Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Никита Андреевич, Дмитрий Песков на днях напомнил, что Украина законодательно исключает возможность переговоров с Россией. В свою очередь, в конце прошлого года президент Владимир Путин отмечал, что мы готовы договариваться со всеми участниками этого процесса о приемлемых развязках. Если отбросить в сторону любые способы мирного урегулирования, какой сценарий прекращения украинского кризиса вам видится?
— К сожалению, я на текущий момент вижу только один сценарий — силовой. То есть ликвидация преступного режима в Киеве, насильственное разоружение вооруженных группировок, включая ВСУ и нацбатальоны, последовательная денацификация территорий, которые после освобождения от оккупации марионеточного режима смогут сами определять свое будущее — и в плане суверенитета, и в плане политического устройства.
На текущий момент украинский государственный проект потерпел полное банкротство. Увы, это факт. Они начали эту агрессивную войну, они создали серьезнейший кризис для всей Европы, и на текущий момент без ликвидации основ этого режима, не говоря уже о его деятелях, не может идти речи о восстановлении мира и стабильности.
— После ликвидации нынешнего киевского режима каковы будут действия тех, кто им помогал?
— К сожалению, на мой взгляд, сразу холодная война не закончится, будет определенное противостояние. Почти наверняка будет поддержка террористических группировок, которые начнут действовать на освобожденной украинской территории против народных органов власти.
Подчеркну — эта ситуация не новая, в чем-то она будет повторять то, что было после Второй мировой войны, когда наши недавние союзники по антигитлеровской коалиции, США и Великобритания, активно поддерживали так называемую ОУН*, террористическую организацию на Украине, забрасывали им оружие, снаряжение, отправляли советников, держали на своей территории штабы этой преступной организации, включая людей, участвовавших в преступлениях против человечности на стороне гитлеровского режима.
Все это не ново. Наше противостояние с Западом — большей или меньшей жестокости, большей или меньшей интенсивности — было еще со времен Ивана Грозного, если не раньше. Я считаю, что это в чем-то неизбежные вещи. Скорее было аномалией то, что оно происходило на очень низких оборотах последние тридцать лет. Мы к этому привыкали всегда, привыкнем и сейчас.
— Можно ли ожидать, что перебросится это противостояние на другую территорию, театр военных действий будет где-то в другом месте?
— На мой взгляд, подобное развитие событий — оно возможно. То есть будут новые прокси-войны, я напомню, что до Украины у нас шла достаточно интенсивная по тогдашним меркам прокси-война на территории Сирии, где террористические организации поддерживала ЦРУ США.
Гипотетически после Украины, помимо попыток создать там новые очаги террористической нестабильности, возможна активизация на Ближнем Востоке, на Дальнем Востоке, в том числе обострение кризиса на Тайване, например, с точки зрения противодействия Китаю, как нашему главному союзнику.
Но именно полное повторение украинского конфликта, может быть, за вычетом случая Тайваня, мне кажется крайне маловероятным, потому что это будет означать по сути продолжение «горячей войны», для которой сейчас у НАТО, как открыто заявляют их чиновники — и американские, и штаб-квартиры НАТО — у них просто нет ресурса. Поэтому после завершения украинского конфликта мы снова вернемся к прокси-войне меньшей интенсивности, подобной той, которая была на территории Сирии.
— Уже в эту пятницу, 20 января, состоится встреча на американской авиабазе Рамштайн в Германии. Получит ли Киев «вундерваффе»? И чем рискуют Европа и Запад, предоставляя оружие Украине?
— Первый и самый очевидный риск — после ликвидации Киева и даже до него, все это оружие уйдет куда-то на сторону. Не секрет, что еще до начала спецоперации Киев активно торговал этим оружием, в том числе оно попадало в Сирию и Афганистан. Украинская военная разведка умудрялась продавать минометы талибам*, например, которые воевали против союзников-американцев.
Сейчас в условиях тумана войны и ожидаемой послевоенной нестабильности эта ситуация только усугубится. Поэтому есть большая вероятность, что значительная часть поставляемого оружия, возможно, даже те самые танки, которые сейчас пытаются пригнать из Европы, попадут в чужие руки.
Я не думаю, что Запад начнет пересекать какую-то «красную линию», то есть открыто вовлекаться в конфликт на Украине, позволять использовать свои базы для атак против России с территории Европы. Но те люди, которых сейчас отправляют в качестве наемников и советников на Украину, это достаточно массовая практика. Еще в первые дни войны американцы открыто сообщали, что около трех тысяч их наемников, подчеркиваю, — сразу после начала спецоперации, — находятся на Украине и участвуют в боях против украинских антифашистов и российской армии.
Эти люди, разумеется, находятся в зоне риска, они могут быть уничтожены в любой момент, и уже действительно массовые гибели их происходили. В Польше уже расширяют кладбища для польских военных, которые под видом отставников участвовали в войне против России на территории Украины.
Все это, подчеркну, малоприятно и для нас, и для них, но это период наибольшей интенсивности прокси-войны, которая против нас шла веками. Победим на Украине — станет полегче. Запад утомится, начнет искать какие-то новые пути. Другое дело, как в случае с Сирией, может не повезти и уже другая страна станет ареной противостояния.
— Сергей Шойгу провел совещание по увеличению численности армии до полутора миллионов человек. Каким образом планируется увеличить численность Вооруженных сил Российской Федерации, кроме предложения об увеличении призывного возраста?
— На мой взгляд, в нынешней ситуации увеличение армии может стать скорее благом, потому что сейчас, особенно в условиях санкционной агрессии против нас, резко ускоряется автоматизация экономики.
Мы уже в своем быту наблюдаем, что сокращается спрос на кассиров, операторов линий поддержки, все чаще мы работаем либо с кассами самообслуживания, либо с нами работает искусственный интеллект, распознающий голос.
Те, кто пользуется соцсетями, знают, что сейчас бум рисующих нейросетей, которые опять-таки начинают вычищать целый класс дизайнеров. Разумеется, какая-то часть людей на всех этих позициях останется, это будет процентов десять — наиболее квалифицированные специалисты, в случае дизайнеров — это уже реальные художники с профильным образованием и хорошим даром.
Этот процесс у нас долгое время сдерживался по социальным причинам, но сейчас, в условиях санкционной агрессии, мы должны наращивать эффективность производства, наращивать КПД и, соответственно, должны постоянно повышать производительность труда.
Возникнет энное количество кадров, которые придется куда-то перенаправлять, переучивать. И одним из клапанов, одним из путей социального выхода из сложившейся ситуации для людей, которые окажутся в сложном положении, будет в том числе армия.
Я подозреваю даже, что многие дизайнеры, которые сейчас, чтобы уклониться от мобилизации, покинули страну, потом будут очень сильно сожалеть, что не пошли добровольцами, чтобы решить на всю жизнь проблему с карьерой. Потому что сейчас есть определенный высокий спрос на военных в условиях спецоперации, но дальше там включится весьма и весьма жесткий фильтр.
У нас и по закону достаточно жесткие медицинские требования и иные, а в условиях сокращения рынка многих специальностей начнется очень жесткий конкурс. Многоступенчатые испытания, чтобы стать простым пехотинцем. И это большой вопрос, как там нужно будет выкручиваться.
— Как вы считаете, в обозримом будущем возможна все-таки вторая в этот период мобилизация в России?
— На текущий момент я знаю официальную позицию. Считается, что вторая волна мобилизации не нужна. Во всяком случае, это озвучивал Песков, как представитель Кремля, и пока планов подготовки новой мобилизации не заметно.
Будет или не будет мобилизация — будет определять обстановка на театре боевых действий. То есть итоги зимнего и весеннего наступления российской армии на Украине. И в зависимости от того, насколько будут решены поставленные задачи, какова будет скорость, каков будет уровень, увы, потерь, будет определяться необходимость или отсутствие необходимости нового призыва.
Я считаю, что не нужно по этому поводу сильно паниковать. Каждый человек просто должен работать на своем месте, обеспечивая тыл нашей страны. Это обеспечивает и большую эффективность военной операции на Украине, ее меньшие сроки, меньшие жертвы среди, возможно, ваших близких, находящихся на фронте, и в том числе меньшие риски новой волны мобилизации.
Если вы хорошо поработаете в тылу — не придется работать на фронте. Во всяком случае, лично я живу по такому принципу.
— Вопрос о совместных учениях в Белоруссии. Стоит ли ожидать союзного подкрепления на полях СВО?
— Я не могу исключать подобный сценарий, учитывая, что объектом гибридной агрессии с территории Украины была не только Россия во все годы до спецоперации. Например, украинская военная разведка активное участие принимала в провоцировании беспорядков в Минске в 2020 году. Среди участников, организаторов беспорядков было задержано несколько военных Украины.
Минску, скорее, интересно быстрое завершение спецоперации с ликвидацией киевского режима. Другое дело — это лично мое, субъективное мнение, я не допущен к военным секретам — что Минск, скорее всего, белорусская армия, выступит в роли сил добивания. То есть после наступления перелома на фронте, удар с территории Белоруссии будет отсекать определенные западные пути снабжения (ВСУ. — Ред.), чтобы не дать конфликту принять затяжной характер на новой линии фронта.
Но, подчеркну — это моя гипотеза, с Генштабом я на эту тему не консультировался, у них, скорее всего, свое понимание и свои планы.
* Организация признана экстремистской, ее деятельность запрещена в России.