Военный инструктор "Заря" о том, что такое настоящая война и как к ней готовиться

- Когда началась спецоперация, мне было 22 года и я действительно был курсантом Донецкого Высшего общевойскового командного училища. Мы хотели помочь фронту знаниями, которые получили за пять лет. Мы понимали, что раньше положенного нас не выпустят, и попросили начальство разрешить нам хотя бы выезжать к мобилизованным, давать материальную базу, рассказывать о ТТХ оружия, показывать, обучать. Нам ответили: ребята, вы еще маленькие, не лезьте!

Но прошло время и пришло распоряжение – выпустить досрочно. Наш курс поделили надвое: одна часть ребят выпустилась в апреле, другая – в июле. Так я попал в сотую бригаду (сейчас – 110-я бригада, - прим. авт), на должность командира взвода. Тогда все шли взводниками, потому что младшего офицерского состава в войсках не хватало.

В общем, попал в обычную пехоту и поехали мы в Луганск. Второго июля выпустились, а четвёртого поехали. Чуть-чуть посмотрел на Попасную, Первомайское, Нырково. Потом началась Донецкая операция на южном направлении. Батальон доукомплектовывался, и мы оказались в пгт. Невельское, которое, к сожалению, до сих пор не под нашим контролем.

Довелось увидеть войну такой, какая она есть. Нас же не учили тому, как правильно воевать. Мальчишка сидел за партой и писал конспекты. Он знал армию, устав, внутреннюю службу. Да, у нас есть представление о войне, сформированное фильмами. Ну, знаешь, товарища ранили и нужно тащить его под свист пуль. Или можно посмотреть на красивых ребят в тактикульном снаряжении. Силы специальных операций и вот это все. Кажется, что война – это классно. Романтика, все дела.

Оказавшись на войнухе, я, честно говоря, офигел от происходящего. Набравшись опыта, понимаешь, что люди, называющие себя крутыми воинами или офигенными штурмовиками, зачастую немножечко врут. По-настоящему достойному солдату, который все это видел, не очень приятно вспоминать. Хвастаться – тем более.

Пришлось мне в 22 года потерять многих товарищей, пережить то чувство, когда рядом очень тяжелый "трехсотый", а ты надеешься помочь, но понимаешь, что не все так просто, как в фильмах. Потому, что тащить его нужно не триста метров, где уже ждет санитарка. Нет. Не всегда фельдшер на поле боя находится, а точка эвакуации может быть в километре-двух или даже в трех. Дотащил, а человек все равно умер. Ты сидишь и не понимаешь, на ком вина: на тебе, на фельдшере или на ком-то еще.

В то время стало понятно, что не я личный состав обучаю, а ребята учат меня воевать. Потихоньку набирался от них опыта. Повезло, что мужики попались крепкие и назад не сдавали. Многие из них сейчас восстанавливаются после ранений, а большинства и вовсе нет в живых. Жаль, что так вышло.

Немного побыл в пехоте, а потом комбат к себе вызвал и сказал, что освободилась должность командира отдельного разведвзвода. Такие в каждом батальоне есть. Предыдущий ушел в бригадную разведку и место опустело. И пришлось мне с нуля отбирать людей, формировать материальную базу, поскольку не было ничего. Совсем.

Задачи пошли более сложные. Чувствовал себя разведчиком 41 года, потому что надо было куда-то заходить, что-то искать, кого-то брать и выходить. В крайний раз мы выполнили задачу, но я получил ранение. Лежа в больнице, понял, что был допущен ряд ошибок. Я те ошибки анализировал и думал, что если передать опыт другим, то они сумеют избежать таких просчетов.

Стал изучать тактику противника. Благо, что на Ютьюбе много видеороликов о том, как они работают. После длительного лечения поехал на реабилитацию. Хотели комиссовать, но я упирался. В семнадцать лет я запрыгнул в берцы. Что делать на гражданке? Все равно ведь обратно потянет. Это же моя профессия. Я сам ее выбрал.

Позвонил командир батальона и предложил перевестись на должность инструктора в резервном учебном батальоне. Ранение ведь получил такое, что ряд задач выполнять не могу физически. На энтузиазме приехал, поговорил с командиром этого батальона и меня приняли. Начал тренировать людей, рассказывать о собственных ошибках, объяснять, что на войне работает, а что – нет.

Всё – на личном примере. Не из книг и роликов. А то много сейчас видео от тактикульных пацанов, которые учат правильному хвату, правильной стрельбе. Какие патроны, какие прицелы и так далее. Но это суровая война и людей, в первую очередь, нужно учить выживать.

Всегда найдется тот, кто будет преподавать то, что пацанам, мягко говоря, не по уровню. Им это не надо. Им через две недели выпускаться и идти на войну. Преподавать нужно то, что действительно пригодится. Спорю, ругаюсь, потому что встречаются то друзья чьи-то, то сыновья, набранные инструкторами. Снаряжение у них красивое, словечки знают модные, но знания порой на уровне тех же роликов с Ютьба.

Люди приходят разных возрастных категорий. И 50+, и 60+, но в отличной форме. Есть и 20+. И ко всем нужен подход. Нельзя работать четко по книжке. Под каждого нужно подстраиваться. В общем, работа напряженная.

- Четырнадцать.

- У меня с детства такой бзик. Все играли машинками, а меня интересовали автоматы. Примером, наверное, отец послужил. Батя у меня прошел Афган. Единственный раз довелось поговорить с ним об этом. Тогда он показал фотографии с той войны, много чего рассказал. Для меня он был героем и героями были все, кто прошел Афганскую, Чеченскую войны.

Мне нравилась армия с ее порядком и дисциплиной. Думал, что сверстники пойдут учиться на экономистов или еще кого-то, но по профессии, как обычно, никто работать не будет. Армия – совсем другое дело.

После девятого класса хотел поступать в Харьковское кадетское училище, но началась война, и я остался в Донецке. Однажды сидел в интернете и читал новости. Смотрю – военное училище у нас открылось. Здорово! Сказал родителям, что буду поступать. Так и пропал на пять лет.

- Это случилось девятого ноября под Невельским. Очередная посадка, очередной штурм. Командир батальона вызвал и поставил задачу – завести пехоту в определенную точку для дальнейшего продвижения наших союзных войск.

Там две посадки параллельно друг к другу. Одну сторону нужно было забрать, чтобы правый фланг оказался за нами, и другая группа могла продвинуться. Уже не вспомню, сколько накатов было на эту точку, но точно много. И тут все вспомнили, что есть разведка, которая классная и все сделает.

Это везде так: не получается у пехоты – отправим разведку. В общем, идем первыми, зачищаем все, заводим пехоту и откатываемся. Такой был план и так, в общем, оно и получилось. Зашли рано утром и наткнулись на ложные позиции. Никто о них не знал. Предоставляли снимки, но видимо не заметили. До сих пор не понимаю. Может их артиллерия размотала. Не знаю.

Зашли на точку, взяли троих пленных, вывели. Прихожу к комбату, докладываю, а он говорит: ты нужен мне там. А в блиндаже командир пехотного взвода сидит, чьи ребята тоже пошли. Говорю: у нас людей мало или я один тут взводник? Он мне: боишься, что ли? Ну я взял автомат и вернулся. Сидим с ребятами.

А еще одна группа должна была подходить с юга. Она шла медленнее, и мы организовали круговую оборону, поскольку ВСУшники пытались обойти нас с южной стороны. Там участочек сухостоя был. Ничего не видно было, но слышно шаги. Такой интенсивный случился бой, что три пулемета у нас сгорело. Еще и потому, что никто их не обслуживал.

А я своих учил, что мелочей не бывает. Искал гуманитарщиков, чтобы обеспечить необходимым. Чтобы аптечки у всех на одном месте, чтоб снаряжение подогнано, чтобы у каждого рация была с тангентой. Чтобы можно было нормально вести бой и держать связь. За счет этого и вывозили.

К каждому пехотинцу я посадил разведчика, чтобы со всеми была связь. Организовали круговую оборону. Иначе мне бы приходилось бегать к каждому бойцу, а там, извини, участок метров в сто шириной. Там перекресток и посадочки с четырех сторон. И мы расселись, чтобы перекресток контролировать.

Появились первые "трехсотые" ребята и тут уже мне побегать пришлось. Кого-то засыпало, кто-то что-то сломал. Артобстрел был массированный. Как всегда, ничем не могли подавить. Плюс – они выкатили 23-миллиметровую зенитную пушечку, которая выкашивает все, что можно. Погиб хороший мужик из пехоты. Ему осколок от снаряда этой зенитки прямо в голову прилетел. Был "трехсотым", но не успели вынести. Царствие небесное.

Потом сидели и ждали. Чего? Не знаю. Эфир замолчал. Спросил командование – сказали держаться. Запросил поднос БК, поскольку все уже заканчивалось. Начали обкладывать артиллерией. Потом их пехота пошла. Очень грамотно – пока мы в себя не пришли. Хорошо, что рядом были надежные люди. Не струсили. А было страшновато. Укрытий толком нет. Сидишь в разрыве от снаряда, а вокруг падает и взрывается.

Снова отработала артиллерия и один снарядик просто… я не понял, как это случилось. Сначала почуял гарь. Засыпало основательно. Рядом сидел разведос – мой товарищ. Мы вместе в этой лунке сидели. Он закричал – рука. Смотрю – куда-то побежал. Подумал, что ему руку оторвало. Потянулся, а в ноге что-то жжет. Смотрю, а короб от пулемета весь в крови. Я ленту перед этим заряжал. "Ну, блин, все", - думаю. Доложил по рации, что "триста".

Прибежали мои пацаны, быстренько помогли выбраться из воронки. Сам не мог. Чувство такое, будто часть тела отнимается. Очень больно было. Тут и пригодилась первая помощь, которой меня учили на полигоне. В училище этого не показывали. Турникеты, кстати, ерунда. Обычный розовый жгут спасает. Во-первых, турникетом никто пользоваться не умеет. Во-вторых, на адреналине все это развернуть, закрутить. А резину быстро намотал и все.

Приволокли меня на исходную, а потом на точку эвакуации тащила эта самая троица пленных. Я по пути с них шевроны хохляцкие снимал и на каску себе перевешивал. Говорил: ребята, пригодится. Одного из них на всю жизнь запомнил. Мужик лет пятидесяти. Глаза у него голубые-голубые. Такой прямо батя. Двум другим по 34. Один из них, кстати, нациком оказался. Раздели потом, а у него все тело в татуировках. Раньше думал, что это в новостях только, но столкнулся и обалдел.

- Со многими довелось. Мы ведь не раз пленных брали. Общался с украинскими солдатами разных категорий и возрастов. Мне интереснее было с пожилыми общаться. Вот человек развал СССР видел, жил в независимой Украине и знает, как там жилось. Неужели хочется за это воевать? Сам же видел, что его страна делает. Нет, я понимаю, что Родина и все такое, но разве устраивает то, что их власть творит? Конечно, у кого-то не было возможности уехать. Мобилизовали человека и все. Либо ему плохо будет, либо детям его. Безвыходная ситуация.

Но был уникальный случай – попался товарищ старший лейтенант, командир разведвзвода. Я тогда еще в пехоте служил. А жаль. Получилось бы забавно.

Так вот он по ошибке попал на позиции. Думал, что его пацаны там, но там уже мы сидели. Пришел, а тут ополчуги нарисовались. Почему так вышло? У нас было много трофейного обвеса, а повязки в тот день почему-то сказали не надевать. И он зашел как к себе домой, а мы встретили. Разоружили, отобрали снарягу. Ребята мои уже модные такие – переоделись.

Этот стоит бледный, руки трясутся. Молодой совсем парень. Взял у него документы, гляжу – старлей уже. Хотя 2000 год рождения. Младше меня.

Пообщались. Он, кстати, патриотично был настроен. Отучился, дал присягу, это его армия. Говорит: пацаны, давайте я вам еще группу приведу, она тут рядышком сидит и хочет сдаться, а меня вы за это отпустите. Говорю: дурак что ли, Вась, не ерунди.

Отвели его на исходную, а там он стал предъявлять: да мне по барабану, делайте, что хотите, я Украине присягу давал. Бывают и такие, да. Но в основном у них мобилизованные сидят на позициях, а работают серьезные пацаны. Берешь мобилизованного в плен и что тот скажет? Обычный водитель, заставили. Классика жанра.

- Таких прямо настоящих редко встретишь. Либо они лежат уже, либо уходят. Вот единственный случай, когда по-настоящему идейный офицер нам попался.

- Когда приезжают проверки, все обычно выполняют первое УКС. Это классика. Я не знаю, сколько об этом можно говорить. Однажды набрался смелости и предъявил командиру: а в посадке они тоже первое УКС выполнять будут? Мне ответили, что много разговариваю.

- Первое упражнение контрольной стрельбы. Есть нормативы военной службы – книжечка, по которой мы выполняем упражнения. Сперва военнослужащий знакомиться с оружием, потом выполняет определенные упражнения. Стрельба из нескольких положений: лежа, стоя, с колена. Это вхолостую. И лишь потом он допускается к настоящим стрельбам.

Первым идет упражнение начальных стрельб. Там делается три выстрела. Дальше – упражнение учебных стрельб. Потом – упражнение контрольных стрельб. То есть он выезжает на полигон, выполняет упражнение на время и получает оценку. Все.

Тут, конечно, стараемся учить не по книге, а исходя из собственного опыта. Сейчас делаем упор на то, что реально на войне происходит. Города вот сейчас не берут. Разве что поселочки какие-нибудь маленькие. В основном у нас поля и лесополки. Есть соответствующие локации на полигоне.

С чего начинается КМБ? Со знакомства с оружием. Даже если человек служил в армии, нам нужно понимать, что он по факту из себя представляет. Потом идет одиночная подготовка. Это первые три дня. Дальше – на тактику. Это огневая тактическая подготовка. Там и стрельба, и передвижение в группах, и много чего еще.

Минус в том, что нет боевого слаживания. Приехало десять человек, и все идут в разные подразделения. Хорошо заниматься с z-контингентом или группой контрактников, которая целиком вольется в одну роту. Тут уже можно составить штурмовые группы, научить их понимать друг друга без лишних слов.

С z-контингентом, кстати, в принципе проще работать. Во-первых, у них полгода и амнистия, а потом еще год на общих основаниях. Но полгода им нужно воевать и выживать. Как ни крути, а ни на вторую, ни на третью линию они не попадут. И вот они тянутся к знаниям, понимают, что идут на вы. Эти даже после занятий вопросами достают. Получаются такие дополнительные теоретические занятия. У них прямо глаза горят.

Как обычно происходит? Дают мне взвод на целый день. Работаем, к примеру, в посадке. Я делю взвод на штурмовые группы и начинаю прогонять по разным задачам: поиск, штурм, закрепление. Прорабатываем мелочи, потому что на войне нужно не просто копать, а копать под огнем. Вот они роют, а я стреляю поверх голов, бросаю тротиловые шашки.

В итоге люди уставшие, потные, грязные, но задачу они выполнили и на войне им будет чуточку легче. Стрелять по мишеньками здорово, но ты попробуй стрелять с грузом, да на неизвестной территории, да после долгого марша. Потому, что в реальных ситуациях от страха может перемкнуть. И это тоже надо прорабатывать.

В туалет нужно? Ползи, пробуй. Лучше на полигоне узнать, как это будет, чем уже на войне. Стрельбы? Лежа снаряжаем магазины, а я рядом стою и стреляю, чтобы хоть как-то их акклиматизировать.

Знаешь, приятно было, когда ребята из "штормов", которых мы готовили, приезжали потом и благодарили. Так это было трогательно. Я ж сентиментальный по натуре.

- Люди собираются, а им говорят, что здесь все нужное выдадут, но в итоге не выдают, а пацаны даже не знают, где это взять. Потому начинать нужно с рюкзака. Взять на войну хотя бы самое элементарное. Сейчас много есть роликов на тему. Подберите рюкзак, одежду, средства личной гигиены. Задачи могут быть разные. Порой можно и неделю в посадке просидеть. Сейчас очень много интернет-магазинов или даже на барахолке вполне реально найти все нужное.

- Обязательно нужен хороший бронежилет. Берите с учетом того, что это война артиллерии. Что-то, что защитит от осколков. Сейчас многие фирмы делают хорошие броники. На барахолках полно современных общевойсковых. Даже "монолитовский" бронежилет подойдет. Мы их плиты отстреливали. Очень хорошие. Тяжелые, правда, но для начала сойдет.

Дальше – каска. Необязательно брать какую-то модную. Обычной кевларовой каски для старта хватит. Подсумки – это кому как удобно. Сейчас на грудь стараются не вешать. И лазить много приходится, и ближе к земле держаться. Лучше брать те, что цепляются по бокам. Боевой пояс – обязательно. Две аптечки: первый и второй эшелон. Еще неплохо бы иметь пару рюкзаков на 60 и 25 литров. Первый – для вещей. Второй – для работы.

- Она играет решающую роль. Необязательно быть прямо спортсменом, но в форме себя держать нужно. Полному мужчине будет по-настоящему тяжело.

Серьезная нагрузка приходится на ноги. Вот z-контингент страдает от этого. Мышцы ног не развиты, и у всех они в итоге болят. Потому занятия с ними начинаем с приседаний.

Кстати! Возвращаясь к вопросу снаряжения, рекомендую купить какой-нибудь недорогой смартфон без Сим-карты. Скачайте приложение "Оффлайнмапс", чтобы иметь представление о местности, на которой придется работать. Потому, что люди теряются. Карты выдают не всем, а смартфон есть у каждого.

- Я действительно хочу, чтобы наша армия обрела энтузиазм, который был у нас в начале СВО. Чтобы мы снова рвались к победе, как в четырнадцатом году. А то снова появились какие-то люди, какие-то бумажки, чьи-то там знакомые. И все. Рутина.

Очень хочу, чтоб не забывали ребят, отдавших свои жизни в боях за какие-то посадки и укрепы. Хочу, чтобы их помнили, потому что люди жизнь положили за свою страну.

Давай вспомним Афганистан и Чечню. Сколько там операций было, о которых люди не знают. А ведь пацаны тоже воевали и дрались до победного. Не хочется, чтоб эту войну забыли.

Да, СМИ пишут о героях, но какого-нибудь рядового дедушку, который подорвал себя гранатой и восьмерых положил, никто и не вспомнит. Такого запомнят лишь те, кто был с ним рядом. Вот мне хотелось бы, чтобы журналисты писали о таких людях и таких случаях.