Во всяком случае, именно после этого визита, выступая перед Парламентской ассамблеей НАТО, украинский президент вновь официально потребовал вступления Украины в НАТО, чего не делал уже несколько недель. Между тем, это один из пунктов, который обозначен Россией в качестве «красной линии».
Ничего удивительного в этом нет — Британия занимает радикальную позицию в отношении украинского кризиса. Она одной из первых начала обучение украинских военнослужащих, оказывает значительную экономическую помощь, по утверждению МО РФ силы Королевского флота как минимум принимали участие в диверсии на «Северном потоке».
Поток английской помощи не снижает даже то, что Сунак — уже третий премьер-министр Соединённого королевства, который посещает Киев в текущем году. Подданные его величества Карла III своими правительствами недовольны, но те позволяют не обращать на них внимание. И, главное, от смены премьера стратегия не меняется.
Стратегия же была заложена ещё весной прошлого года, когда были приняты два новых нормативных акта: Global Britain in a competitive age — The Integrated Review of Security, Defence, Development and Foreign Policy («Глобальная Британия в эпоху конкуренции: комплексный обзор безопасности, обороны, развития и внешней политики») и Defence in a competitive age («Оборона в эру всеобщей конкуренции»), формулирующие соответственно, внешнеполитическую и военную стратегии Великобритании. Документы эти были приняты при Борисе Джонсоне, который был не просто самостоятельным политиком, но и политиком, стремившимся увеличить влияние Соединённого королевства в мире.
Именно потому в упомянутые документы была заложена идея британского лидерства, опирающегося на явно временные сущности, вроде «развёртывания авианосной ударной группы (АУГ) с авианосцем "Королева Елизавета" в Средиземном море». Понятно, что в публикациях, посвящённых этой стратегии, британцев поругивали за неадекватность. Фактически правильно, но тут скорее речь шла о намерениях восстановить лидерство.
Отметим сразу, что украинский кризис (несмотря на то, что в 2021 году он имел место быть в наличии), проектировщиками серьёзно не рассматривался. В Global Britain in a Competitive Age были выделены четыре тенденции развития системы международных отношений на период до 2030 года:
— геополитические и геоэкономические изменения, в том числе растущая роль Индо-Тихоокеанского региона, Китая;
— системное противостояние между «демократическими» и «авторитарными» режимами;
— быстрые технологические изменения;
— наличие транснациональных вызовов, требующих коллективных действий (например, коронавирус, климатические изменения и терроризм).
Правда, Россия упоминалась как источник угроз для Европы вообще и Великобритании в частности, но если в обзоре 2015 года Россия упоминалась 28 раз, то теперь всего 14. Налицо существенная недооценка. Предположить, что британцы знали о России что-то, чего не знали мы сами, нельзя — молниеносная операция в Казахстане и начало СВО для них тоже были неожиданностью.
Интересно, что чисто в военном отношении Британия делала ставку на силы специальных операций, Royal Navy (военно-морской флот), и стратегические ядерные силы (именно с ними к тому моменту начались трудности из-за проблем с модернизацией). Т. е. британские аналитики совершили ту же ошибку*, что российские и немецкие — никакой большой войны с обычными вооружениями не предполагалось и необходимость поддержки Украины именно обычными вооружениями оказалась для Британии неплановой задачей.
Справедливости ради скажем, что сухопутные войска никогда не были сильной стороной островной монархии. Разве что во времена холодной войны приходилось поддерживать на уровне пятидесятитысячную Британскую Рейнскую армию (окончательно ликвидирована как явление в 2020 году). Выход Великобритании из ЕС был связан в том числе с намерениями сократить военные расходы за счёт именно сухопутного компонента.
С другой стороны, надо понимать принципиальное отличие британских документов стратегического планирования от германских: если немцы планируют развивать, в первую очередь, свои вооружённые силы, то Британия делает ставку на «командную игру», в которой «грязная работа» будет доверяться партнёрам, а сами англичане возьмут на себя функции невоенной (прежде всего — научно-технической) поддержки. В этом отношении понятен интерес Лондона к Украине, руководство которой бесхитростно предлагает своё население в качестве пушечного мяса.
Правительство Элизабет Трасс обещало до конца года обновить оборонный обзор (Defence in a competitive age) именно с тем, чтобы исправить допущенные просчёты. Можно ожидать, что будет сделана ставка на усиление сухопутных сил, которые ранее планировалось сократить примерно в три раза к 2025 году. Скорее всего, будут сохранены и анонсированные ранее планы держать в постоянной готовности хотя бы одну авианосную ударную группу с тем, чтобы выполнять задачи по всему миру. А вот что будет с планами Бориса Джонсона относительно увеличения на 40% ядерного арсенала сказать сложно. Похоже, для этого не хватит ни финансовых, ни технических возможностей.
При этом следует учитывать ограниченные экономические возможности Великобритании. По данным Всемирного банка население страны с 1999-го по 2019 год выросло с 58,6 млн человек до 66,8 млн человек, в то время как темпы роста ВВП упали с 3,42% на рубеже веков до 1,46% по итогам 2019 года. Британская экономика — слабейшая в группе G7.
19 ноября премьер Сунак заявил в Киеве, что военная помощь Великобритании Украине в этом году составила £ 2,3 млрд (ок. $ 2,7 млрд; военный бюджет Великобритании в 2021 году по данным SIPRI — $ 68,4). В то же время ещё в августе The Times, ссылаясь на источник в британском Министерстве обороны, сообщила, что эта помощь иссякнет к концу года — не хватает ресурсов. На этом фоне усилия, прилагаемые Британией к раздуванию украинского конфликта, выглядят несколько загадочно. Впрочем, в Лондоне, очевидно, исходят из того, что на их помощи свет клином не сошёлся, а задача ослабления России и ЕС остаётся более актуальной, чем это было в прошлом году, когда представлялись основополагающие стратегические документы.
* XX съезд КПК поставил целью проведение военной реформы, с постепенным доведением всей НОАК до уровня сил быстрого реагирования — т.е. китайские товарищи ошибались так же, как и все. Возникает закономерный вопрос: если одну и ту же ошибку совершают вообще все, то ошибка ли это?