Чему вождь украинских националистов Коновалец научил нацистов из «Азова»

14 июня украинские националисты разного извода празднуют очередную годовщину со дня рождения Евгения Коновальца, который появился на свет в этот день в 1891 году в селе Зашков под Львовом. Он остаётся героем как для «мельниковцев», считающих только своё крыло Организации украинских националистов (ОУН*) истинным наследником той ОУН*, которую основал Коновалец в 1929 году, так и для «бандеровцев», упомянутую организацию расколовших в 1940-м.

Поднимают эту фигуру на свои знамёна и украинские неонацисты: к примеру, школа сержантов, которую в 2016 году создал печально известный полк «Азов»*, получила имя Евгения Коновальца.

В этом есть своеобразная символика: во-первых, в единственной по-настоящему регулярной армии, в которой служил Коновалец, — австро-венгерской — он большую часть службы провёл в школе прапорщиков, и именно в звании фенриха (прапорщика) попал на фронт. А во-вторых — военнослужащие «Азова» на практике применяют опыт «проводника» ОУН*, хотя и вряд ли задумываются об этом.

Итак, 2 августа 1914 года недоучившегося студента юридического факультета Львовского университета Евгения Коновальца призвали в 19-й полк ландвера Львова (k.k. Landwehr Infanterie Regiment «Lemberg» Nr. 19). Призыв в ландвер (части территориальной обороны) объяснялся тем, что 23-летний Евгений уже несколько лет был активистом различных украинских организаций, то есть политически неблагонадёжным. 

Сотня, в которую попал Коновалец, была сформирована в основном из бывших студентов, и к концу августа 1914-го, когда к Львову приблизилась Русская императорская армия, так и не прошла полный курс обучения. Потому её передислоцировали в словацкий город Левоча, где в полном составе зачислили в школу прапорщиков. Кстати, одним из преподавателей в ней был будущий премьер Польши Владислав Сикорский.

Позже школу перевели в австрийский город Грац, где Евгений Коновалец получил звание прапорщика, и в конце зимы 1915-го в качестве командира взвода был направлен в родной 19-й полк ландвера, который к тому времени перебросили в Карпаты.

Подразделения полка принимали участие в мифологизированной украинцами битве за гору Маковка, которая 4 мая 1915 года закончилась победой русских войск. Всего русскими войсками XXII армейского корпуса в ходе боёв в районе Маковки в апреле-мае 1915 года было взято в плен около 90 офицеров и 5000 нижних чинов австро-венгерской армии. Одним из них был и прапорщик Евгений Коновалец.

Тогда он впервые побывал в Киеве, хотя самого города так и не увидел: пленные русины-украинцы содержались в пересыльном лагере в Дарнице, на левом берегу Днепра, который тогда в городскую черту не входил.

Летом 1915 года Коновалец вместе с другими пленными был вывезен в лагерь приволжского городка Чёрный Яр, уездного центра Саратовской губернии (ныне районного центра Астраханской области), лежащего среди бескрайних степей в 200 км к югу от Царицына (ныне Волгоград). А осенью того же года большую группу пленных, среди них и будущего первого вождя украинских националистов, перевели в лагерь, расположенный непосредственно в Царицыне, и разместили в бараках в его южной части — Царь-Горе.

За два с лишним года в лагере военнопленных никаких попыток демонстрировать русским своё неповиновение Коновалец не предпринимал — собственно, как и пленные боевики «Азова» ныне. Более того, пользуясь знанием польского и немецкого языков, он стал переводчиком при начальнике лагеря, за что получил право выходить в город. Даже летом 1917-го, когда руководство лагеря под честное слово отпустило Евгения Коновальца в Киев на переговоры с Украинской Центральной Радой, он вернулся обратно в Царицын.

И вот в плане умения держать слово «азовцам» ещё учиться и учиться у «проводника»: ведь все их многомесячные обещания «держаться до конца» и т.п. оказались пустым звуком.

Евгению Коновальцу во время службы в армии Австро-Венгрии очень нравился легион Украинских Сечевых стрельцов (УСС) — подразделение, сформированное из русинов-украинцев из Галичины и Буковины. Он не попал в это подразделение, поскольку призыв к его созданию Главная Руська Рада обнародовала только 6 августа 1914 года, когда Коновалец был уже в рядах ландвера. Фактически же подразделения УСС были созданы только в сентябре 1914 года, и их сразу отправили в Карпаты — где с ними и столкнулся Коновалец.

Украинские историки пишут, что он неудачно пытался перейти в УСС, но подтверждений этому нет. Хотя не исключено, что командование УСС, считавшее себя высшей кастой среди украинцев благодаря происхождению и образованию, просто отказало Коновальцу, которого сочли недостойным стать «сечевиком».

Независимо от истинности этого предположения, Евгений Коновалец смог продемонстрировать «сечевикам» свой более высокий статус уже осенью 1916-го. Тогда в Царицын прибыли взятые в плен под Бережанами 32 офицера УСС, среди которых были Андрей Мельник и Роман Сушко. Именно Коновалец, пользуясь своими связями в руководстве лагеря военнопленных, добился того, чтобы новоприбывших перевели в село Дубовка, где их поселили в двух добротных домах, принадлежавших местному купцу Челюканову. 

Потому неудивительно, что офицеры УСС, и в первую очередь Андрей Мельник, который в Царицыне стал близким другом Евгения Коновальца, простили последнему «кражу бренда».

Ведь бывший сотник УСС Василий Дидушок начал формировать в Киеве подразделение из бывших пленных солдат и офицеров австро-венгерской армии задолго до того, как в сентябре 1917-го в этот город вновь прибыл из Царицына Евгений Коновалец. Однако формально за формирование этого подразделения отвечал Галицко-буковинский комитет, одним из лидеров которого стал Коновалец.

«Галицко-буковинский курень сечевых стрельцов» был создан ноябре 1917-го в составе полка имени Петра Дорошенко, а уже в январе 1918-го преобразован в 1-й курень сечевых стрельцов, командиром которого «избрали» Евгения Коновальца. При этом Дидушок и другие бывшие офицеры УСС были отодвинуты на второй план.

10 марта 1918 года курень был развёрнут в полк сечевых стрельцов, считавшийся одной из наиболее боеспособных частей армии УНР, а Коновалец получил чин полковника.

Конечно, реальные офицеры-«сечевики», прошедшие школу австро-венгерской армии, которые стали кадровой базой Украинской войсковой организации (УВО) и ОУН*, прекрасно знали подробности биографии Евгения Коновальца. Однако для украинских крестьян Восточной Галичины, на территории которой поначалу была сосредоточена деятельность УВО, слова «полковник сечевых стрельцов» действовали завораживающе. 

В разрезе воровства брендов «азовцы» также проявили себя учениками Коновальца. 

Хотя название «Азов»* (сначала для батальона, а потом для полка Нацгвардии) было придумано активистами харьковских националистических организаций («Патриот Украины»* и др.) в июне 2014 года, когда сформированные ими вооружённые формирования заняли Мариуполь, однако главный символ этого подразделения также был позаимствован. Более того, позаимствован у плагиаторов.

Неоднократно было отмечено, что на шевронах и знамёнах «Азова» размещён повёрнутый вокруг вертикальной оси «волчий крюк» (Wolfsangel) — символ танковой дивизии СС «Рейх» (2. SS-Panzerdivision «Das Reich»). Но на самом деле создатели «Азова» взяли этот символ даже не напрямую у эсэсовцев, а у их косплееров на Украине — националистической партии «Свобода». До своего ребрендинга она называлась Социал-национальной партией Украины (СНПУ), и использовала «верчёный волчий крюк» в качестве своего символа, с пеной у рта доказывая, что это аббревиатура слов «Ідея Nації» («идея нации»).

В конце июля — начале августе 1920 года при непосредственном участии Коновальца в Праге была создана УВО — нелегальная националистическая организация, провозгласившая своей целью создание украинского государства на этнических украинских землях, которые после Первой мировой войны оказались разделены между Польшей, СССР, Румынией и Чехословакией. Активное участие в создании УВО принимали бывшие друзья Коновальца по царицынскому плену — Андрей Мельник и Роман Сушко. 

Хотя Главная Коллегия УВО была создана в Праге, все её члены были львовянами, а Владимир Целевич (кстати, единственный штатский) даже служил секретарём в городской управе Львова. Потому неудивительно, что именно этот город и стал поначалу реальным центром организации, да и широкая социальная база у УВО была только на Галичине.

Но 20 июля 1921 года во Львов прибыл Евгений Коновалец в сопровождении бывшего подчинённого — начальника штаба корпуса сечевых стрельцов армии УНР, полковника Юрия Отмарштайна. Отмарштайн был уроженцем Тирасполя, выпускником Николаевской академии Генштаба в Санкт-Петербурге и бывшим полковником Российской императорской армии. Никаких связей во Львове он не имел, и беспрекословно выполнял распоряжения своего бывшего командира.

Коновалец фактически организовал переворот в УВО, сформировал её новый руководящий орган — Главную Команду, назначив себя его главой, а Отмарштайна — начальником штаба.

При этом есть все основания полагать, что ранее руководившие УВО львовяне вынуждены были признать лидерство уроженца села Зашков только потому, что у Евгения Коновальца были… деньги.

Статный полковник к тому времени подбил клинья к Ольге Федак (свадьба состоится через год), дочери одного из самых богатых украинцев Львова и Галичины — адвоката и финансиста Степана Федака. Об уровне достатка последнего свидетельствует тот факт, что только для помощи украинским пленным в польских лагерях весной 1919 года Федак-старший выделил 100 тысяч австрийских крон.

При этом семью будущей жены Коновалец использовал не только с финансовой целью.

Именно через Степана Федака националисты заранее узнали программу пребывания во Львове Юзефа Пилсудского в сентябре 1921 года, и решили организовать покушение на лидера Польши. Более того, исполнителем теракта был выбран младший брат Ольги Федак, также Степан. Хотя ему было всего 20 лет, он успел поучиться в австро-венгерской военной академии в Винер-Нойштадте, повоевать в армиях ЗУНР и УНР и вступить в УВО.

Стоит отметить, что жена Степана Федака-старшего, Мария, происходила из семьи Сичинских. Она была дальней родственницей того самого Мирослава Сичинского, который 12 апреля 1908 года застрелил императорского наместника Королевства Галичина и Лодомерия (Владимерия, т.е. Волынь) графа Потоцкого. Мирослав Сичинский стал для галицких украинцев народным героем, — однако убийца Пилсудского явно прославился бы ещё больше.

Так что пистолет в руку Степана Федака-младшего могли вложить не только соратники во главе с будущим шурином, но и родная мать.

После неудавшегося покушения по Львову прокатились массовые аресты украинских националистов и обыски у них. Примечательно, что когда закончился обыск в особняке Федаков, мать террориста заявила полиции: «Я горжусь тем, что именно мой сын исполнил этот атентат».

Суд над Степаном Федаком-младшим состоялся в октябре и ноябре 1922 года во Львове, его приговорили к 6 годам лишения свободы за покушение на убийство. При этом меньше чем через два года после вынесения приговора его амнистировали в обмен на обязательство покинуть страну.

У его матери и сестры никаких проблем вообще не было.

Жёны боевиков «Азова»*, как жена и тёща Коновальца, тоже ничем не рисковали и не рискуют. Они публично оправдывают преступные действия своих мужей, встречаются с западными политиками и даже с папой Римским, собирают средства для своих мужей и новой реинкарнации «Азова»* (кстати, уже без «волчьего крюка» на шевронх). Не исключено, что именно за эти деньги были организованы уже несколько терактов против мирных жителей Мелитополя.

Вот только уроженец этого города Павел Судоплатов с невооружёнными женщинами не воевал…