Возмутитель спокойствия еврейской Полтавы
Семья Шимшелевич не была в Полтаве среди первых. Землевладельцами им, сами понимаете, закон быть запрещал, в списке крупных фабрикантов их тоже не найти, а место властителей дум было уже накрепко занято Владимиром Короленко и шифровавшимся под псевдонимом «Панас Мирный» статским советником Афанасием Рудченко. Впрочем, литератором со временем станет младший брат нашего героя Аарон, известный как ивритский автор Ахарон Ревуени.
Не была эта семья и среди еврейской бедноты губернского города. Оба сына окончили гимназию и поступили в университеты, а их родитель, Цви Рувен-Израилевич Шимшелевич, как сообщает местная пресса рубежа прошлого и позапрошлого веков, регулярно оказывал материальную помощь в проведении свадеб.
Семейство было религиозным, и в местной синагоге его хорошо знали. Дети, прежде чем попасть в гимназию, учились в хедере (начальной школе), но вполне овладели русским языком и иными знаниями, необходимыми для обучения в светских учебных заведениях.
Что же представляла собой Полтава и окружавшая её в тот год огромная губерния в плане еврейской жизни в тот год, когда гимназисту Исааку Шимшелевичу было тринадцать лет?
Перепись населения 1897 года даёт на этот вопрос исчерпывающий ответ. В Полтавской губернии процент еврейского населения был наименьшим во всей черте оседлости —111 417 евреев или 4% всего населения региона. Большинство евреев жили в городах (80 999 человек), из них в Кременчуге — 29 768 (из 63 тыс.) человек, в Полтаве — 11 046 (из 53,7 тыс.) человек, в Ромнах — 6 378 человек, Переяславе — 5 754 человека, Прилуках — 5 717 человек, Пирятине — 3 166 человек.
В то время основным занятием евреев в Полтаве и других городах этого края была торговля, в основном зерном и другими сельскохозяйственными продуктами. Среди местных евреев было много ремесленников и мелких промышленников, которым принадлежали мельницы, маслобойни, лесопилки и кирпичные заводы. Всего в Полтавской губернии имелось: хедеров — 443, еврейских начальных школ и училищ — 43 с общим количеством учащихся 4 811.
Неравнодушие к общественной жизни Исаак получил в наследство от отца. С молодых лет он обязательно постоянно или основывал партии и общественные организации, или состоял в уже готовых далеко не рядовым членом.
В ту пору в еврейской среде были особенно модны разные направления социализма — и всемирно-космополитические, и сугубо национальные. Будущий президент не стал ни эсером (слишком опасно для мальчика из хорошей семьи), ни русским эсдеком (большевики и меньшевики его отталкивали своим атеизмом), а стоял у истоков еврейской партии «Поалей Цион», будучи студентом университета св. Владимира. В этой партии он подружился с будущим советским писателем Самуилом Маршаком.
К тому времени он уже побывал в Иерусалиме. Пока только как турист.
В 1905-1906 годах евреи Полтавы могли праздновать зримые победы: в губернском и нескольких уездных городах не было погромов. Местная полиция приняла необходимые предупредительные меры. Во многом постаралось и местное население.
Газета «Полтавщина» от 8 ноября 1905 года писала: «Жители Лохвицы решили не допускать у себя погрома. Была учреждена городская охрана, где сплотились обе нации (евреи и русские), еврейские лавки были закрыты на все время военного призыва. Были вызваны солдаты. Провокационные попытки не удались, и все стихло».
13 ноября 1905 года она же сообщала: «М. Яготин, Пирятинского уезда. Пристав Лавговский вменил в обязанности стражников охранять евреев. Отнял у разных людей награбленные товары при погроме в Киеве. Честь и хвала ему».
Там же сообщалось, что в м. Борисполь Переяславского уезда местные крестьяне погрома не допустили — две недели охраняли порядок. Когда в день предполагавшегося погрома явился пристав, крестьяне уличили его в подстрекательстве к погрому и на сходе единогласно постановили предоставить волостному старшине, а не приставу определять время работы винных лавок.
А вот в Кременчуге погром был кровавым. Разграблено 200 домов, 60 лавок, были убитые, 40 раненых. И только войска приостановили беспорядки, продолжавшиеся три дня.
Та же «Полтавщина» в номере от 4 ноября 1905 года писала, что в Ромнах сгорели дома евреев, русско-еврейская библиотека с редкими книгами. «Достаточно было 2-3 христиан, чтобы отстоять любой дом, но таких не нашлось. Почти все интеллигентное общество сочувственно смотрело на действия хулиганов. Некоторые домовладельцы безжалостно выгоняли своих жильцов-евреев. Порядочными и честными людьми оказалась кучка рабочих», — говорилось там.
Что же делал в те годы Исаак Шимшелевич? Участвовал в собраниях молодёжи, поддерживал на выборах в Первую Думу адвоката Григория Иоллоса (пусть и кадет, но какой-никакой еврей) и готовился к созданию отрядов самообороны, не раз заявляя (так, чтобы это дошло и до вероятных погромщиков): «Живыми мы им не сдадимся!».
Дошло не только до потенциальных погромщиков, но и до пристава. В доме Шимшелевичей полиция обнаружила склад оружия, и Цви Рувен-Израилевич вместе с семьёй отправился в сибирскую ссылку, откуда смог выбраться в Палестину только в 1922 году. Сам Исаак успел вовремя бежать в Вильно и вскоре объявился в Германии, а затем и Швейцарию.
В эпицентре борьбы
В 1907 году Ицхак Шимшелевич эмигрировал в Палестину, принадлежавшую тогда Османской империи. В том же году он был делегирован на Восьмой Сионистский Конгресс, состоявшийся в Гааге, от партии «Поалей Цион».
С тех пор и начинается его политическая карьера уже под ивритизированной фамилией Бен-Цви. Так он стал одним из инициаторов кампании, подразумевающей начало жизни на исторической родине с чистого листа.
«Наши фамилии в основном иностранного происхождения […] даже основанные на еврейских именах, были повреждены и искажены по сравнению с оригиналом […] немецкими и английскими суффиксами, такими как «son» или «sohn» и славянскими «in», «ovich», «ovsky» и «shvili», — писал он, уже будучи главой государства.
До конца своих дней он был за то, чтобы старая жизнь и всё, что связано с униженным гетто, осталось в Галуте (странах отъезда). Точно так же он всю свою жизнь, как убеждённый социалист, ненавидел роскошь и излишества.
В 1909 году он познакомился с Рахель Янаит, бывшей в местечке Малин Киевской губернии Голдой Лишанской, на которой женился в 1918 году. Вместе они участвовали в формировании организации Ха-Шомер, ставшей основой самообороны еврейских поселений от набегов арабских соседей. У них родилось два сына, один из которых погибнет на войне за независимость Израиля
В 1909 году партия Поалей Цион направляет Ицхака в столицу империи Константинополь, где он не только доучивается на юриста, но также устанавливает связи с еврейскими общинами и лидерами еврейского рабочего движения. Там он подружился с Давидом Грюном из Плоньска и Моше Чертоком из Херсона. Впоследствии они станут первым и вторым премьер-министрами Израиля — Давидом Бен-Гурионом и Моше Шаретом.
В 1910 году Бен Цви вместе с Рахель Янаит основал первый печатный орган социалистического движения на иврите в Земле Обетованной — газету «Ахдут» (Единство). В 1915 году издание было закрыто османскими властями, а Бен-Цви вместе с Давидом Бен-Гурионом арестован и выслан из Палестины в соседний Египет.
Вскоре они переехали в США, а перед началом британского наступления в Палестине Бен-Гурион и Бен-Цви развернули в США агитацию за вступление в добровольческие еврейские батальоны в рядах британской армии (так называемый Еврейский легион) и сами среди первых добровольцев в 1918-м прибыли в Египет, а оттуда — в Палестину с войсками генерала Алленби. В отличие от них их друг Черток (Шарет), оказался верен османам и сражался под командованием Кемаль-паши, будущего президента Ататюрка.
В 20-30-х годах Бен-Цви принимал активное участие в сионистском движении, а с момента создания представительного органа еврейской общины британской подмандатной Палестины — Ва'ада леумми в 1920 году сначала был его членом, затем председателем (1931) и, наконец — президентом (с 1945 года). Ицхак участвовал не только в этом органе. Он также был и партийным, и профсоюзным лидером. Список организаций, которые он основал и в которых состоял, занял бы не одну страницу убористого текста.
В 1927 году он был впервые избран в городской совет Иерусалима, но после погромов 1929 года ушел в отставку в знак протеста против позиции арабского руководства мэрии. В сентябре 1934-го года Бен-Цви был вновь избран в горсовет.
Разумеется, в 1948 году он присутствовал на том собрании в Тель-Авиве, где была провозглашена независимость Израиля, а затем оказался среди депутатов Кнессета первых двух созывов. А дальше начался следующий этап в его жизни.
Вместо Альберта Эйнштейна
В 1952 году скончался первый президент Израиля Хаим Вейцман. На его место называлась одна фамилия — Альберт Эйнштейн. Автор теории относительности был неравнодушен к Израилю и активно поддерживал развитие науки на Земле Обетованной.
«Вплоть до недавнего времени я жил в Швейцарии, и пока был там, я не сознавал своего еврейства, — писал Эйнштейн. — Когда я приехал в Германию, я впервые узнал, что я еврей, причем сделать это открытие помогли мне больше неевреи, чем евреи…
Тогда я понял, что лишь совместное дело, которое будет дорого всем евреям в мире, может привести к возрождению народа. Если бы нам не приходилось жить среди нетерпимых, бездушных и жестоких людей, я бы первый отверг национализм в пользу универсальной человечности».
Однако предложение стать главой государства, по мнению самого ученого, сделали ему по-хамски — через газетную публикацию и без каких-либо предварительных консультаций с самим Эйнштейном. Затем к нему обратился премьер Бен-Гурион, но великий учёный уже принял своё решение.
Эйнштейн ответил: «Я глубоко тронут предложением государства Израиль, но с сожалением и прискорбием должен его отклонить».
Ученый объяснил свой отказ тем, что он просто не имеет необходимого для этой должности опыта, особенно опыта работы с людьми.
«Всю мою жизнь я имел дело с объективной реальностью, поэтому у меня нет как естественной склонности, так и надлежащего опыта обращения с людьми и выполнения обязанностей, возлагаемых на официальных лиц, — объяснял он. — Меня еще больше огорчают эти обстоятельства, поскольку моя принадлежность к еврейскому народу стала для меня самой прочной социальной связью, когда я с абсолютной ясностью осознал, сколь ненадежно наше положение среди других народов мира».
Премьер, узнав об отказе, сказал своему помощнику: «Скажите мне, что делать, если он согласится! Я должен был предложить ему этот пост, потому что иначе сделать было нельзя. Но, если бы он согласился, нас ожидали бы неприятности».
Двумя днями позже, когда посол Абба Эвен столкнулся с Эйнштейном на торжественном обеде в Нью-Йорке и был рад, что вопрос уже исчерпан: великий физик явился туда без носков. А теперь представим себе, что в таком виде глава государства принимает зарубежного гостя…
Но Израилю был нужен президент. Должность эта, хоть и лишённая реальных полномочий, требовала, чтобы её занял человек заслуженный и пользующийся непререкаемым авторитетом в стране. Таким и был Ицхак Бен-Цви.
Более того, его, единственного в истории страны, переизбирали не только на второй, но и на третий срок (1957, 1962). После войны за Независимость Иерусалим оказался разделенным на две части, старый город и арабские кварталы захватила Иордания, и единственным местом, откуда можно было увидеть Стену плача, оказалась крыша Горницы Тайной Вечери. Здесь президент Бен-Цви устроил свою приемную, в которой встречал посетителей и писал научные труды по этнографии.
В июле 1962 года финансовый комитет Кнессета провел заседание, повестка дня которого была курьёзной: как повысить зарплату президенту против его воли. Жалование главы государства ни разу не увеличивалось с момента, как десятью годами ранее Бен-Цви занял этот пост. В итоге он зарабатывал на 40% меньше, чем его водитель, и возражал против повышения ему зарплаты, но комитет тем не менее выступал за увеличение денежного довольствия главы государства.
В послании главе финансового комитета Исраэлю Гури президент так объясняет свой отказ от повышения жалованья: «С момента вступления в должность президента я наблюдаю за явлением стремительного повышения стандартов потребления среди наших граждан. Эту тенденцию я считаю опасной и угрожающей экономической независимости нашей страны. С моей точки зрения, мы должны в первую очередь заботиться о двух вещах: о репатриации наших собратьев в Израиль и их абсорбции здесь и о повышении уровня нашей национальной безопасности — с учетом внешних угроз, с которыми сталкивается наша страна. Учитывая эти обстоятельства, мы не имеем морального права думать в первую очередь о повышении собственного благосостояния. Поэтому лично я выступаю против повышения мне зарплаты и надеюсь, что это послужит примером другим».
Финансовый комитет проигнорировал желание президента и повысил ему зарплату, но Бен-Цви жертвовал часть ее в фонд, занимавшийся изучением и публикацией оригинальных источников по истории еврейского народа. Близкие вспоминали, что больших усилий стоило заставить его купить новый костюм или пару обуви — даже если этого требовал его публичный президентский статус.
«У меня и так слишком много ненужной одежды, — говорил он, — лучше я раздам ее бедным. Новые костюмы мне совершенно ни к чему. У меня есть две пары ботинок, но ношу я только одну, а вторая стоит просто так».
23 апреля 1963 года Ицхак Бен-Цви умер. В День Независимости, отмечавшийся неделю спустя после смерти президента, флаги, вывешенные в честь торжества, были приспущены — это беспрецедентный в истории Израиля случай.