В отличие от многих других городов и местечек оккупированной УССР, жители Корюковки не оставались один на один с оккупантами. Подпольные партийные и комсомольские организации действовали там всё время, пока было живо население. Окрестные леса стали базой для знаменитого партизанского соединения Алексея Фёдорова. Оно зародилось в сентябре 1941 г., однако, несмотря на широкую поддержку местных жителей, было вынуждено передислоцироваться в леса соседней Брянской области.
Уничтожение местного населения оккупанты начали вскоре после того, как район оставили части Красной армии. Единичные убийства происходили всё время. Но массовые казни обрушились на тех, кто подозревался в связях с партизанами либо подлежал уничтожению согласно расовым теориям нацистов.
Оккупанты и их добровольные помощники ещё в декабре 1941 г. расстреляли семь партизанских разведчиков. 26 февраля 1942 г. был убит 131 человек из числа семей партизан и партработников. Практиковались в Корюковке и этнические чистки в соответствии с нацистскими практиками геноцида: в январе 1942 г. было расстреляно всё еврейское население Корюковки — около 300 человек, а в ноябре — все 12 проживавших в местечке цыган.
23 марта 1942 г. оккупанты и полицаи сожгли сёла Елино и Мостки (уничтожено 296 жителей), а 13 августа 1942-го — село Клюсы (уничтожено 128 жителей). В феврале 1943 г. нацисты сожгли соседние сёла Гута-Студенецкая, Тихоновичи, часть Перелюбов.
Из Корюковки и других окрестных сёл были взяты в заложники члены семей партизан и те, кого местные предатели указали как сочувствующих. После неудачной операции по ликвидации народных мстителей немцы расстреляли 215 человек, ещё 180 жителей района (среди которых были родственники партизан) были доставлены в Корюковку и помещены в тюрьму.
В заложниках оказались и двое сыновей Феодосия Ступака — командира взвода партизанского соединения. Жену его расстреляли, а 12-13-летних детей бросили в Корюковскую тюрьму. Ступак обратился к Николаю Попудренко, который на время отсутствия Фёдорова исполнял обязанности командира, и тот отдал приказ освободить узников.
Ночью 27 февраля 1943 г. партизаны соединения Фёдорова разгромили находившийся на постое в местечке венгерский гарнизон, остатки которого уцелели только в кирпичном помещении больницы. Взяли в плен четырёх мадьяр и одного немца — бывшего железнодорожного мастера из Дрездена.
В радиограмме Попудренко от 2 марта 1943 г. об акции в Корюковке приводятся следующие данные:
«27 февраля группа партизан под командованием начальника штаба Рванова разгромила немецкий гарнизон на железнодорожной станции Корюковка. Уничтожено 8 однотонных прицепов, 160 покрышек для автомашин, 2 гаража, механическая мастерская, слесарная, 2 лебедки на автомашинах, склад горючего с бензином, склад с сеном, пакгауз с картофелем, телефонная станция, склад с дровами и оборонной лесопродукцией 1000 кубометров».
Далее Попудренко сообщает о разгроме инфраструктуры и трофеях:
«Взорван эшелон, при этом уничтожено 18 вагонов, выведены из строя железнодорожные стрелки и сорвана колея протяжённостью 5 километров. Взорван деревянный мост длиной 8 метров, уничтожено здание Госбанка с денежной кладовой и связь. Взяты трофеи: 2 станковых пулемёта, 119 винтовок, 2500 патронов, зерно, продукты и масло».
И, конечно же, из тюрьмы были освобождены заключённые — семьи партизан и поддерживавших их со всего района (по официальным данным — 97, по воспоминаниям участников — от 37 до 50). Партизаны также разогнали полицейские участки и позаботились о населении — раздали 220 тонн зерна и сто свиней из пункта отправки.
В мемуарах самого Фёдорова об этой акции говорится так:
«Рассказали друзья и о выдающихся боевых операциях, проведённых в наше отсутствие. Интересным и удачным был налёт на Корюковский гарнизон. Не забыли наши партизаны этот городок».
Однако о том, что произошло дальше, он почему-то умалчивал. Оккупанты городка Корюковка тоже не забыли.
Утром 1 марта 1943 г. туда прибыл карательный отряд. Населённый пункт был оцеплен. Всех жителей сгоняли в группы по 50-100 человек в помещения церкви, театра, ресторана, земельного отдела и расстреливали. Одновременно прочёсывали все дома и околицы и убивали жителей. Резня продолжалась два дня. По данным местных историков, количество командированных на «акцию возмездия» составляло примерно 300-500 человек.
Вот что вспоминал чудом уцелевший священник Всеволод Дагаев:
«Примерно часов в девять утра 1 марта машины с немцами начали подъезжать в контору рафинадного завода, где я неподалёку квартировал. Накануне мы с женой решили перебраться на квартиру в Алексеевку [район городка]. И я пошёл, чтобы найти подводу для перевозки вещей. Когда вернулся, меня не пропустили, начали по мне стрелять. Я зашёл в дом метрах в десяти от ресторана.
Когда убедился, что проклятые фашистские палачи уехали, зашёл в ресторан и увидел там горы убитых людей и лужи крови. В Алексеевке, куда я пошёл сразу после этого, было то же самое: в домах и просто во дворе лежало по 20-30 трупов. Часть домов с трупами гитлеровцы сожгли в первый день. На второй день продолжалось то же самое. Были случаи, когда людей живыми бросали в огонь».
«Моя маленькая дочь лежала у меня на груди, когда в нас начали стрелять в ресторане. Загоняли здесь, как скот на бойню… Фашист попал мне в глаз… и я больше ничего не помню. Трое моих детишек были убиты. Даже похоронить их не пришлось… сожгли их проклятые палачи», — вспоминал уцелевший местный житель Евгений Рымарь.
После уничтожения всех найденных жителей Корюковки каратели сожгли посёлок. Очевидцы вспоминали, что дым и зарево от пожаров были видны в соседних населённых пунктах: Щорсе, Соснице, в Холмах.
9 марта каратели возвратились, чтобы добить уцелевших, которые возвращались на пепелище из соседних сёл, куда каратели ещё не добрались. Людей затолкали в печь для обжига кирпича на местном заводе и подожгли.
Как показали экспертизы областной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в Корюковке, за все эти дни оккупанты и их помощники-полицаи зверски уничтожили по меньшей мере 6700 человек, причём 5612 тел остались неопознанными.
Судмедэксперты отметили, что смерть была причинена «путём расстрела из автомата, расстрела из станкового пулемёта, физического насилия тупым оружием с раздроблением костей черепа и позвоночного столба в шейной области, сжиганием живых людей».
Из 1300 зданий Корюковки уцелело лишь 10.
28 декабря 2012 г. начальником Управления регистрации и архивных фондов ФСБ РФ Василием Христофоровым Украинскому институту национальной памяти были переданы материалы Центрального архива Федеральной службы безопасности, посвящённые событиям 1943 г. на Черниговщине. Опубликованы они были Дмитрием Веденеевым, заместителем директора по научным вопросам УИНП.
Согласно этим данным, массовые расстрелы мирного населения, уничтожение населённых пунктов Черниговщины, другие военные преступления и бесчинства на территории области с октября 1942 г. по сентябрь 1943 г. производили военнослужащие венгерской 105-й лёгкой дивизии из состава Восточной оккупационной группы войск по указаниям командующего группой генерал-лейтенанта Алдя-Папа Золтана Йогана. Карательная акция в Корюковке была произведена по приказу начальника штаба 399-й главной полевой комендатуры Баера Бруно Франца, 1888 года рождения, родом из немецкого города Касселя.
Корюковская трагедия 1-2 марта 1943 г. по своим масштабам является крупнейшей карательной акцией нацистов против мирного населения во Второй мировой войне.
К такому выводу подводит сравнение со всемирно известными трагедиями в Европе: Корюковка — 1-2 марта 1943 г. убито и сожжено около 7 тыс. человек; белорусская Хатынь — 22 марта 1943 г. в селе уничтожено 149 человек; чешская Лидица — 11 июня 1943 г. убиты и замучены в концлагере 320 человек; французский Орадур — 10 июня 1944 г. уничтожено 642 человека.
По подсчетам историков, в 1941-1943 годах гитлеровцы только в Черниговской области сожгли заживо, повесили, расстреляли, замучили около 127 тысяч мирных жителей. Так, в селе Козары погибли 4,8 тысячи мирных жителей, в селе Ведильцы — около 800, в Серебряном — 682.
В советское время о трагедии в Корюковке говорили мало, хотя и не замалчивали. Мемориал в память погибших местная власть согласилась открыть только в 1977 году.
Ситуация эта не уникальна. Современный исследователь Александр Дюков, автор первой отечественной монографии, рассматривающей истребительную политику нацистов на оккупированной территории СССР, так объясняет тот факт, что в послевоенный период тема нацистских преступлений не получила должного осмысления:
«Политическая целесообразность оказалась выше исторической добросовестности. Ужасы нацистской оккупации остались в народной памяти, но не были зафиксированы историками, и лишь в работах, посвящённых советскому партизанскому движению, можно было встретить небольшие разделы об оккупационной политике нацистов, разделы, носившие заведомо второстепенный и иллюстративный характер».
Однако уже в постсоветский период умолчания, недоговорки, выборочное увековечивание памяти жертв обернулись спекуляциями и фальсификациями. Особенно это актуально для Украины.
Так, в целом ряде современных публикаций ответственность за бойню в Корюковке возлагается на… партизан соединения Фёдорова. Якобы они намеренно провоцировали оккупантов, подставляя под удар мирное население. Однако, как было показано выше, у партизан были вполне понятные, в том числе и личные, мотивы для нападения на оккупационный гарнизон, а ответная карательная акция была лишь звеном в чудовищной цепи целенаправленной политики нацистов по истреблению местного населения.
И пусть в самой Корюковке, ставшей с 1958 года городом и райцентром, живут люди, по большей части не являющиеся потомками довоенных жителей местечка, горсовет постановил, что для них 1 марта — день траура, а 2 и 9 мая — дни памяти. По крайней мере, там нет беспамятства.