Если цена на топливо, поставляемое в ЕС, будет ограничена, можно субсидировать продажи газа, помогая производителям газа, чтобы они продавали по меньшей цене, либо компенсировали за счёт бюджета деньги потребителям, но включенный печатный станок будет обесценивать евровалюту — считает ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности и Финансового университета при правительстве РФ Станислав Митрахович.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Станислав, СМИ пишут, что страны «Большой семерки» и Австралия договорились об установлении фиксированной цены на российскую нефть. А 8 ноября руководство Европейского союза дало понять, что не рассматривает ограничение цен на импортируемый природный газ как лучший инструмент для сдерживания энергетического кризиса и вместо этого предложило план, который со временем распределит растущие расходы. Как основной сценарий рассматривается создание динамического ценового коридора для газовых транзакций. Какими, на ваш взгляд, будут новые ограничения? Что это означает для России? И как на это стоит реагировать?
— Когда они это будут вводить, будет понятно, пока вы сами ссылаетесь только на СМИ. Но, возможно, речь будет идти о каком-то ограничении цен. Как можно ограничить цену? Можно, например, ограничить цену на импортный газ, но это чревато конфликтом с поставщиками.
Можно оторвать цену на газ от цены на бирже, хотя Европейский союз раньше долгие годы говорил, что именно цена на бирже должна быть определяющей. Теперь можно сказать, что на бирже пусть будет показательной цена на СПГ, а значит, цены обычные пусть отражают какие-то другие параметры.
При масштабном государственном вмешательстве за деньги налогоплательщиков или за деньги, которые напечатаны, это чревато дополнительными девальвационными процессами. На мой взгляд, это решение на самом деле достаточно рискованное.
И, что интересно, их вводят те страны, которые до этого рассказывали всем, что цены лучшие, самые рыночные, ударяются теперь в какие-то госплановские инициативы. Обвиняют Россию, что мы слишком большую роль в госэкономике имеем.
А теперь получается, мы поменялись местами — Россия вступает за рыночный подход, они за какие-то госплановские меры.
— Всё равно ведь эти ограничения, если они будут, будут обходиться через разные схемы перепродажи по разным ценам? Я правильно понимаю?
— Ну, мы с вами обсуждаем слухи, который «Блумберг» пишет, причем пишет уже много месяцев об этом. Они сами не знают. И до сих пор не опубликовали план конкретных действий. Что концептуально можно сделать, я уже сказал.
Норвегии, конечно, можно выкрутить руки и заставить просто снизить цену, им больше некуда поставлять, но это, мягко говоря, не улучшит отношения между ЕС и Норвегией.
— Европа же тоже страдает от всей этой неразберихи и, возможно, это такое компромиссное решение будет, чтобы и ресурсы получать, но и при этом выглядеть как такие грозные противники России. Но при этом чтобы и промышленность европейская работала, и Россию вроде как ограничивают. Это так выглядит?
— Есть энергетический кризис в Европе, это очевидно. Чтобы как-то в этих условиях выживать, спасать промышленность приходится какие-то вводить новые методы регулирования. Какие? Сдерживание цен или компенсацию роста цен для конечного потребителя? Это всё не может быть бесплатным каким-то решением.
Кашу из топора нельзя сварить. Для этого нужна там крупа, масло. То же самое здесь — нельзя за счет какого-то регулятивного решения взять и просто так обменять цены, надо чем-то пожертвовать.
Можно пожертвовать либо отношениями с поставщиками, либо можно заставить компании умерить свои энергетические аппетиты внутри Европы.
Но будет ли это стимулировать их к дальнейшему развитию?
Либо можно субсидировать продажи газа, помогая либо производителям газа, чтобы они продавали по меньшей цене, либо компенсировали за счёт бюджета потребителей, чтобы они могли купить более дорогой газ.
Но это, опять же, вмешательство в рынок, передача денег налогоплательщиков, либо это увеличение государственного долга и это печатание денег.
Но это то, что уже будет вызывать постепенно движение в сторону сомнения всего мира в том, что евро — надёжная валюта. Она будет падать по отношению к доллару, будет расти инфляция в этой зоне валютной. Всё большее количество стран и инвесторов будет сомневаться, что нужно держать деньги в евро.
Степень прочности европейской экономики достаточно высока за счёт предыдущих десятилетий развития, можно поэкспериментировать с печатанием денег.
Но если все проблемы закрывать за счёт печатного станка, то на каком-то этапе будет расплата. И уже не только энергетическая, а касающаяся всей социально-экономической системы.
20 октября 2022, 07:50
Игорь Юшков: Россия может обеспечить газом и Европу, и Азию, и внутренний рынок— Регулярно приходят новости, что европейская промышленность страдает от высоких цен на энергоносители. Как ситуация будет развиваться дальше? Это выгодно для США? И может ли Россия использовать это в своих интересах?
— Америке выгодно в том плане, что европейские предприятия переезжают к ним. Европа окажется зависима не только от импорта и американских энергоресурсов, но и уже от товаров с добавленной стоимостью, которые из Америки будут поставлять в Европу.
Что касается России, она находится в серьёзном конфликте с Европой. Поэтому Россия рассчитывает, чтобы проблемы в Европе вызовут запрос на окончание этого конфликта и на смягчение позиции Европы.
Может быть, на каком-то этапе это произойдёт. Может быть после текущей зимы или после следующей. Могла ли Россия привлечь какие-то европейские предприятия к себе? Наверное, теоретически, могла, но в текущей политической обстановке, я думаю, это будет вряд ли возможно.
В случае снижения остроты политического конфликта я не исключаю, что какие-то компании могут в Россию перебраться. Но это не в период, когда каждый день европейской политики рассказывают о необходимости победить Россию.
Сейчас я не могу себе представить, чтобы какая-нибудь химическая компании из Европы открыла у нас предприятие. Год назад мог представить, ну, может, через год тоже будет возможно.
— Наиболее вероятно, что эти ограничения будут введены или на разговорах всё это закончится? Потому что Катар тоже высказался, что это все бред какой-то и Россия не будет поставлять газ по заниженным ценам.
— Я думаю, что введение предельных цен на газ исключать нельзя, но это было бы ошибкой Европейского союза, потому что в результате этого сразу же прекратятся поставки из России, поставят под вопрос поставки СПГ.
Это надо, получается, и на американские СПГ вводить ограничения предельной цены, на газ, который в Америке изготовлен и поставлен какими-нибудь подразделениям компании европейской. Какой-нибудь «Тоталь» или «Шелл».
Вот как Америке понравится, когда на их товары вводят предельную цену? Я не уверен, что это сильно понравится. Рискованный шаг. Можно попробовать, конечно. Норвегии деваться некуда. У них большое производство и маленькое потребление — некуда деть газ, кроме ЕС.
Можно этим воспользоваться и выкрутить руки, но как это воспримет сама Норвегия в перспективе? А как это воспримет какой-нибудь Алжир?
А точно нужно увеличивать добычу газа в Алжире с прицелом на европейские рынки, если европейский рынок так себя ведёт? Европейский регулятор говорит им: вы нас, пожалуйста, спасите, увеличьте добычу...
А зачем (добытчику) увеличивать добычу, если вы завтра введете определенную цену на газ?
Я бы сказал, что скорее не будут, чем будут вводить, а если всё-таки введут, то это будет волюнтаристский шаг.
Это приведет просто к сокращению поставок, усугубит энергетический кризис. Ну, можно рискнуть, я могу себе представить, что Азербайджан или Норвегия будет поставлять, но тут Азербайджан задумается о перспективах.
А точно нужно увеличивать добычу и строить новые мощности транспортные в Европу? А вдруг они скажут, что через полгода ещё уменьшат эту предельную цену на газ? Я бы на месте Азербайджана призадумался.
— В Египте на климатическом саммите стали видны противоречия между желанием части стран снизить выбросы СО2 с одной стороны и желанием отапливать свои страны — с другой? В Европе уже начали закрывать глаза на экологию в условиях энергокризиса. Плюс Грета Тунберг тоже уже говорит не столько об экологии, сколько о вреде капитализма и миропорядка. Есть ли какие-то выгоды на саммите и есть ли новые тенденции в этой сфере, которые важны для России?
— С одной стороны, в Европе есть очевидный отказ от зелёной повестки, именно здесь и сейчас. Статистика показывает рост потребления угля в производстве электроэнергии, он может дойти до 20% в этом году.
Это доказывает, что Европа говорит одно, а делает другое, вопреки зеленой повестке. Законсервированные угольные станции вновь открывают. С другой стороны, официального отказа от зеленой повестки, который был бы озвучен, тоже нет.
Что России делать? По бюрократической инерции Россия продолжает рассказывать про свое участие в повестке, некоторые чиновники поехали на саммит, но, с другой стороны, сейчас явно в России есть какие-то более приоритетные задачи, чем играть в эти зелёные сюжеты.
Можно ли использовать в своих интересах площадку?
Можно продвигать тезис, что, закупая СПГ в больших количествах, Европа увеличивает нагрузку на экологию.
Гораздо экологичнее было бы использовать какую-нибудь вторую нитку «Северного потока — 2», уцелевшую после диверсии, чем везти СПГ на большое расстояние. У СПГ больше углеродный след при его транспортировке, использовании, производстве. Больше отрицательного воздействия на окружающую среду.
— После российских ударов по украинской инфраструктуре в стране начались массовые отключения света. Сможет ли Украина исправить ситуацию — и сможет ли Европа помочь?
— Зависит от того, будет ли Россия наносить массированные удары постоянно, либо нет. Например, по той инфраструктуре, которая обеспечивает работу атомных электростанций, чтобы, скажем, оттуда электричество дошло конечным потребителям, открытым распределяющим устройствам на 750 киловатт, подстанциям всяким. На самом деле, далеко не все эти объекты подвержены ударам.
То есть, если Россия будет наносить масштабные удары в духе того, что делали американцы, скажем, против Сербии или против Ирака, тогда Украина не сможет это починить.
Если же будут только эпизодические удары, возможно, подталкивая Украину к переговорам, то всё починят рано или поздно. Если из Европы будут завозить оборудование.
Конечно, извне очень сложно оценить масштабы повреждения на конкретном объекте. Это же часть тумана войны или даже тайны. Кто расскажет? По фотографиям в интернете больших выводов сделать нельзя, но, если метро работает в Киеве, значит повреждения недостаточно масштабные, чтобы победить Украину или вынудить пойти на переговоры.
— Я так понимаю, в нынешнем положении уже не идёт речь о том, что Украина будет поставлять электроэнергию в Европу?
— Сейчас таких разговоров нет, но дальше всё будет зависеть от того, какой интенсивности будут удары. Если затухнут, на каком-то этапе можно всё починить.