. Иных источников у картографа тогда быть не могло.
Но откуда русские служилые люди, иезуиты, китайцы и сам сибиряк Ремезов знали про Македонского? Ведь историю в школе они, вроде бы, не учили. А гениальный греческий полководец жил с 10 октября 356 года по 10 июня 323 года до нашей эры. Его последние походы в Среднюю Азию и на север Индии, с уставшим и поредевшим войском удалось завершить победами. Но все понимали – армию держали только авторитет и выдающаяся харизма Александра. А после его смерти империя быстро развалилась на куски.
О походах Македонского писал историк Каллисфен. Его отношения с первым лицом не заладились, и грек умер в оковах. Однако деяния Александра, малыми силами сокрушившего империю Ахеменидов, так впечатляли современников и потомков, что в раннем средневековье про них написали один из первых циклов светских рыцарских романов – так называемую "Александрию".
Настоящий автор главного бестселлера эпохи остался неизвестным – а, строго говоря, определенного автора и не было, хотя его принято называть в науке Псевдо-Каллисфеном. Почти каждый переписчик и пересказчик повествований об Александре добавлял в нее что-то свое. Или, наоборот, что-то из них убирал.
Церковь смотрела на это сквозь пальцы. Во-первых, кино и комиксов еще не было, а тяга к развлечениям не исчезала даже после прочтения сорока молитв. Во-вторых, Александр выходил в этой книге идеальным благородным воином-христианином, на образе которого училось не одно поколение рыцарей.
Так было и на Руси. О популярности мифов об Александре свидетельствует знаменитая резьба белокаменного собора во Владимире. Она отображает известную легенду "Александрии" – о том, что царь заставил неких огромных птиц лететь в небо, заманивая их шестами с мясом. И летел сквозь тучи, пока посланец Бога не сказал ему приземляться. Такие же образы есть на других знаковых дневрнерусских храмах – например, в Юрьеве-Польском. А многое из подобного наследия просто не уцелело.
С другой стороны, образ Македонского попал из Византии на арабско-персидский восток, где он прекрасно ужиился с исламом. К примеру, классик персидской поэзии Низами Гянджеви не просто переложил сюжет европейской сказки. Он написал оригинальное произведение "Искандер-наме". Эта книга не просто описала подвиги Александра, но и назвала его защитником края от европейцев-викингов, которые жестоко разорили земли современного Азербайджана (благо, преступления захватчиков были задокументированы, и материала у Низами хватало).
Предполагают, что именно "Искандер-наме" попала потом в Китай – то ли с иезуитами, то ли с китайскими торговыми караванами. Советники маньчжурского императора, скорее всего, выяснили, что русские дипломатические чины тоже знают про "Александрию". И решили использовать имя Александра на переговорах – хотя это ни к чему не привело.
Можно спросить – а как же сам засевший в Тобольске Ремезов? Ведь он знал географию, и понимал, как далеко от Амура до мест деятельности Александра Македонского?
Однако Семен Ульянович также интересовался историей родного края, включая украшения, добытые из курганов так называемыми бугровщиками – мужиками, промышлявшими разорением древних курганов. Впоследствии Петр при помощи местных чиновников сумел отобрать у бугровщиков часть награбленного, которая легла в основу археологической коллекции Эрмитажа.
Курганы в основном относились к сарматской и скифской эпохам. Однако украшения обычно делали на заказ причерноморские греки, что отражалось и на их стиле. Так что если Ремезов видел подобные артефакты (что было почти наверняка) его сложно было удивить греческими древностями. И поверить он мог во многое.
Сегодня российско-китайская граница стоит незыблемой, несмотря на провокации тайваньской обслуги США. Но будет нелишним вспомнить, что на первом этапе ее становления вспоминали даже историческую личность великого царя, образ которого пронизал все культуры своего времени.