По словам Владимира Путина «построенный американцами Центр морских операций в Очакове позволяет обеспечивать действия кораблей НАТО, включая применение ими высокоточного оружия против российского Черноморского флота и нашей инфраструктуры на всем Черноморском побережье».
Потемкинская война
Далее президент напомнил, что «в XVIII веке за этот город сражались солдаты Александра Суворова. Благодаря их мужеству, он вошел в состав России. Тогда же, в XVIII веке, земли Причерноморья, присоединенные к России в результате войн с Османской империей, получили название Новороссия. Сейчас эти вехи истории пытаются придать забвению, как и имена государственных военных деятелей Российской империи, без чьих трудов не было бы у современной Украины многих крупных городов и даже самого выхода к Черному морю».
Давайте же вспомним этих выдающихся мужей и их подвиги под стенами Очакова. Кровопролитный генеральный штурм важнейшего турецкого форпоста на Черном море произошел 17 декабря 1788 г. Ему предшествовала затяжная осада. Григорий Потемкин берег солдат, надеясь, что турки, как всегда, не выдержат тягот обороны и интенсивных обстрелов и капитулируют. Но на этот раз они проявили удивительную стойкость.
Вторая турецкая война в царствование Екатерины Великой началась в 1787 г. Вскоре после того, как императрица в сопровождении императора Священной Римской империи Иосифа II, европейских дипломатов и пышной свиты посетила Новороссию, а затем Крым. Подстрекаемые западными дворами османы решили вновь потягаться за Причерноморье, надеясь вернуть утраченные ранее земли.
Для борьбы с ними были сформированы две армии, командующие которых ревностно относились к славе друг друга. Первой из них, именуемой Украинская, командовал генерал-губернатор Малороссии, триумфатор предыдущей войны с турками Румянцев-Задунайский. Она должна была действовать на Днестре и Дунае совместно с союзниками-австрийцами. Однако звезда Румянцева уже клонилась к закату.
В зените славы был командующий Екатеринославской армии, генерал-губернатор Новороссии светлейший князь Григорий Потемкин-Таврический. Его театром военных действий было Северное Причерноморье, Западную часть которого Потемкину предстояло присоединить к своим владениям. Ключем к нему была крепость Очаков, укрепления которой незадолго до начала войны были перестроены французскими инженерами по последнему слову фортификационной науки той эпохи.
В предыдущую русско-турецкую войну, после того как Петр Панин при штурме другого османского оплота положил большое количество солдат, Екатерина II заметила: «Чем столько потерять и так мало получить, лучше было и вовсе не брать Бендер!» Конечно, здесь сказалось и личное отношение к одному из могущественных братьев Паниных, которых императрица считала своими политическими оппонентами. Но дело было не только в этом — Потемкин старался своих людей беречь.
Осада
1 (12) июля, после разгрома под Очаковым турецкого флота, русские войска приступили к осаде города.
Очаков располагался на мысу, образованном с одной стороны берегом Черного моря, а с другой — Днепро-Бугским лиманом. Мыс этот нависал с севера над проливом, соединяющим море и лиман, с южной стороны ограниченном оконечностью Кинбурнской косы. Напротив выхода из пролива располагался остров Березань, где также имелось турецкое укрепление с гарнизоном.
Как и большинство османских крепостей в Северном Причерноморье, Очаковская (или Озу, как ее называли турки) представляла собой своеобразную «матрешку». В ее основе находился еще позднесредневековый по своей конструкции замок с несколькими круглыми башнями. Цитадель этого замка располагалась на возвышенности, а затем стены и башни спускались к самому берегу лимана. Именно в этом месте, примыкающем к воде, особенно с восточной стороны она была наиболее уязвима для штурма.
Затем этот замок был окружен первым поясом более современных бастионных укреплений. Второй, новейший, бастионный фронт с отделанным камнем рвом, располагался на некотором удалении от первого. Эта фортификационная линия не спускалась к лиману и морю, а шла параллельно, вдоль высокого обрывистого берега. Пространство между двумя рядами бастионов заполняла собственно городская застройка, по-восточному тесная. Наконец, по внешнему периметру укреплений располагались пригороды с обширными садами. Здесь был возведен внешний контур укреплений из рва и вала с палисадом.
Всего за стенами Очакова находилось порядка 25 000 человек, из которых 9000 составлял турецкий гарнизон, а еще 6000 — вооруженные мужчины из числа местных жителей. Им противостояла 80-тысячная Екатеринославская армия Григория Потемкина.
Первые недели осады ушли на обустройство лагеря (раскинувшегося широкой дугой у основания очаковского мыса от берега моря до лимана) рекогносцировку и составление плана осады, автором которого стал генерал-аншеф артиллерии Иван Меллер.
Первая батарея была установлена 14 (25 июля) и прикрывала фланг русской армии от располагавшейся неподалеку турецкой эскадры. 24 июля (4 августа) в том же районе на берегу была возведена еще одна батарея, а спустя два дня чуть ближе к крепости — редут.
Такое неторопливое начало боевых действий ободрило турок, и 27 июля (7 августа) они предприняли массированную вылазку против левого фланга русских войск, которыми в тот момент командовал генерал-аншеф Александр Суворов. Небольшой отряд турецкой конницы сбил пикет бугских казаков, несших передовое охранение. За ними в бой вступили полсотни янычар, заставив казаков 2 Бугского полка под началом полковника Петра Скаржинского отступить. Суворов направил против турок подкрепление, и их продвижение удалось остановить, но противник продолжал наращивать силы, и положение становилось угрожающим.
Тогда генерал-аншеф лично возглавил контратаку силами двух гренадерских батальонов, построенных в каре. Гренадеры ударили в штыки и опрокинули неприятеля, но сам Суворов получил пулевое ранение в шею.
Турки понесли значительные потери и долгое время больше не предпринимали массированных вылазок. Русские потери составили 154 убитыми и 211 ранеными.
После этого егеря, гусары и казаки очистили от противника сады в северо-западных предместьях Очакова. В этом бою получил смертельное ранение генерал-майор Иван Синельников — сподвижник Потемкина, организатор знаменитого путешествия Екатерины II в Новороссию, правитель Екатеринославского наместничества. Пушечное ядро попало ему в ногу и вскоре после операции по ампутации он скончался в крепости Кинбурн.
8 и 9 (19 и 20) августа были установлены четыре новые батареи вокруг крепости, и теперь все ее предместье полностью простреливалось. Это позволило 14 и 16 (25 и 27) августа, наконец, установить на левом фланге у берега лимана три батареи ближе к городу и начать непосредственно его обстрел.
В ответ турки 18 (29) августа решились на новую вылазку. Выдвинутые вперед батареи, обстреливающие крепость, прикрывали бугские егеря будущего избавителя России от наполеоновского нашествия, а тогда еще молодого генерал-майора Михаила Голенищева-Кутузова. Именно их атаковали турки, несмотря на фланговый огонь соседних русских батарей.
Упорный бой здесь длился четыре часа, турки были отбиты, потеряв до пятисот человек. Русские войска убитыми и ранеными потеряли 152 человека, среди которых был и сам Кутузов, получивший уже второе тяжелейшее ранение в голову.
Принимавший участие в осаде австрийский дипломат принц де Линь подозвал Кутузова к бойнице, чтобы показать ему что-то на поле боя, и в этот момент в лицо ему попала турецкая пуля. Кутузов некоторое время еще пытался руководить боем, но вскоре сказалась потеря крови. Де Линь в письме австрийскому императору Иосифу II написал: «Вчера опять прострелили голову Кутузову. Я полагаю, что сегодня или завтра он скончается».
Однако Михаил Илларионович вновь, как и после страшного ранения в Крыму, выжил. К письму Потемкина Екатерине, которая переживала за состояние Кутузова, прилагалась записка французского хирурга Массо:
«Его Превосходительство Господин Генерал Кутузов был ранен мушкетной пулей — от левой щеки до задней части шеи. Часть внутреннего угла челюсти снесена. Соседство существенно важных для жизни с пораженными частями делало состояние сего Генерала весьма сомнительным. Оно стало считаться вне опасности лишь на седьмой день и продолжает улучшаться». После того как стало ясно, что генерал выжил, принц де Линь написал: «Надобно думать, что Провидение сохраняет этого человека для чего-нибудь необыкновенного, потому что он исцелился от двух ран, из коих каждая смертельна».
Когда вылазка турок была отбита, обстрел города был продолжен и вызвал там пожары, бушевавшие до следующего утра. Чтобы усилить позиции на этом фланге 23 и 26 августа (3 и 6 сентября) были возведены еще две батареи.
В тот же самое время началось возведение осадных батарей и с противоположной стороны крепости. Сперва параллельно ее северной стене с 18 по 29 августа (28 августа — 9 сентября) было установлено пять батарей. Затем под их прикрытием у берега моря, чуть ближе к крепости, с 22 по 30 августа (2 — 10 сентября) еще четыре.
Со 2 (13) августа началось возведение еще одной линии батарей параллельной северной стене Очакова, но теперь еще ближе к ней. Через два дня новая батарея вблизи крепостных стен появилась и напротив восточной стены крепости.
Теперь город подвергался интенсивной бомбардировке с севера и с востока, которая приводила к заметным разрушениям.
В этих обстоятельствах 6 (17) сентября турки решились повторить вылазку на том же восточном направлении в районе лиманского берега. Вылазка также была отбита, но в результате прикрывавшего ее артиллерийского обстрела бомба, выпущенная из крепости, попала в зарядные ящики одной из батарей, детонация которых причинила сильные разрушения. Всего русские потери убитыми и ранеными составили 29 человек, в том числе был ранен осколком в голову военный инженер генерал-майор Фунаков.
Остановить или хотя бы замедлить ход осадных работ эта вылазка не помогла. В ответ на нее на следующий день был предпринят интенсивный обстрел города из всех орудий.
Создание все новых артиллерийских позиций на ближних подступах к крепости продолжилось в течение сентября — начала ноября. За это время были выстроены новые батареи по всему периметру крепости. В результате батареи на первой линии обороны турок были разбиты, и они вели ответный огонь только с внутренних бастионов и башен. После этого артиллеристы могли приступить к созданию брешей в крепостных стенах.
10 (21) октября к обстрелу участка крепости, прилегающего к лиману, подключилась и русская гребная эскадра. Однако ее действиям помешала обрушившаяся буря. Она разметала суда, и некоторые из них прибило к очаковскому берегу, где на них обрушился огонь турецкой артиллерии. От попадания в пороховую камеру одна из галер взорвалась, погиб ее капитан-лейтенант Корояни и 21 матрос. Были погибшие и на других судах. Так, в тот день погиб капитан 2 ранга георгиевский кавалер, участник Чесменского боя Н.И. Киленин, который за месяц до этого командовал атакой 47 судов гребной флотилии на турок, приблизившихся к Очакову.
Учитывая, что в это время года подобные бури случались регулярно и крайне осложняли действия флотилии на восточном фланге, 14 (25) октября была возведена еще одна батарея, призванная пробить брешь в этом участке стены.
Потемкин все еще надеялся, что турки капитулируют. Город лежал в руинах. В одном из пожаров полностью выгорели склады провианта. Опыт предыдущих войн показывал, что в подобных обстоятельствах турки не склонны держаться до последнего. Но время шло, обстрелы продолжались, приближалась зима, а османский гарнизон все еще держался.
Помимо прочего стойкости туркам придавал их флот, который хотя и был выбит из лимана, но на море все еще оставался хозяином положения. Так, 21 октября (1 ноября), воспользовавшись благоприятным ветром, турки подошли к крепости и высадили полторы тысячи человек подкрепления. На следующий день ветер спал, и стоящие у крепости турецкие суда были потоплены русскими батареями, но свое дело они сделали.
Потемкин понял, что, пока турки могут так вольготно действовать на море, надежд на капитуляцию гарнизона нет никаких. Поэтому он решил совместным ударом лиманской и севастопольской эскадр атаковать турецкий флот. Учитывая погодные условия в это время года, решение было рискованным. Однако турки, уже успевшие в эту кампанию потерпеть несколько поражений на море, предпочли не дожидаться подхода севастопольской эскадры и 4 (15) ноября ушли сперва к Аккерману, а затем на свою базу в Константинополь.
Уход османского флота позволил Потемкину 7 (17) ноября атаковать небольшой турецкий гарнизон на острове Березань, расположенном напротив пролива в Днепро-Бугский лиман. Эта задача была поставлена Войску верных запорожцев во главе с войсковой судьей Антоном Головатым. Казачий десант поддерживала огнем флотилия канонерских лодок под командованием будущего основателя Одессы бригадира Иосифа Дерибаса.
Запорожцы овладели островом, потеряв 5 старшин и 24 казака. Турки потеряли 70 человек убитыми и 320 пленными. За эту операцию Головатый был награжден Орденом Св. Георгия 4-й степени. В тот же день конные запорожцы во главе с атаманом Чепигой уничтожили провиантские склады турок под Хаджибеем.
Но и эти неудачи не сломили гарнизон Очакова. Осада продолжалась еще месяц. Наступила зима. Причем снег и стужа в тот год появились на черноморском побережье раньше обычного. У турок появилась надежда, что, так и не добившись их капитуляции, русская армия, вынужденная встречать холода в поле, уйдет, наконец, на зимние квартиры.
Однако Потемкин не мог возвращаться без победы. И дело тут не только в его самолюбии, хотя его соперник граф Румянцев, командующий Украинской армией, уже язвил о том, что «Очаков — не Троя, чтобы его 10 лет осаждать». Неудача под Очаковым означала бы провал всей кампании 1788 г. и общее неудачное начало войны.
Морская виктория, которой не должно было быть
Поэтому Потемкин был вынужден прибегнуть к генеральному штурму, которого он так стремился избежать. Для его успеха светлейший князь решил дождаться хорошей погоды, чтобы флотилия могла поддержать атаку сухопутных войск, а пока продолжать установку все новых осадных батарей.
Турки, решив, что русские уже не решатся на штурм и готовятся к отступлению, 11 (22) ноября решились еще на одну массированную вылазку, вновь на левом фланге. Подобных действий от них настолько не ожидали, что распоряжавшийся здесь герой штурма Бандер генерал-майор Степан Максимович не счел даже необходимым выставить охранение во время осадных работ и жестоко за это поплатился.
Османы скрытно подобрались к его позициям и внезапно атаковали. Генерал Максимович был ранен пулей и зарублен. Вместе с ним погибли 3 русских офицера и 15 солдат. Однако вскоре подоспело подкрепление, и турки ретировались, оставив 70 человек погибшими.
Штурм
Надежд на улучшение погоды, которое бы позволило использовать при штурме флот, уже не оставалось. Как писал Потемкин императрице 14 (26) ноября «я бы уже произвел на укрепления неприятельские, но буря стала столь великая, что суда наши в проливе от стороны моря тронуться не могут; я четвертый день имею флот в глазах без всякого с ним сообщения. Снег сильный и вьюга необычайная продолжились».
Несмотря на все старания Потёмкина, обеспечить войска всем необходимым для зимней кампании, санитарные потери и дезертирство росли. Ситуация становилась критической. Наконец, была определена окончательная дата штурма — 6 (17) декабря.
Для штурма войска были сгруппированы в шесть колонн.
Четыре из них размещались на правом фланге под общим началом опытнейшего генерал-аншефа князя Репнина.
Общее командование двумя первыми колонами осуществлял генерал-поручик принц Виктор Амадей Ангальт-Бернбург. Его войска должны были, пройдя вдоль берега моря, атаковать очаковскую крепость и ее цитадель с запада.
Одна из них под началом генерал-майора барона Петра Палена в составе тамбовского пехотного полка, конных егерей, тысячи пеших и 200 конных казаков полковника Платова должна была захватить отдельно стоящий турецкий форпост — т.н. замок Гасан-Паши, стоящий на мысу у слияния лимана с морем. После этого Пален должен был поддержать общую атаку ударом вдоль берега лимана.
Вторая колонна должна была атаковать западную стену крепости в двух местах: в одном два батальона екатеринославских и батальон таврических гренадеров под началом потемкинского любимца бригадира С.Л. Львова, а в другом — часть екатеринославского егерского корпуса под командованием полковника Бойкова.
Следующими двумя колоннами правого фланга, которые должны были атаковать непосредственно северную стену внешнего периметра, командовал генерал-порутчик князь Василий Васильевич Долгоруков — младший сын знаменитого военачальника Долгорукова-Крымского. В обеих колоннах помимо солдат были рабочие, которые должны были вести инженерные работы. Преодолев вражеские укрепления, подчиненные Долгорукова должны были, двигаясь вдоль стен, очистить их от турок.
3-й колонной командовал генерал-майор князь Сергей Волконский. Под его началом был корпус лифляндских егерей и батальон херсонского полка. 4-й — бригадир Казимир Мейендорф во главе корпуса бугских егерей и батальон астраханского полка,
Наконец, две колонны левого фланга под общим началом генерал-аншефа Ивана Меллера должны были атаковать Очаков с востока, вдоль берега лимана, там, где оборона турок считалась наименее надежной. При них находился племянник Потемкина, генерал поручик Александр Самойлов, сменивший выбывшего по ранению Суворова, и бригадиры Иван Горич (Большой), Алексей Хрущев, Яков Кастро де ла Серда.
Под их началом были фанагорийский, алексопольский, полоцкий полки, гренадерские батальоны Бримерова и Сукова, бугские казаки и волонтеры.
Помимо этого, на каждом из флангов оставался резерв (резервной пехотой левого фланга командовал Николай Волконский — дед Льва Толстого, прототип старого князя Болконского в романе «Война и мир»), а кроме того, в сторону Днестра были высланы разъезды из легких иррегулярных войск.
Суть замысла Меллера и Потемкина состояла в том, чтобы одновременно ударить по многим слабым местам крепости — там, где она наиболее разрушена, либо там, где слабым местом были ворота. Войскам запрещалось вступать в перестрелки, отвлекаться на трофеи и добычу. Атаковать нужно было стремительно, безостановочно двигаясь вперед, поражая противника в ближнем бою штыками, пиками и саблями. Только к тем, кто сдается в плен, женщинам и детям Потемкин велел проявлять милосердие.
Штурм начался в 7 часов утра одновременно по всем направлениям. Первой до противника дорвалась на левом фланге колонна №5 бригадира Хрущева, который в двух местах атаковал ближайший к лиману участок внешней крепостной стены и, не остановившись перед плотным огнем, навязал туркам рукопашную. В это время противник взорвал заранее подготовленную мину, чего так опасался Потемкин, но, несмотря на нанесенный ею существенный урон, Хрущева это не остановило.
Тем временем во главе колонны под №6, которая атаковала непосредственно по берегу лимана, бригадир Горич в первых рядах своих солдат ворвался на первый крепостной бастион и был здесь убит. Командование принял полковник Сытин, которого генерал Самойлов направил к Горичу с подкреплением. В этот же момент, прорвав первую линию обороны, на соединение с силами Горича ударил Хрущев.
Успех на этом направлении позволил Самойлову, вошедшему в крепость, отправить часть своих сил в обход крепости к т.н. Гасан-пашинским воротам, навстречу атакующему с другой стороны Палену.
В это время он уже заблокировал 300 турок в Гасан-пашинском замке, захватил окружавшие его земляные укрепления и нацелил свой удар вдоль лимана, на те же юго-западные ворота крепости. В этот момент турки пошли в контратаку, атаковав фланг Палену с внешнего пояса укреплений.
Увидев, что первой колонне приходится нелегко, Потемкин отправил ей на помощь из резерва эскадрон екатеринославских кирасир и 400 егерей отряда полковника Бойкова. Контратаковавшие турки сами попали в окружение, и 1500 их предпочли сдаться. Тем временем направленные Самойловым гренадеры изнутри открыли Гасан-пашинские ворота передовому отряду Палена, который их штурмовал снаружи. Силы 1-й и 6-й колонн объединились внутри главного узла очаковской обороны.
Поскольку все силы турок на этом направлении были брошены на 1-ю колонну, то отряд 2-й колонны под началом Бойкова, который бросил на выручку Палену часть своих егерей, практически без труда проник в угловой бастион внешнего крепостного периметра, обращенный к лиману. Остальные части 2-й колонны также прорвали первую линию обороны еще в двух местах — во главе с принцем Ангальтом и бригадиром Львовым.
После этого принц отправил часть своих людей очищать от неприятеля стены и прилегающие к ним постройки внешнего периметра, а сам с екатеринославскими гренадерами подполковника Сумарокова и графа Дамаса, первыми преодолевшими внешнюю стену на этом участке, направился к ближайшим воротам второй линии обороны.
Здесь турки оказали отчаянное сопротивление, отказываясь от предложения сдаться (для ведения подобных переговоров за каждой колонной был закреплен переводчик). Как и Гасан-Пашинские, Стамбульские ворота Очаковской крепости были открыты ударом изнутри войсками Самойлова.
Пожалуй, тяжелее других пришлось 3-й колонне под началом князя Волконского.
Преодолев под огнем внешний крепостной ров, первыми на вал ворвались егеря подполковника Маркова, который лично приставил к нему штурмовую лестницу. Однако на валу началась рукопашная, в которой егерям пришлось тяжело. На выручку Маркову бросился сам Волконский и в первые мгновения схватки был убит. Это вызвало замешательство, и турки сбросили русских с вала.
Тогда полковник Юргенс, принявший командование после гибели князя, выстроил каре херсонского полка перед рвом и плотным огнем отогнал турок с вала. После этого Юргенс вновь повел войска в атаку, преодолел вал и окопался на его противоположной стороне. После этого егеря и херсонские мушкетеры дружно ударили в штыки, и турки отступили. Затем 3-я колонна вступила во внутреннюю крепость вслед за принцем Ангальтом.
Наконец 4-й колонне преодоление внешнего рва и вала дались намного легче, и она в соответствии с планом начала очищать укрепления справа и слева от захваченного ими плацдарма. Если на своем правом фланге они не встретили существенного сопротивления, то отряд полковника Шталя наткнулся на турок, бегущих из уже захваченной русскими Очаковской крепости. Собравшись с силами, они пошли в рукопашную. На помощь Шталю подоспели другие отряды колонны Долгорукова, турки были разбиты, и князь вступил в обращенные на север Бендерские ворота крепости.
После этого некоторое время еще продолжались ожесточенные уличные бои, турки сражались за каждый дом, но исход дела был уже решен. Через час с четвертью после начала штурма и спустя пять месяцев после начала осады Очаков пал.
Екатерина Великая осыпала героев сражения милостями, они получили ордена, титулы, звания и имения. В их честь в Петербурге были устроены грандиозные празднества. Уже в следующую кампанию Екатерина объединит обе армии под командованием очаковского триумфатора Григория Потемкина.
После взятия ключевого опорного пункта османов в Северном Причерноморье русским открывался путь к Дунаю, а оттуда, как всем хотелось верить, было уже рукой подать до Константинополя.