Военный летчик, генерал-майор Владимир Попов в интервью изданию Украина.ру объяснил, как преодолеть разницу между беспилотными летательными аппаратами (БПЛА) Украины и России.
В ночь на 22 июня средства противовоздушной обороны (ПВО) уничтожили два украинских беспилотника в Смоленской области. Дроны пытались атаковать военный объект, сообщил губернатор региона Василий Анохин.
— Владимир Александрович, военные эксперты говорят, что войну сегодня выиграет тот, у кого дроны лучше. Какими аппаратами располагает сегодня ВСУ и какие у них перспективы на этом направлении?
— У ВСУ с беспилотниками все в порядке, потому что все западные страны им что-то поставляют. Украина и свое собственное производство наладила.
Авиационная промышленность там всегда была хорошей. На Украине существовало более 20 авиаремонтных заводов. Половина из них сохранилась, и это уже много.
Во время массовой мобилизации оттуда, конечно, "повыхватывали" специалистов. Но наиболее подготовленных людей на производстве все равно оставили. Этого достаточно, чтобы собрать и модернизировать комплектующие для БПЛА, которые поступают на Украину с Запада.
Если говорить о видах беспилотников, то, есть мини-БПЛА, дроны малой дальности, средние, большие и сверхдальние беспилотные аппараты. Проблема в том, что пока нет международной классификации для средств управления и полетов.
Например, для самолетов и вертолетов есть аэродинамическая схема. Для квадрокоптеров ее не существует. Потому что коптеры бывают четырех-, шести- и восьмивинтовые. Двигатели у них могут быть разные: внутреннего сгорания (мотор), электрические, реактивные и турбовинтовые, как на самолетах.
Микробеспилотник весит около 100 граммов. Ему нет надобности высоко и далеко летать, он и так все видит: поднял камеру и посмотрел. То есть и солдату, который его использует, нет необходимости вылезать из окопа и куда-то ползти, чтобы оценить боевую обстановку.
Беспилотные самолеты-разведчики (БСР) ведут разведку. Они оснащены электронной оптикой и инфракрасным излучением; имеют радиолокационные возможности.
Кроме того, есть ударные и разведывательно-ударные беспилотники. Последние имеют возможность и наблюдать, и нести небольшую ракету или бомбу. Еще есть коптеры-ретрансляторы, которые передают сигналы управления или вычисляет комплексы радиоэлектронной борьбы (РЭБ).
Наш противник обладает всеми этими возможностями и запускает дроны, как говорится, в каждую дырку. Мы, конечно, их сбиваем и гасим, получая большой опыт. Хотя, бывает, и пропускаем.
— Какие основные образцы БПЛА имеются у нас?
— У нас тоже есть все виды БПЛА, которые я перечислил. Но Запад полностью помогает Украине, а мы в основном все делаем сами.
Да, мы что-то получали из Ирана и Израиля. Но, например, БПЛА "Форпост" мы производим в России. У нас своя элементная база и прошивка, свои программы, хотя и остался внешний облик от оригинала указанного аппарата [IAI Searcher — семейство израильских тактических разведывательных беспилотных летательных аппаратов, разработанных концерном IAI].
Зато многофункциональный беспилотный комплекс "Орлан" мы модернизировали, и его вообще не узнаешь.
У нас создано около сотни рот операторов БПЛА. А на вооружении находится 20 различных типов беспилотников. В этом году с поставками на фронт уже совсем другая ситуация, чем была ранее, но этого все равно недостаточно.
В частности, у нас не очень активно идет на фронт большой БПЛА "Охотник" с реактивным двигателем. Фактически он, как самолет, летает на больших скоростях. "Охотник" может работать вместе с Су-35 и даже с Су-57 (самолет пятого поколения).
Мы их попробовали в деле, а теперь дорабатываем. Но, конечно, эти дроны дорогие в производстве и на их изготовление нужно время.
Еще один момент. Сейчас нельзя все выдавать на-гора, как говорят шахтеры. Надо что-то приберечь. Мы же должны противостоять коллективному Западу, а не только Вооруженным силам Украины.
Тем более Финляндия вступила в НАТО, Северный морской путь фактически открыт, и нам необходимо перестраивать свои северные границы. Для этого понадобится много самолетов, систем противовоздушной обороны (ПВО) и беспилотников.
— Как преодолеть разницу между украинскими и нашими БПЛА? Вообще, какие силы и средства нам нужны для преимущества на фронте?
— Когда-то мы говорили, что нам нужна миллионная армия. Сейчас наши силы насчитывают около 1,5 миллионов человек, но этого мало. Мы делали расчеты для Генштаба, согласно которым, чтобы гарантированно обеспечить безопасность территории России, нужна армия минимум 3 миллиона человек.
При этом 200 тысяч из них понадобится для обслуживания техники — чтобы охранять воздушное и наземное пространство России. Тогда у нас будут более мощные ПВО, Военно-воздушные силы (ВВС) и флот.
Кроме того, нам нужно 50–70 тысяч человек для Росгвардии, чтобы контролировать внутренние коммуникации: железные дороги, мосты и другие коммуникации.
Я считаю, для этого нельзя жалеть финансовых средств и усилий научно-исследовательских институтов. А также необходимо развивать роботизированные технологии не только в беспилотной сфере, но и на земле — чтобы производить разминирование и вести боевые действия.
Например, у нас же есть роботы, которые стреляют из пулеметов и гранатометов, а человек управляет ими из укрытия.
НАТО в целом ведет себя очень нагло, поэтому нам надо быть очень острожными. Важно и дипломатию включать, и наращивать военно-технические возможности. Хотим мы этого или нет.
О том, как Россия заставила не на шутку испугаться НАТО и США, в интервью Алексея Фененко: Когда Япония вынудила КНДР и РФ вернуть договор о партнерстве, сбылись два кошмара США.