Вторая мировая стала колоссальным испытанием для униатов Украины и фактически привела к их полному исчезновению как политической силы. В этой статье мы хотели бы поговорить о том, как происходил этот процесс.
Оккупация за оккупацией
К моменту начала Второй мировой и очередного раздела Польши Греко-католическая церковь переживала упадок — ее моральный авторитет был подорван из-за соглашательской позиции ее руководства, а мейнстримной политической силой в украинском обществе стали светские националисты.
Присоединение Галиции к СССР стало для церкви ударом в финансовом плане, а из-за последствий Великой депрессии они и так были не в лучшем состоянии. Советские власти навесили на церкви налоги как на культовые учреждения; священникам перестали платить государственные зарплаты; и, наконец, у монастырей отобрали самые крупные владения.
Остаткам политического влияния церкви нанесли тяжелый удар, закрыв религиозные учебные заведения или переведя их под управление светских чиновников. Можно было, конечно, ожидать, что после того, как церковь потрогают за карман, она начнет активно протестовать. Но митрополит Шептицкий (которому к тому моменту было уже 74 года) призывал паству и священников не противиться новым властям и соблюдать все их предписания «до тех пор, пока они не нарушают божественные законы».
Когда 9 декабря 1940 на Западной Украине проходили местные выборы, Шептицкий послал священникам письмо, в котором призывал их воздерживаться от участия в этих мероприятиях и не пытаться влиять на голосование.
Тогда же снова актуализировался проект поглощения униатской церкви РПЦ: в феврале 1941 года волынский митрополит Николай (Ярушевич) предложил московскому патриархату присоединить униатские приходы к православной церкви, и в апреле 1941 он получил сан митрополита Киевского — в этом качестве он должен был работать над присоединением к РПЦ приходов запада Украины и Белоруссии, а также балтийских стран.
Но начало Великой Отечественной вынудило отложить эти планы, а уже потом советское государство некоторое время блокировало эти инициативы из тех соображений, чтобы не портить отношения с населением Западной Украины, степень религиозности которого в Кремле, конечно, сильно переоценивали. Как оказалось, зря: знаменитая политическая гибкость униатов скоро дала о себе знать.
В обращении от 1 июля 1941 митрополит Шептицкий приветствовал немецкую армию как «освободителей от врага» и благословил украинских коллаборационистов под руководством Ярослава Стецько.
Тут можно было бы ожидать возрождения униатства на оккупированных территориях, но не тут-то было: в Украинском Национальном Совете (протогосударственное образование, созданное немцами на оккупированной Украине) ключевые позиции захватили светские националисты и симпатизанты ОУН, которые в лучшем случае относились к церкви нейтрально-благожелательно и совершенно не желали делиться с ней реальной властью.
Поэтому Шептицкий (и церковь в целом) на время удалились от политических баталий. Однако ненадолго.
Вообще при немцах жить стало попроще — активные репрессии против церкви прекратились. Но миссионерская работа униатской церкви в целом была запрещена, и религиозная деятельность греко-католических иерархов была ограничена пределами оккупированных районов.
Движение в сторону радикального «решения еврейского вопроса» на Украине и в целом не сильно комплиментарное отношение немцев к населению оккупированных территорий привели к появлению открытого критического письма к Гитлеру уже в январе 1942, подписантом которого стал и Шептицкий. А уже в августе 1942 в личной переписке с Папой Римским Шептицкий открыто высказывал осуждение гитлеровского режима. 21 ноября 1942 митрополит даже выступил с проповедью «Не убий» на тему как раз недопустимости насилия.
Что интересно, светские украинские коллаборационисты были настроены куда более активно в плане прозелетизма. Среди верующих униатов, придерживающихся латинского обряда (как несложно догадаться, многие были поляками, но у многих в роду были украинцы), коих было около 700 тыс. человек, коллаборационистские власти провели кампанию «по возвращению в униатство». Результатов там особых не было, но это создало идеологическую основу для позднейшего уничтожения польского населения Волыни.
Здесь можно было бы сказать, что, возможно, эта акция была инспирирована иерархами церкви, но мне это видится маловероятным: дело в том, что в руководстве униатской церкви было сильно полонофильское крыло, что, например, в 1930-х гг. выражалось в активной защите церковью сотен тысяч польскоязычных униатов от нападок украинских радикалов. Скорее уже светские националисты попытались разыграть религиозную карту в своих тактических целях.
Но в целом униатская церковь придерживалась политики сервилизма, которой она была верна в течение столетий: униатские священники, например, активно участвовали в духовном обслуживании одиозной дивизии СС «Галичина». При этом многие иерархи униатов укрывали у себя евреев (так поступал и Шептицкий). Такой вот дуализм в условиях военного времени.
Смена парадигмы
Однако по мере изменения ситуации на фронте митрополит Шептицкий становился все более непослушным.
Например, он отказался осудить избрание митрополита Сергия патриархом в Москве в сентябре 1943, а в январе 1944 отказался включать антисоветские мотивы в свою рождественскую проповедь. При этом, конечно, Шептицкий традиционно придерживался стратегии «и нашим, и вашим»: 22 апреля 1944 он стал вице-председателем Всеукраинского национального совета и подписал декларацию о стремлении к созданию украинского национального государства.
Правда, он «очень удачно» умер в том же году, поэтому не стал свидетелем событий, последовавших за восстановлением советской власти на Западной Украине.
Уже в апреле 1945 советские власти арестовали нового митрополита Иосифа (Слипого), других униатских епископов, а также многих семинаристов. Епископов за сотрудничество с немецкой администрацией и антисоветскую пропаганду приговорили к реальным срокам в трудовых лагерях.
Одновременно РПЦ возобновила кампанию по воссоединению униатов с православными, и среди униатских священников появилось движение за воссоединение с православной церковью России. Движение носило подчеркнуто лоялистский характер — в их воззваниях Сталин назывался не иначе, как «человек, объединивший украинские земли». Группа получила признание советских органов власти и начала работу по объединению церквей.
С 8 по 10 марта 1946 во Львове прошел собор (в котором участвовали 216 священников и 19 мирян), на котором было заявлено об отмене Брестской унии и воссоединении с РПЦ, а все приходы должны были перейти под руководство московского патриархата.
В Риме это решение, конечно же, не признали, но сталинский вопрос про «сколько у Ватикана дивизий?» никогда не был так актуален — сделать курия могла примерно ничего.
Некоторые (как перемышльский епископ Иосафат) сопротивлялись, но их арестовывали. В Карпатской Украине кампания перехода к РПЦ встретила ожесточенное сопротивление местных верующих, но усилиями силовых органов оно было сломлено.
В итоге к началу 1950-х гг. униатская церковь оказалась загнана в подполье и смогла легализоваться только в начале 1990-х гг., а до этого она существовала в катакомбных условиях.
***
Если Первая мировая и Интербеллум способствовали медленному, но неуклонному упадку влияния униатской церкви в украинском обществе, то Вторая мировая окончательно отодвинула ее в область исключительно культурную. В итоге униатство так и не стало тем же, чем стал, например, католицизм в Польше: обязательной частью политического ландшафта и морально-нравственным ориентиром всего общества.
Вместо этого греко-католицизм вышел исключительно в культурную сферу, где стал маркером региональной особенности Западной Украины, региона, наиболее проникнутого идей украинской независимости.
Понятно, что советские репрессии и военные катаклизмы сыграли в этом немалую роль, но положа руку на сердце необходимо признать, что грекокатолическая церковь двигалась по этому пути все время своего существования.
Это изначально был институт, созданный оккупационной администрацией и зависивший от ее поддержки. Интеллектуального ресурса для самостоятельной деятельности там выработано не было, да и не могло выработаться — униатство было уделом наиболее бедных сельских областей Украины.
Литература:
Bohdan Budurowycz «The Greek Catholic Church in Galicia, 1914-1944»
Denis Dirscherl «The Soviet Destruction of the Greek Catholic Church»
Andrew Sorokowski «The Lay and Clerical Intelligentsia in Greek Catholic Galicia, 1900-1939: Competition, Conflict, Cooperation»
Zygmunt Zielinski «Christian churches in Poland under nazi and soviet occupation»