Об этом эксперты рассказали в интервью изданию Украина.ру.
Продвижение российских войск
К началу 2023 года сложилась благоприятная обстановка для продвижения российских войск на запорожском направлении, отмечает директор Музея войск ПВО Юрий Кнутов.
Это связано с тем, что на Донецком направлении российские войска освободили Соледар, взяли железнодорожную станцию Соль и продвигаются как с севера, так и с юга, создав оперативное окружение Артемовска.
При этом противник понимает, что потеря Артемовска будет означать разрушение обороны «восточного вала» — так Зеленский окрестил линию обороны от Северодонецка до Угледара.
«Каждый из этих городов был превращен в город-крепость, который должен был сопротивляться до последнего украинца. Так вот этот приказ Зеленского об обороне Артемовска привел к тому, что ВСУ сняли часть резервов с запорожского направления и перебросила их в Донбасс, чтобы попытаться остановить продвижение российских войск и выполнить приказ своего верховного главнокомандующего», — рассказал Кнутов.
Воспользовавшись такой благоприятной обстановкой, российские части провели разведку боем на запорожском направлении и нащупали несколько слабых мест. Сначала нанесли там артиллерийские удары, потом в ход пошла бронетехника при поддержке пехоты. В результате прорвали первую линию обороны и продвинулись на 7 километров вперед.
Это серьезное достижение уже потому, поясняет эксперт, что удалось отодвинуть вражескую артиллерию, которая обстреливала наши ближние тылы, склады, пункты управления и населенные пункты, где порой остается мирное население.
«Если мы разовьём опыт, который мы сейчас получаем на запорожском направлении, украинская армия окажется в сложном положении. Потому что мы сможем наступать и с юга, и с востока.
Если мы сможем освободить Донбасс, то дальше останется степь, где им будет негде закрепиться и спрятаться. Поэтому украинским войскам придется уходить в крупные города.
Мы эти города бомбить не будем, потому что это будут уже российские города. Мы будем их брать в блокаду и медленно выдавливать оттуда противника», — заявил Кнутов.
Переговоры и стратегическое поражение ВСУ
Ветеран боевых действий в Чечне, офицер запаса Виктор Кутырь надеется, что у руководства России есть понимание, что «мы не сможем договориться с Украиной».
Даже если мы выровняем фронт, говорит Кутырь, мы проблему все равно не решим: судя по тому, как сейчас накачивают и готовят Украину, они будут атаковать в апреле-мае. Следовательно, у нас есть время до февраля-марта, чтобы нанести ей тактическое или стратегическое поражение и сесть за стол переговоров.
И судя по косвенным признакам, мы готовимся нанести такой удар.
«Другое дело, что ты можешь планировать все что угодно, а потом будет принято политическое решение. Они выполнят какие-то наши условия, мы выполним какие-то их условия. Военным скажут: подвиньтесь, стойте и молчите.
Это уже было в 1996 году, когда прилетел Лебедь и договорился. Мы тогда уходили из Грозного, не понимая, что это произошло и почему мы вдруг ушли. Нас же не спрашивают. Мы просто делаем свою работу», — рассказал офицер запаса.
При этом он уверен, что СВО не может затянуться на долгие годы: «Либо мы все закончим к весне, либо Украина и Запад вынудят нас пойти на уступки к осени, если мы что-то неправильно сделаем».
«Если надо будет, Киев тоже вынудят пойти на переговоры. У всех в 2024 году выборы. И в России, и в Америке, и на Украине. На выборы надо пойти с чем-то. Следовательно, нужно договариваться.
Но договариваться тоже можно на разных условиях. Например, когда мы 2 мая водрузили знамя над Рейхстагом, в ночь с 8 на 9 мая Германия подписала акт о безоговорочной капитуляции. Где тогда были американцы? На Эльбе стояли.
А вдруг наше наступление получится? Вдруг мы займем большие территории и вынудим Киев подписать акт о капитуляции? Запад тогда поймет, что нужно оставить Украине хоть какую-то ее часть.
Есть же в западной прессе публикации, что поляки, венгры и румыны претендуют на какую-то часть Украины. Рисуются соответствующие карты о том, какая область кому отойдет. Следовательно, Запад допускает поражение Украины», — сообщил Кутырь.
Планы Польши на Украину
Ранее экс-глава МИД Польши Радослав Сикорский в интервью Radio Zet заявил, что Варшава вместе с Венгрией рассматривала вариант территориального раздела Украины в начальной стадии российской спецоперации.
По его словам, в первые 10 дней «имел место момент колебаний», когда не было понятно, как дело пойдет дальше, и правительство «думало о разделе». В свою очередь, польский премьер Матеуш Моравецкий опроверг высказывания Сикорского и заявил, что «он должен взвешивать слова».
Эксперт по Польше ИА Regnum Станислав Стремидловский уверен, что Сикорский неслучайно сделал это заявление. При этом возникает вопрос: в нем больше внешней или внутренней составляющей? Скорее внешней. И тогда возникает следующий вопрос: на кого именно работает Сикорский.
«Проще всего было бы сказать, что он действует в интересах Германии. Дело в том, что Польша сейчас является главным раздражителем для Берлина, прежде всего, в вопросах поставки Киеву немецких танков "Леопард". И получается, что таким заявлением Сикорский дискредитирует Варшаву, показывая, что Польша вовсе никакой не союзник Украины.
Но это только один аспект, а я помню еще и другое. В этом же интервью Сикорский еще раз подтвердил свой тезис о причастности западных сил ко взрывам на газопроводе «Северный поток». Он сказал, что в этом заинтересована Украина, Польша и частный сектор США.
Я напомню, что Сикорский — необычный польский политик. В 1981 году, когда ему было 18 лет, он приехал на обучение в Великобританию и через полгода попросил там политическое убежище.
Этот простой польский мальчик умудрился закончить Оксфордский университет, состоял в престижных клубах, куда так просто не принимают, а во второй половине 1980-х, будучи внештатным корреспондентом британских изданий, находился в расположении моджахедов в Афганистане. То есть британский след тут тоже прослеживается.
И я думаю: не пытаются ли британские дядюшки таким образом послать своим американским племянникам и их польским подпевалам какой-то сигнал?» — задался риторическим вопросом эксперт.