Иван Скориков о потерях ВСУ и о перевоспитании молодёжи в новых регионах России

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.

— Логики, конечно же, нет, если судить здравым смыслом, но политическая логика присутствует. И уже фактически реальностью управляет информационная подготовка.

То есть настолько долго анонсировалось это наступление, а оно анонсировалось для того, чтобы поклянчить вооружение, помощь, политическую поддержку у Запада. Дозировано это предоставили, но не в тех масштабах, на которые претендовали (в Киеве. — Ред.).

Но заява (заявление. — Ред.) была, что «весной начнем», «ну уж не весной, но летом-то точно». И вот начали. Соответственно, сейчас лай, крик, вой, что «не успели, срочно давайте досылайте». Это касается и F-16, и дальнобойных орудий, и еще большего количества танков, прежде всего.

Но этого не поступает. И вот получается, что политическое руководство Украины стало заложником этой собственной истерии, и не только на внешнем контуре — там, как видим, не удается получить то, что хотели, — но и на внутреннем.

То есть общество настолько уже радикализовано и настолько свыклось с этой идеей генерального наступления, которое освободит, как они говорят, не только территорию Южного Причерноморья, но и даже Крым, что, в общем-то, прекращать это все, считаясь с потерями, с утраченной техникой, Зеленский просто не может.

Поэтому продолжает в надежде, что вот сейчас-то, увидев тяжелое положение на театре военных действий, срочно посыплются, полетят истребители и танки. Но этого не происходит.

— Людей на Украине, — несмотря на то что, по нашим подсчетам, на территории, контролируемой Киевом, меньше 25 миллионов осталось, это по естественным и не по естественным, и по миграционным цифрам, — тем не менее мужского населения боеспособного возраста, его все-таки еще хватает.

Еще не прошерстили (военкоматы. — Ред.) всю Западную Украину. Прошерстили очень хорошо юго-восток — для того, чтобы кровью повязать, настроить против ненавистных «москалей», бывших друзей и братьев...

Еще существуют резервы, которые не задействуют и щадят, из этих самых свидомых (сознательных. — Ред.), которые любят в инстаграмах запрещенных, в запрещенных фейсбуках фотографии постить, в тик-токах — вот это третья-пятая-десятая линия, с карпатских фронтов...

Вот, собственно, они еще не задействованы. Поэтому я бы не стал так рассуждать, что вот сейчас мы перемелем ударную группировку, которая не более ста тысяч… Группировка сто тысяч, а мобилизационный ресурс Украины - это несколько миллионов. Три с половиной миллиона, это по их заявлениям, можно делить на два.

Но все равно он внушительный, два миллиона еще может там найтись.

Поэтому здесь есть всего лишь один выход в случае продолжения текущего положения, когда резня, мясорубка — называют «запорожская резня», появился уже такой термин.

Если она продолжится, то попробуют (в Киеве — Ред.) представить за некую перемогу захват каких-то обезлюдевших пяти-десяти сел. Это единственный политический шанс выйти с довольной миной для Зеленского, Залужного и компании — «коллективного Залужного», так назовем.

— Здесь, в первую очередь, вопросы, конечно же, по молодежи, особенно от 16 до 25 лет, которые сформированы были в украинском радикальном антироссийском нарративе — и в образовании, и в культуре, и в государстве... Все эти соцсети и т. д.

И вопрос к их родителям, особенно к родителям несовершеннолетних. То, что быстро поймали этих хулиганов, а на мой взгляд преступников, — за это честь и хвала сотрудникам правопорядка. То, что они записали извинения, записали, явно не понимая, что говорят, пробормотали не свой текст, — это абсолютно не означает, что они как-то все осознали и будут исполнять то, о чем заявили.

Парень говорил, что он пойдет воевать, если попросят, а девочка говорила, что вообще любит Россию, как тут строится все замечательно, наконец-то расцветает город. Нет, конечно — это из серии «пять минут позора — и свободен».

Мы, конечно, не знаем, что там было за кадром, как с ними разговаривали. Может быть, они будут приходить и эти ролики записывать каждую неделю, но в целом такая политика не является уроком для других.

То есть, даже если их поставили на учет там, допустим, даже если на них будет заведено дело и будет взята подписка о невыезде, запрет на использование интернета и т. д., что, я считаю, должно быть в такой ситуации — но если это не будет обнародовано, а останутся только извинения, то остальные, посмотрев на это, скажут: «Ну и что, извинился — и гуляй дальше».

Этому способствовало, например, то вопиющее, странное отношение к наводчикам — когда в Запорожской области под камеры российских информационных агентств показывали, как, взявши за ручку, наводчики, фактически участники преступлений, просто выдворяются в сторону Украины.

Узелок с пирожками им не дали? Вопрос такой возникает. Как бы, ты совершаешь преступления, и тебя максимум выдворяют. Если ты совершаешь небольшое преступление, кричишь, какой у тебя «батька Бандера», славишь Украину, дискредитируешь при всем честном народе Вооруженные силы Российской Федерации, власть — то это, ну извинись, и все (наказание. — Ред.).

Я считаю, что это неправильно. Нужно заводить реальные дела. Другой вопрос, что человек, когда он будет под следствием, — может быть, с ним будут проводить работу, воспитывать, какие-то исправительные работы ему назначат, и он будет амнистирован или получит «условку», или вообще будет отпущен. Но он должен пройти этот срок перевоспитания.

Поэтому я считаю, что здесь информационно сработано неверно. То есть пример заразителен этого отсутствия серьезной ответственности. И это не в первый раз.

Более того, я недавно возвращался из Крыма с бойцом с Запорожского направления, он говорит, что не понимает, почему им вообще запрещают слово плохое сказать в адрес таких отмороженных бандеровцев.

Понятное дело, что с мирным населением вообще нельзя никогда вступать в конфликт, если человек наделен полномочиями, он военный или правоохранитель. Но, если они (условные «бандеровцы» — Ред.) просто плюют фактически в лицо, обзывают, дергают за автомат и т. д., кричат запрещенные лозунги... и на это бездействием отвечать?

Ну представляете, какая ярость у этих бойцов. Они бы понятно что сделали на месте с этими негодяями. Но нельзя!

— То, о чем мы говорим, — не надо думать, что там все такие ждуны, все бандеровцы, особенно среди молодежи. Нет, это, конечно, эксцессы. Это, как правило, какие-то дураки, как правило, подпитые, которые воспринимают свое показушное украинство как некую субкультурную браваду. То есть они контрсистема сейчас.

Если раньше были какие-нибудь панки, хулиганы, то теперь они выбрали такое «украинство». Как дети на митинги Навального** ходили — «движуха, протест». Они так это проявляют, показывают себя такими смелыми.

Но почему они так делают? Потому что не боятся какой-то ответственности, вот и все. Поэтому нужно показательно судить, наказание изберет наш гуманный суд. Человек может искупить в процессе следствия или исправительных работ свою вину, осознать — и стать еще и примером другим.

Я бы вообще придумал такие исправительные работы — действительно, подписку о невыезде, запрет на интернет... И пусть этот хлопец ходит каждую неделю и в своих соцсетях объявляет сборы на армию, лично возит помощь эту. Девочка может в морге поработать, полы помыть и т. д. То есть чтобы они прочувствовали.

Плюс все это с воспитательной, образовательной частью. И через месяц-другой, возможно, человек вообще по-другому заговорит и, возможно, уже искренне, не по бумажке. И это будет заметно. И покажет пример другим.

А так он извинился — и все. Я надеюсь, что через неделю или через две мы узнаем о судьбе этих ребят. Если их просто отпустили — они пошли дальше, пиво попили, посмеялись.

— Их хватает. Когда мы с тобой ездили в освобожденные регионы, там действительно их не хватало. Вспоминаю сейчас, как женщина-продавщица в хлебном магазине пряталась за кассу, увидев нас, со знаками «Z» и «V», она говорила: «Ребята, покупайте быстрее и выходите»!

Мы не поняли, что происходит, а она объяснила: «Зайдет кто-нибудь из моих соседей-укропов, и мне потом жизни не будет». Я говорю: «Как это вообще все?»

Ну эти территории уже российские. Действительно, и полиция, и силовики — их много, они работают. Собственно, то, как этих мерзавцев, с которых мы начали, — их поймали оперативно и записали эти ролики. Это показывает, что работают быстро и эффективно.

Тут же вопрос не в том, как их поймали, а вопрос о дальнейшей их судьбе, об ответственности, об их перевоспитании. Общество, прежде всего, должно чувствовать себя под защитой.

Патриоты России, люди, которые поддержали Россию, которые агитировали за нее, — они вообще должны себя чувствовать хозяевами. Они столько лет на кухнях перешептывались, прятались в подвалах. Кто-то вообще был вынужден уехать и теперь вернулся. И сейчас какие-то сопляки в автобусах просто издеваются над ними.

Конечно же, имидж наших военнослужащих страдает в такой ситуации.

Даже если посмотреть по этому ролику — очень спокойно так общался военнослужащий, а ведь мог бы, собственно, проявить свои способности, но нет, не проявил. И это еще у него был телефон, он это все заснял.