Чехословацкий корпус от Волыни до Владивостока: вынужденные интервенты в русской Гражданской войне

Побывавшая на аудиенции у императора Николая II делегация этнических чехов подала меморандум со словами: "свободная и независимая корона Святого Вацлава скоро будет сиять в лучах короны Романовых..." А Чешский Национальный комитет, представлявший интересы чехов-колонистов (основная часть которых проживала на Волыни) принял обращение, где отмечалось стремление диаспоры "быть бок о бок с русскими братьями богатырями".

Массовый приток австро-венгерских военнопленных – этнических чехов и словаков, их желание вступить в воинскую часть своих соотечественников позволили к концу 1915 года создать 1-й Чехословацкий стрелковый полк имени Яна Гуса. В нём служили многие чехи впоследствии ставшими знаменитыми, в том числе и президент Чехословакии Эдуард Бенеш.

Через год полк развернулся в бригаду, и командование Юго-Западного фронта всерьёз рассчитывало на скорое формирование нескольких дивизий, а затем и отдельного Чехословацкого корпуса.

В 1917 году, по мере разложения русской армии, чехословацкие части продолжали сохранять высокую боеспособность. Ведь их ключевая цель – освобождение родины из под власти Габсбургов оставалась не реализованной. Такая же тенденция наблюдалась на и Румынском фронте, где после свержения монархии российские войска погружались в анархию, но это гораздо меньше коснулось румынских военных. Последним не было смысла митинговать и переизбирать командиров, поскольку перед ними стояла задача вызволения родины из-под германской оккупации.

Победа чехословацких частей над немецкими войсками у Зборова ускорила создание 1-й и 2-й чехословацких дивизий. Вскоре они были сведены в корпус, насчитывавший на октябрь 1917 года 45 тысяч человек.

Большевистский переворот и принятие декрета о мире привели к превращению корпуса в "составную частью чехословацкого войска, состоящего в ведении Верховного главнокомандования Франции". Отношение самих чехословаков к революционным событиям было двойственным. С одной стороны, абсолютное их большинство имело пролетарское происхождение, но с другой – приход к власти большевиков под антивоенными лозунгами противоречил национально-освободительным устремлениям.

К тому же ленинское правительство вскоре пошло на заключение сепаратного мира с Германией и её союзниками, что воспринималось как пособничество угнетателям славян.

Подписание Брестского мира Чехословацкий корпус застал в тылу Юго-Западного фронта на территории Волынской и Полтавской губерний. Но ещё до его оглашения было принято решение о переброске чехословацких войск во Францию.

Председатель Национального совета Томаш Масарик аргументировал перевозку частей корпуса по Транссибирской магистрали во Владивосток тем, что "Архангельск замёрз до мая". На самом деле большевистское правительство опасалось согласовывать эвакуацию крупного иностранного военного контингента мимо главных политических и промышленных центров Советской республики.

По достигнутому 26 марта 1918 года соглашению между представителями Совнаркома и Чехословацкого корпуса в эшелонах с военными, следующими на восток, могло быть лишь оружие для самозащиты. Всё остальное подлежало сдаче советскому правительству в Пензе.

Однако вскоре Совнарком потребовал полного разоружения чехословаков. Это было обусловлено высадкой во Владивостоке японского десанта и опасением, что чехословаки (юридически – французские военные) окажут поддержку своим союзникам по Антанте. "Теперь необходимо полное разоружение эшелонов и отпуск их на восток только маленькими частями и с перерывами, ни в коем случае не вместе" – говорилось в поступившем 9 апреля из Москвы разъяснении по поводу чехословаков.

Перевозка Чехословацкого корпуса к Тихому океану была остановлена. Эшелоны растянулись по всему Транссибу. Именно в этих условиях 14 апреля на вокзале Челябинска и произошёл судьбоносный инцидент с покушением на жизнь чеха Франтишека Духачека.

Из проезжавшего через станцию поезда с бывшими австрийскими военнопленными в чешского легионера метнули "железину" (чугунную ножку от печки). Она угодила тому в голову. Духачека спасла шапка. Его сослуживцы остановили поезд и учинили расправу над обидчиками. Один из них был убит, а десятеро получили ранения.

Следственная комиссия местных властей постановила арестовать десятерых наиболее ретивых мстителей. За тем та же участь постигла и делегацию из 12-ти человек, пытавшуюся договориться об освобождении соотечественников.

В подразделениях корпуса, находившихся под Челябинском, это вызвало недовольство. Легионеры вошли в город и силой, но без жертв вызволили арестованных.

Чтобы сгладить инцидент командование 3-го Чехословацкого полка выступило с обращением, что никогда не пойдёт против Советской власти. Однако очень влиятельные силы будто нарочно искали повод для начала кровопролития.

25 мая глава Реввоенсовета Лев Троцкий приказал немедленно разоружить всех чехословаков. Вагоны, в которых мог оказаться хотя бы один вооружённый, подлежали расформированию, а личный состав подразделений корпуса следовало интернировать в лагерь для военнопленных.

Это послужило поводом для выступления корпуса против Советов. К тому времени чехословаки были сосредоточены в четырёх группах: Владивостокской, численностью в 14 тысяч человек, Сибирской (Курган – Иркутск) – 11 тысяч, Челябинской – 9 тысяч и Пензенской – 8 тысяч.

Действия легионеров против большевиков направлялись союзным командованием, непосредственное же руководство взял на себя "Временный исполнительный комитет съезда чехословацкого войска". 25 мая чехословаки попытались занять Омск, 26 мая вели боевые действия против красных в Иркутске, 27-го – в Златоусте.

Вскоре почти вся Транссибирская магистраль оказалась под контролем войск корпуса. Они стремились соединиться друг с другом и пробить себе путь в Приморье.

Однако у Антанты были другие виды на чехословаков. Французский военный представитель при корпусе Гинэ обратился к легионерам с заявлением: "мы телом и душой будем поддерживать освободительную деятельность чехословацкой армии". Под охраной чехословаков в городской думе Самары начал заседать Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания.

В региональных центрах Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока происходили массовые расправы над сторонниками ленинского правительства. Только в первый день после занятия "белочехами" Казани (7 августа) было расстреляно более тысячи человек.

"Толпа торговцев, интеллигентов и попов ходила с чехословаками по улицам и указывала на коммунистов и совработников, которых чехи тут же убивали" – описывал начинавшийся "белый" террор в городе Троицке (под Челябинском) очевидец Сергей Моравский.

Ликвидация Советской власти позволила приступить к формированию антибольшевистских войск на востоке бывшей Российской империи.

Военные успехи легионеров лета 1918 года были обусловлены тем, что противостоявшие им силы Советов не имели боевого опыта. Однако уже осенью Чехословацкий корпус стал терять роль оплота белых сил. Красная Армия превращалась в грозную силу, противостояние с которым вызывало у чехословаков куда меньше энтузиазма.

Кроме того, грянула революция в Австро-Венгрии, была провозглашена Чехословацкая республика, большевики разорвали Брестский мир и перестали восприниматься как германские марионетки.

Весьма прохладно чехословаками был воспринят переворот Александра Колчака и установление им диктаторского режима. У вице-адмирала, кстати, был серьёзный конкурент из числа легионеров.

О командующем 2-й Чехословацкой дивизией Радоле Гайде английские и американские газеты восторженно писали как о "сибирском льве" и "хозяине Сибири". Этот покоритель Екатеринбурга и Перми сам рассчитывал занять пост Верховного правителя России и лишь вмешательство западных союзников вынудило генерал-майора уступить.

Терявшие мотивацию подразделения корпуса стали уходить с фронта и им нашли применение в охране Танссиба и несении гарнизонной службы в тылу.

Эти услуги очень дорого стоили России. Ожидая отбытия на родину, пользуясь общей неразберихой и своим силовым ресурсом чехословаки сосредоточили в своих руках огромные материальные ресурсы. "Отойдя в тыл, чехи стали стягивать туда всю свою военную добычу. Последняя поражала не только своим количеством, но и разнообразием... Не довольствуясь реквизицией казённых складов... чехи стали забирать всё, что попадало под руку, совершенно не считаясь с тем, кому имущество принадлежало" – писал колчаковский генерал Константин Сахаров.

Управляющий военным министерством в правительстве Колчака Алексей Будберг отмечал, что "чехи таскают за собой около 600 гружёных вагонов, очень тщательно охраняемых". Они были наполнены машинами, станками, ценными металлами, картинами, ценной мебелью "и прочим добром, собранным на Урале и в Сибири".

Всеобщее возмущение вызвала закупорка этим "движимым имуществом" железнодорожной магистрали. Проблема стала особенно острой, когда в начале 1920 года стало очевидным поражение Колчака и началась отправка чехословаков из Владивостока. Стремление командования корпуса провести эвакуацию как можно быстрее вызывало конфликты с отступающими войсками белых. Локомотивы отбирались даже у санитарных поездов и эшелонов с мирным населением. Часто в условиях тайги это обрекало их пассажиров на неминуемую гибель.

А затем настала очередь и самого Колчака. Когда путь на восток был перекрыт красными партизанами Верховный правитель был выдан Иркутскому политцентру в обмен на свободный проезд чехословаков во Владивосток.

2 сентября 1920 года из России ушёл последний пароход с легионерами Чехословацкого корпуса. В боях против Красной армии он потерял четверть своего состава (12 тысяч человек).

Как полагает доктор исторических наук Олег Назаров ко времени ухода из России чехословаков ненавидели и белые, и красные, и подавляющее большинство населения страны. Вряд фактическая интервенция являлась предметом гордости для простых легионеров. В то же время их вмешательство в русскую Гражданскую войну не было добровольным, а являлось в том числе результатом интриг западных держав.