Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
В Вильнюсе стартовал саммит Североатлантического альянса. Его главной темой станет сближение Украины с альянсом. Участие в первом заседании нового Совета Украина-НАТО примет украинский президент Владимир Зеленский.
- Алексей, на каком из участков фронта ВСУ удалось достичь хотя бы минимальных тактических успехов накануне саммита НАТО?
- Ни одну из оперативных задач украинская армия не решила, не говоря уже о стратегических, которые постоянно декларировались в качестве целей идущего уже месяц наступления.
Небольшие территориальные приобретения – это участок возле Клещеевки, где украинская сторона смогла перевалить через канал Северский Донец-Донбасс, и Времевский выступ, где ценой очень тяжелых потерь было занято несколько сел вдоль речки Мокрые Ялы. А в последние недели ВСУ смогли захватить господствующие высоты у села Ровнополь.
Но следует понимать, что это были атаки на неподготовленную нашу линию обороны, потому что вплоть до июня там шли активные наступательные действия, в частности, битва за Бахмут, вокруг которой и строилась вся оперативная обстановка на этом участке фронта.
В случае же Времевского выступа, который выдавался в стороны украинских позиций, там были отдельные взводные и ротные укрепленные пункты обороны. Украинская сторона смогла их захватить, поскольку там не было сплошной линии обороны, минных полей и инженерных заграждений, которые встречают украинские войска на других участках.
На других участках под Работино и Пятихатками, возле Васильевки ближе к руслу Днепра, у ВСУ не было никаких приобретений.
За исключением села Пятихатки, которое украинская сторона формально взяла, но потом была вынуждена оставить. Сейчас это село находится в серой зоне, поскольку закрепиться в нем, находящемся в низине, трудно, и это приводит к постоянным потерям.
Попытки действовать на других направлениях были и вовсе неудачными. Можно вспомнить тактический десант у Антоновского моста, который не привел к организации какого-либо внятного плацдарма.
К северу от Северского Донца у ВСУ – все очень плохо, равно как и на Авдеевском направлении, где наши войска взяли под плотный огневой контроль последние дороги в Авдеевку. Таким образом тактические успехи – минимальные, куплены огромными потерями в живой силе и технике. В том числе западной, поставленной специально под цели этого наступления.
Разговор на саммите в Вильнюсе будет сложным для Украины и мало что привносящим в обязательства стран НАТО. Речь может идти только о расширении существующего формата взаимодействия, когда западные страны поставляют вооружения и разведданные, но никак не участвуют в коллективной обороне.
Любые двусторонние обязательства не будут захватывать 5 статью Устава НАТО. Действия Польши, Румынии, Прибалтики, превосходящие нынешние объемы помощи, вряд ли найдут поддержку у основных стран Альянса.
- Франция приняла решение передать Украине ракеты дальнего действия. Сможет это как-то компенсировать отсутствие авиации у ВСУ?
- Речь будет идти о ракетах SCALP. Это французский аналог ракет Storm Shadow, совместная разработка Британии и Франции.
По обломкам ракеты, которая нанесла удар по Чонгарскому мосту можно сказать, что она была произведена во Франции. Французские ракеты уже на Украине. Могут поставить еще противокорабельные ракеты, но это не изменит ситуацию на поле боя.
Уже некуда двигаться по шкале эскалации в части поставок обычных вооружений. Западные страны поставили все, что есть в их арсеналах – за исключением авиации.
- По имеющейся информации наши войска ведут наступление в лесах у Сватово-Кременной. Какая там сейчас обстановка?
- Этот рубеж, на который наши войска отступили во время Харьковской оборонительной операции в августе-сентябре прошлого года. За последние полгода украинская сторона истратила там все свои оперативные резервы в безуспешных попытках пробить эту линию и рассечь территорию ЛНР.
Теперь ситуативное преимущество там – у нашей стороны. Каков оперативный план, можно только догадываться, но общий замысел понятен. Есть смысл, опираясь на северный берег Северского Донца как на естественный водный рубеж, выйти на рубеж реки Оскол, вернув себе позиции у Красного Лимана, взяв обратно Купянск как крупный железнодорожный узел и опять создав угрозу с восточной стороны для Чугуева, Балаклеи, которые прикрывают Харьков с востока.
Это амбициозный план, который можно быстро реализовать. Украинская сторона, растратив оперативные резервы, вынуждена будет перейти к стратегической обороне. И уже наша армия столкнется с прорывом оборонительных линий.
И здесь нам нужен другой план, не такой, который продемонстрировала украинская сторона, растратив потенциал, который она собирала полгода.
Надеюсь, наш генеральный штаб более адекватно оценивает обстановку и перейдет в наступление только в том случае, если будет уверен как минимум в оперативном успехе, решении оперативных задач. А в перспективе и стратегических – освобождение российских территорий, оккупированных ВСУ. Это север Запорожской области и западная часть ДНР.
- У ВСУ с наступлением не заладилось, а насколько они будут устойчивы в обороне, не в городах, а в полевых условиях?
- То, что мы видели с начала специальной военной операции, украинские силы слабо умеют обороняться на открытых полевых позициях, хотя стойкость их на тактическом уровне высока. Здесь идет речь об определённом оперативном мастерстве.
Штурмовать в лоб украинские позиции – затратное удовольствие. А вот то, что было продемонстрировано в начале СВО – глубокие рассекающие удары, окружения части украинских войск. Как, например, в Мариуполе.
Несмотря на то, что Мариуполь – полумиллионный город, он был взят быстрее, чем Артемовск, потому что там украинская армия оказалась в окружении без возможности снабжения ни по морю, ни по воздуху, и никакая городская застройка там не помогла.
Российская армия продемонстрировала возможности к глубоким операциям. Эти командиры и солдаты никуда не делись. Когда украинская армия исчерпает свой наступательный потенциал, когда будут сожжены все резервы, мы увидим наступательную операцию российской армии.
- Кажется, это классика советской школы военного искусства. Глубокие танковые прорывы, котлы…
- Я бы не ждал реплики Второй мировой войны, котлов на десятки дивизий, как в Корсунь-Шевченковской, Ясско-Кишиневской операциях, операции "Багратион", когда была разбита группа армий "Центр".
Сейчас в связи с развитием военного дела, БПЛА, спутниковой разведки поле боя стало очень прозрачным и очень насыщенным ПЗРК, ПТУР. Масса тяжелого вооружения находится в распоряжении простой пехоты.
Картина поля боя поменялась по сравнению со Второй мировой войной и даже по сравнению с такими конфликтами, как Шестидневная война и война Судного дня, когда в этих войнах сталкивались равные индустриальные армии. Более-менее равные, когда мы рассматриваем Израиль и арабские страны.
Конфликты последних 20 лет были контрпартизанскими операциями. Война в Афганистане, война в Ираке, война в Сирии – это войны, в которых одна из сторон явно уступала в вооружении другой стороне, в качестве которой выступала западная коалиция. Поэтому оперативные прорывы возможны, но не такую огромную глубину, как это было во времена Великой Отечественной войны.
А то, что производила израильская армия во время войны Судного дня, возможно. Это окружение батальонов, дивизий, прорывы на несколько десятков километров, то, что реально делать с учетом насыщенности и прозрачности современного поля боя.