В украинском контрнаступлении решающая битва еще впереди, поэтому не нужно заранее сеять в обществе эйфорию. Ведь еще будет огромное количество жертв с обеих сторон, и это никого не может радовать, считает адвокат, волонтер и общественный деятель Татьяна Монтян.
Об этом она рассказала в интервью изданию Украина.ру.
— Татьяна, ВСУ в своем наступлении не жалеют ни людей, ни западной техники, результаты при этом оказываются бесспорно провальными, о чем пишут многие ведущие мировые СМИ. Зачем столь упорно украинская власть убивает своих, бросает их в фактически самоубийственные атаки? Не только их собственную аудиторию, не только Россию это не впечатляет, но не впечатляет и Запад — на кого и было рассчитано это контрнаступление.
— Не будем забегать вперед. Конечно, сейчас интернет переполнен шутками, что украинцам не жалко всяких «Леопардов», а Западу не жалко украинцев и что это идеальный союз для утилизации.
Но все еще впереди. Наивны люди, которые считают, что Запад остановится, перестанет снабжать салорейх (киевский режим. — Ред.) техникой, инструкторами и все такое прочее.
Естественно, за столько времени россияне укрепились, эшелонированная оборона, весь интернет переполнен всеми этими схемами, где выкопали какие укрепление, где «зубы дракона», как чего. Времени было много. И все-таки какие-то выводы из Херсонской, Харьковской эпопеи были сделаны.
Сейчас идет прощупывание, разведка боем, и бодаются уже две недели, занимая какие-то полуразрушенные села. Продвижение минимально. Но до 12 июля (саммит Североатлантического альянса в Вильнюсе. — Ред.) еще есть три недели. Понятно, многие считают, что, возможно, надо было начинать еще вчера салорейху, но времени более чем достаточно.
Докладывают, что все переполнено огромным количеством еще не вступивших в бой резервов со стороны салорейха, и все ждут, куда же все-таки будет направлен главный кулак удара.
Ну и россияне еще имеют резервы, которые тоже пока не вступали в бой. То есть решающая битва еще впереди. И те, кто сейчас глумится: «А, контрнахрюк захлебнулся, а, ничего не будет, мы почти победили», — это, мягко говоря, наивные люди. И непонятно, зачем они сеют в обществе эйфорию.
Это очень и очень неправильно, потому что на самом деле никто понятия не имеет, сколько у каждой из сторон резервов. И решать может все что угодно на любом участке фронта.
Поэтому, когда люди, сидящие где-нибудь в двух-трех тысячах километрах от линии боевого соприкосновения, рассказывают о нахрюках захлебнувшихся — им ничего не грозит. А мы здесь сидим в Донецке, и мы ждем с ужасом, что будет, если внезапно с пиарными целями салорейх решит зайти в Донецкую агломерацию, прекрасно зная, в каком состоянии укрепления здесь. Я езжу и вижу это практически каждый день.
Поэтому мы замерли в ожидании, и ничего особо хорошего мы не ждем при любом исходе. Это будет мясорубка, огромное количество жертв. И я не вижу, чему тут радоваться и от чего впадать в эйфорию.
— Для эйфории, справедливости ради, повода не видно. Однако техники становится у ВСУ меньше: и импортной, и тех же гаубиц, танков. Самое страшное, что украинцев, которые могли бы быть вменяемыми, которых насильно мобилизовали, тоже становится всё меньше. Здесь при любом раскладе для Украины невыгодная ситуация получается. Чего этими показательными атаками хотят добиться? Прощупать оборону? Не слишком ли высока цена за такое прощупывание?
— Это все субъективно — высокая цена, низкая, много погибших, мало. Если вся страна предназначена на убой… И поверьте, пушечного мяса еще бегает по салорейху невероятное количество — вы сами видите, что никто пока не трогает тех, кто развлекается в Аркадии, в киевских ночных клубах, на Западной Украине, в какой-нибудь Яремче — их пока никто не трогает и толком не мобилизует.
Ресурсов еще немерено. Запад играет вдолгую. Уже все поняли, что это не спринт — это ультрамарофон. И то, что погибнет какое-то количество — десятки тысяч, ну и что! — Западу на это абсолютно наплевать. А украинское общество не способно никак этому противиться. Вот и все!
Поэтому можно сколько угодно рассказывать об огромных потерях, простите, на кого это ориентировано? Запад в курсе, салорейх ничего не может с этим поделать, в смысле — вменяемые люди (на Украине. — Ред.). Ну а утешать российскую публику... вы знаете, столько там нациков погибло… И что? И что, у России нет потерь?
Поэтому мне абсолютно непонятны эти нарративы, потому что мы тут живем, в Донецке, мы видим огромное количество раненых, мы знаем, сколько гибнет людей, сколько ходит вдов и сирот. Это, конечно, сильно размазано по материковой России, но тем не менее это приходит в изобилии, просто у нас это более концентрированно.
Какой смысл, имея то же самое у себя, радоваться, что у соседа сдохла корова? Смысл? Честно говоря, не вижу. Тем более никто не может утверждать, что достоверно знает, сколько резервов у каждой из сторон. Этого действительно не знает вообще никто, и покажет это только поле боя.
12 июля — очередная реперная точка, остается еще три недели, и за это время может случиться абсолютно всё что угодно.
— Радоваться действительно нечему, за последние девять лет поводов для радости не так уж и много. Однако пытаются по-всякому остановить. Сначала пытались Минскими договоренностями, сейчас существуют различные версии мирных планов, один из них — африканский. Приехала делегация из Африки сначала в Киев, потом в Россию, поводили их по Киеву, Буче, сымитировали ракетную атаку и эффект не впечатлил делегацию из Африки. Мирный план африканской делегации не подходит ни Кремлю, ни Банковой. Насколько я понимаю, его могут использовать для давления на Киев. Не получится ли как с Минскими договоренностями? Насколько вообще важно сотрудничество со странами Африки для России?
— Честно говоря, никто так и не понял, зачем приезжали африканцы. Может, просто своими глазами посмотреть, пообщаться, узнать позицию. В конце концов, Африка — главный интересант по части продовольственной безопасности, потому что зерно поступает из салорейха, из России, и в Африке надо что-то кушать. А тут не понятно, какое будет сокращение производства зерна в салорейхе, судя по всему, немалое.
Вдобавок ходят упорные слухи, что африканцы приезжали сказать веское слово Китая, под влиянием которого, по слухам, они находятся.
Ну съездили, проимитировали мирный процесс. И после этого, и в процессе внезапно то Скабеева задает наводящие вопросы Лукашенко уже даже не по Минским договоренностям, а по Стамбульским. И Путин показывает эти договоренности, и показывает, что да, это же [украинская власть] недоговороспособные существа, с кем можно разговаривать?
О каких договоренностях можно говорить с людьми, которые их просто тупо не выполняют и глумятся над ними? Так было и с Минскими (соглашениями. — Ред.), так было и со Стамбульскими и непонятно, какие будут дальше и насколько взлетят ставки.
Поэтому визит африканцев — ну да, съездили, посмотрели, пообщались, за ручки подержался с Зеленским один из товарищей, все глумятся, что, наверное, это месяц гордости, что-то надо было по этому поводу продемонстрировать. Вот Зеленский продемонстрировал.
Пока что это всё ни о чем. Пока не состоялась хоть какая-то условно решающая битва. И вот ждем мы ее к 12 июля. И если она не состоится, то непонятно, что там будет на саммите НАТО в Вильнюсе.
А может, и ничего не будет, а может, и не планируется. А может, это вброс, и что-то планируется на более отдаленные сроки, потому что говорят, что еще не все поставлено, не все обученные войска прибыли. И главный вопрос, почему салорейху не дают авиацию, потому что вертолеты, которые могли бы сильно помочь, но их пока не дают. И даже не говорят ничего о вертолетах. Хотя понятно, что на данной местности, — почитайте любого военного эксперта, — без вертолетов наступать, мягко говоря, затруднительно.
То есть вопросов невероятное количество. Мы можем только рефлексировать по поводу того, что уже произошло. Но никто не может сказать, кто имеет хоть малейшее понятие, какие на самом деле планы наших неуважаемых партнеров в Пентагоне и в НАТО? Нам остается только ждать, наблюдать и продолжать рефлексировать насчет уже случившегося.
— Пока что действенных мирных планов нет, однако если пофантазировать, то какие должны были быть пункты основные в мирном плане и когда бы он мог быть реализован?
— Тогда, когда у Запада закончатся ресурсы или Запад решит, что воевать дороже, чем замириться хотя бы на время. Пока что никаких признаков, что Запад собирается замиряться, прекращать кормить салорейховский режим и деньгами, и техникой, и всем остальным — никаких признаков пока не видно.
Причем, Западу наплевать абсолютно на все: и на безудержную коррупцию, и на потери, и на прочие сопутствующие факторы. И на потерю репутации, потому что всем понятно, в том числе и со Стамбульскими договоренностями, кто инициировал этот, мягко говоря, кидняк.
Договорились и что? И где договороспособность Запада? О салорейхе никто вообще ничего не говорит, потому что это острие копья, которым наносят ущерб России. И никаких самостоятельных решений никто в салорейхе не принимает. Договороспособность Запада теперь ниже плинтуса даже по сравнению со временами Минских. И Запад все равно на это идет.
Что же они ставят на карту? Почему они так относятся к собственной репутации, к собственной договороспособности? Значит, на что-то рассчитывают. Не просто же так они идут на такие репутационные потери. Ну, значит, у них есть какие-то козыри в рукавах. И, возможно, мы их скоро увидим.
— Какие пункты обязательно должны быть в мирном плане?
— Да кто его знает, какие они будут к тому времени, когда стороны решат, что наконец-то пора договариваться. Конкретные пункты зависят от того, в каком состоянии будет каждая из сторон и какими аргументами будут подкреплять свои позиции.
Сейчас (российская. — Ред.) линия обороны проходит там-то и там-то. Салорейх не может ее прорвать, несмотря на имеющуюся на данный момент западную помощь. Это одна позиция. А если куда-то откинуть подальше, если будет прорыв, то это будет совершенно другая позиция. Если получится российским войскам сходить в атаку и что-нибудь где-нибудь отжать — это будет совершенно третья позиция.
Поэтому говорить сейчас о каких-то там пунктах — это просто гадать на кофейной гуще, это просто бессмысленно, потому что никакая из сторон не будет ухудшать свою переговорную позицию, если ее гипотетически еще можно улучшить в результате боевых действий.
Когда уже навоюются по горло, тогда — исходя из того, где будет линия фронта и какие будут резервы, положения войск, состояние экономик — и будут всерьез разговаривать. А пока разговаривать просто не о чем и бессмысленно.
— Поговорим о фейках и вбросах, о Залужном и Буданове.
— Я сегодня прочитала про Делимханова, что он якобы с оторванной рукой где-то лежит в госпитале под охраной. Вот, пожалуйста, обраточка. Братские народы, как говорит Путин – одни рассказывают об исчезновении Буданова, об исчезновении Залужного, а другие рассказывают об оторванной руке Делимханова.
И подтвердить свои слова ни одна сторона не может, а с другой стороны, ни толком Буданова, ни толком Залужного, ни толком Делимханова никто не видел. И это дает огромный простор для спекуляций.
Ну и, естественно, как же без вбросов? Потому что кто-то да поверит – а, действительно, не видели Делимханова, вдруг правда где-то без руки лежит в госпитале. Не видели давно Залужного, давно не видели Буданова — может быть, действительно по ним что-то прилетело?
И кто его знает, что на самом деле? Может, какая-то из сторон ждет эффектного появления и ждет момента, когда это эффектное появление будет максимально эффектным, а может, действительно что-то случилось с кем-то из этих трех.
Поэтому толку с этих спекуляций? Если доказательств ни того, ни другого, ни противоположного просто ни одна из сторон не предоставляет — тел не видели, живыми не показываются — сидите, люди, спекулируйте.