Тёмная сторона Просвещения
Сторонники теории поступательного прогресса считают эпоху Просвещения абсолютным благом. И действительно, предки Теодора Герцля (1860-1904) не могли не быть благодарными империи Габсбургов.
Эдикт Иосифа II 1782 г. декларировал цель «сделать евреев полезными для государства» и позволил детям евреев посещать общеобразовательные школы и университеты, а их родителям — свободно заниматься торговлей и предпринимательством, отменил обязательное ношение желтой звезды Давида, а также специальный «еврейский налог». При этом было запрещено пользоваться ивритом и идишем, и кайзер обязал ереев использовать только немецкий и венгерский языки.
Уже тогда Вена становится важным центром движения «Хаскала» (Просвещение), сторонники которого ратовали за получение евреями общего образования и стирания цивилизационных границ между евреями и неевреями (гоим). Его главный представитель, прусский подданный Моше Мендельсон (дед великого композитора) считал, что евреям надлежит сохранять еврейство в частной жизни, а в общественной — интегрироваться в окружающую «гойскую» среду.
Племянник Иосифа кайзер Франц под влиянием наполеоновских преобразований снял запрет на строительство синагог в Вене, а в 1867 году для еврейских подданных Габсбургов пришло и полное равноправие.
Все это дало толчок к развитию ассимиляторских тенденций среди евреев Вены. За несколько поколений в империи Габсбургов, причём не только в её столицах и крупных городах, появилась и окрепла еврейская среда, отличавшаяся от своих христианских соседей не всем образом жизни и календарём, а только тем, что вместо кирхи ходила в синагогу.
Французский историк Леон Поляков в своём труде «История антисемитизма».писал:
«На протяжении жизни одного или двух поколений почти все евреи по обоим берегам Рейна восприняли новые идеи; в дальнейшем процесс повторится на востоке Европы. Но при этом система ценностей западного общества выносила еврейскому духовному наследию беспощадный приговор (…).
Отсюда проистекает трагедия эмансипированного еврея, который отныне стремится оценивать себя самого по меркам преобладающего христианского общества, смотреть на себя чужими глазами. Иногда он себя переоценивает, но чаще осуждает, и эти два подхода легко уживаются друг с другом».
Вслед за Австрией послабления дискриминации, а то и полное равноправие евреи получили во Франции, Нидерландах, ряде германских государств и даже в Османской империи, под властью которой находились тогда Иерусалим и его окрестности.
При этом поверх границ действовал банкирский дом Ротшильдов, вызывавший жгучую зависть у предпринимателей, связанных рамками национальных государств. Но это же ещё не вся ойкумена!
Антисемитизм на марше
В той же империи Габсбургов были Галиция и Трансильвания, где большинство еврейского населения жило так, как будто ни законодательных новаций в Вене и Буде, ни Хаскалы не случилось. А рядом — огромная Россия с её чертой оседлости и дунайские княжества со своей системой угнетения и унижения.
И вот на той самой территории, ранее бывшей Речью Посполитой, Молдавией и Валахией, эмансипация шла очень медленно, а бедное население росло быстро и называлось на всех местных наречиях «жидами».
И этой публике с пейсами и в лапсердаках жители благополучных Вены, Парижа или Буды с Пештом, включая местных ассимилированных евреев, были вовсе не рады.
Если в 1857 г. в Вене жило 6217 евреев, то всего через 12 лет, в 1869 г., — уже больше 40 000. Не в последнюю очередь это происходило за счет притока в австрийскую столицу жителей окраинных районов Австро-Венгерской империи. Оттуда же, из Галиции и Трансильвании шло заселение родного города Герцля — Пешта, который, после объединения с Будой, стал неевреями презрительно зваться Юдапештом.
Понятное дело, по обе стороны Европы стал появляться антисемитизм, причём не столько религиозный, как в минувшие века, сколько расовый и экономический. Стали появляться околонаучные и публицистические труды, например, статьи композитора Рихарда Вагнера, пьесы Виктора Гюго, романы Эжена Сю и Всеволода Крестовского.
«Счастливые евреи, торговцы распятием, которые сейчас правят христианством… Ах! если бы вы захотели поменяться со мной кожей, если бы я хотя бы мог проникнуть в ваши сейфы и украсть у вас то, что вы награбили у детей, я стал бы самым счастливым из людей», — рассуждал великий Шатобриан.
Немецкий историк-востоковед и профессор Пауль Лагард в книге «Евреи и индогерманцы», выпущенной в 1887 году, писал:
«Мы антисемиты, потому что в Германии девятнадцатого века евреи, живущие среди нас, представляют взгляды, обычаи и требования, которые восходят к временам разделения народов вскоре после всемирного потопа… Потому, что среди христианского мира евреи — азиатские варвары».
Апогеем подобного рода литературного творчества стали «Протоколы сионских мудрецов». В этом поддельном документе говорилось о тайном собрании мировых еврейских лидеров, на котором они якобы утвердили планы мирового господства.
В 1880-90-е годы антисемитизм выплеснулся с книжных страниц наружу.
После убийства Александра II по южным губерниям России и Румынии пошли волна еврейских погромов и ужесточение «по просьбам трудящихся» режима проживание еврейских подданных всероссийского императора и румынского короля. Но если вы думаете, что в цивилизованной западной Европе не было проблем, то вы глубоко ошибаетесь.
Во Франции антисемитизм расцвёл вместе с делом Дрейфуса, где Теодор Герцль был аккредитованным журналистом. В Вене и других владениях Франца-Иосифа, где он проживал, таким катализатором стало введение всеобщего (мужского, но внецензового) избирательного права.
В 1893 году адвокат Карл Люгер, депутат парламента и великолепный оратор, основал Христианско-социалистическую партию (ныне — Австрийская народная партия, ее лидер Курц является канцлером Австрии). Идеологию партии отличали ярый клерикализм, консерватизм и антисемитизм. Через два года она, опираясь на поддержку и крупной буржуазии, и немецкого люмпен-пролетариата, выиграла выборы в городской совет Вены.
Франц-Иосиф, не симпатизировавший ни Люгеру, ни его политическим взглядам, трижды отказывался утвердить кандидатуру лидера христианских социалистов на пост обербургомистра, однако в 1897 году кайзеру все же пришлось уступить.
Люгер руководил городским хозяйством до самой смерти (он скончался в 1910 году в возрасте 75 лет) и вошел в историю Вены как лучший ее бургомистр. При нем быстро развивались транспортная сеть и городская инфраструктура; Люгер газифицировал Вену, расширил зеленый пояс, ввел в действие вторую, разветвленную, очередь водопровода. Писатель Стефан Цвайг, живший в Вене при Люгере, характеризовал его деятельность: «Его управление городом было абсолютно справедливым и даже типично демократическим».
Правда, в энциклопедии Брокгауза- Ефрона Василий Водовозов рисует иную картину Вены при Люгере:
«Люгер был избран и утвержден бургомистром Вены, каковым остается и до сих пор. В этом качестве он ведет усиленную борьбу против народной школы, массами увольняя учителей за их политическую неблагонадежность. Городское хозяйство Вены ведется гораздо неряшливее, чем раньше. Церквам и монастырям беспрестанно даются во всяких формах субсидии.
Люгер возбудил против себя ненависть всех либеральных элементов Вены и Австрии, но пользуется широкой популярностью среди антисемитов и горячей поддержкой двора, который с ним совершенно примирился».
Городские заботы не мешали Люгеру пропагандировать свои, иногда граничащие с расизмом, воззрения (именно он придумал упоминавшееся антисемитское прозвание Будапешта). Он утверждал, что евреи захватили монополию при капитализме и, таким образом, ведут нечестную конкурентную борьбу на экономической арене.
Взгляды Люгера вызывали восхищение у одного бомжа родом из Браунау, подрабатывавшего на рубеже веков в Вене рисованием и продажей дешевых открыток. Имя этого маргинала было Адольф Гитлер. Вместе с тем будущего фюрера возмущало то, что он считал непоследовательностью люгеровского антисемитизма: наряду с антисемитскими речами Люгер дружил со многими евреями, и его высказывание «Я решаю, кто еврей» стало знаменитым и приписывалось впоследствии Герингу.
Вот в такой обстановке и появилась книга Теодора Герцля.
Куда податься бедному еврею?
Казалось бы, и в России можно стать выкрестом, как когда-то семья основателей консерваторий Рубинштейнов или супруга самого премьер-министра Сергея Юльевича Витте. В той же Вене при поддержке Люгера ставят оперетты молодых Имре Кальмана и Франца Легара, а уж в Париже канкан Жака Оффенбаха стал символом свободы. Но вы же сами понимаете, что не все так могут.
У многих евреев, живших по разные стороны Черты оседлости, появилось жгучее желание уехать из стран, пораженных антисемитизмом. А вот куда?
Вроде в Европе есть скандинавские страны, но там очень мало рабочих мест, и подданные шведского и датского королей сами разбегаются куда глаза глядят. Есть и очень демократическая Швейцария, но туда пускают далеко не всех и в тюрьме перед депортацией шоколадом не кормят. Нечто похожее и во владениях королевы Виктории, хотя там с видом на жительство несколько помягче, чем в альпийской конфедерации. В Бельгии можно работу найти, но она на берегах реки Конго и очень неаппетитна.
Остаётся продать последнее и купить самые дешёвые билеты на пароход до Нью-Йорка. Там евреев не очень жалуют, конечно, но принимают и натурализуют. Более того, «патриотической общественности» там есть кого громить и без евреев. Для этого существуют индейцы и те, кого ныне именуют афроамериканцами. Вот туда только с территории Российской империи уехало за двадцать лет более миллиона человек.
А есть и места поближе. Там правит султан Абдул-Хамид II, который евреев пускает и от его имени выдают паспорта со звездой и полумесяцем, а для погромов имеются в достаточном количестве греки и армяне. Но если уж случится в Константинополе или Смирне заварушка, то так объяснить местной общественности до приезда полиции, что ты Рабинович, а не Ласкариди или Хачикян?
Зато в тех же владениях султана есть Иерусалим и его окрестности, а также святой город Цфат, бывшие много веков назад Землёй Обетованной. Там местные арабы продают землю, и ее можно обрабатывать.
В 1882-1903 гг. около 25 тыс. человек, отправившихся в Палестину главным образом из России под влиянием движений «Ховевей Цион» и «Билу». Они основали ряд первых еврейских поселений в стране, среди которых Ришон-ле-Цион и Петах-Тиква.
«Билу» («Бет Я‘аков леху ве-нелха», т. е. «Дом Иакова! Вставайте и пойдем!», Ис. 2:5) возникла в 1882 г. как реакция на погромы, прокатившиеся после убийства в 1881 г. Александра II. Центром Билу стал Харьков, а затем и Одесса. Во главе организации стоял выходец из Минской губернии Исраэль Белкинд. Первым из билуйцев прибыл в Палестину Яков Черток (отец будущего первого израильского дипломата, херсонца Моше Шарета), а вскоре за ним, в июле 1882 г., группа из 14 человек во главе с Белкиндом прибыла в Яффу (ныне — район Тель-авива)
Плохие урожаи и трения с еврейскими хозяевами были большим разочарованием для билуйцев. Они продолжали искать подходящую работу между Ришон-ле-Ционом и Микве Исраэль. Актив Ховевей Цион в России не оказал им помощи в создании их собственного поселения. Число билуйцев в России все уменьшалось, и в конце концов «Билу» прекратила существование.
К 1883 г. почти все вновь созданные еврейские поселения оказались на грани распада, от которого были спасены лишь благодаря финансовой помощи британского финансиста Моше Монтефиоре и, в особенности, барона Эдмона де Ротшильда, взявшего их под свое покровительство.
Сам термин «сионизм» был введен в употребление Нахманом Бирнбаумом и впервые появился в 1890 г. на страницах редактировавшегося им журнала «Зельбстэмансипацион» (с мая 1893 г. выходил с подзаголовком «Орган сионистов») как название «партии», которая, в противоположность чисто практической поселенческой программе Ховевей Цион, стремилась бы обеспечить возвращение еврейского народа в Эрец-Исраэль политическими методами.
Однако как универсальную национальную идею сионизм сформулировал Теодор Герцль.
Так говорил Герцль
В своей книге Теодор (дома — Беньямин Зеев) Герцль чётко сформулировал:
«Идея <…> данного сочинения — весьма древняя, а именно: идея создания государства евреев <…> И в чем движущая сила? Страдания евреев. Кто посмеет отрицать, что это действительно существует? И поэтому я говорю, что эта сила, будучи правильно использованной, является достаточной, <…> чтобы увлечь людей <…> Еврейское государство является необходимостью <…>, и поэтому оно будет создано».
Причём, несмотря на тогдашнюю социалистическую моду, он решительно не отождествляет своё движение со всеобщим равенством и религиозной догматикой в любом виде:
«Еврейский вопрос не является социальным или религиозным <…> Это — национальный вопрос, и с целью его решения мы должны прежде всего превратить его в государственный вопрос, нуждающийся в участии всех культурных народов. Мы народ, один народ».
Попытки ассимиляции пора прекращать. Любой патриотизм в странах Галута (рассеяния) — любовь без взаимности.
«В любом месте мы стремились искренне и честно ассимилироваться в народах, среди которых мы жили. Мы лишь хотели сохранить веру наших отцов. Но нам не дают этого сделать. Напрасно мы пытаемся быть верными патриотами. <…> Еврейский народ не может, не желает и не обязан исчезнуть. Не может — потому что внешние враги сплачивают его. Не хочет — это доказали 2000 лет ужасных страданий. Не обязан — это я, по следам многих других евреев, не потерявших надежду, попытаюсь объяснить в данном сочинении», — пишет Герцль.
Не стоит надеяться на мудрость правительств и обеспеченных классов. Всеобщее избирательное право перечеркнуло сантименты и условности, и надо теперь нравиться массам.
«Нации, среди которых проживают евреи, все являются скрыто или открыто антисемитскими», — утверждает он, немного не доживший до волны погромов 1906 года, петлюровской резни, «нюрнбергских законов» и Холокоста.
Герцль писал, что евреям должна быть предоставлена достаточно большая (для их нужд) территория где-либо на земном шаре для того, чтобы они могли создать там собственное государство.
Конкретно, Герцль не определял где и о какой территории может идти речь, хотя упоминает в качестве возможностей Аргентину и Палестину (позднее и Аргентина, и предложенная британскими колониальными властями Уганда были отвергнуты). По его мнению, страны, «поражённые антисемитизмом» будут иметь непосредственный интерес способствовать евреям в получении суверенитета над территорией для создания еврейского государства.
Герцль предлагал создать две организации — Еврейское Общество и Еврейскую Компанию. Первая занималась бы научно-теоретической и политической стороной создания нового государства, а вторая — практической стороной, проводя в жизнь решения Еврейского Общества. Переезд евреев занял бы, по мнению Герцля, несколько десятков лет. Сначала в новую страну направились бы в основном еврейские бедняки, находящиеся в отчаянном положении, которые занялись бы освоением новой страны — обработкой земель, строительством дорог, мостов, зданий, плотин, железных дорог и другой инфраструктуры.
Постепенно была бы создана экономическая база, которая стала бы привлекать всё новых и новых переселенцев, в первую очередь «средних интеллектуалов», которые, как ему виделось, тогда «производились в избытке» и не могли реализовать себя в полной мере из-за дискриминации.
Теодор Герцль призвал всех евреев, поддерживающих его план, вступать в Еврейское Общество, которое от имени еврейского народа начнёт переговоры с мировыми державами об образовании еврейского государства на «нейтральной территории». Он обратился к работе среди политиков и дипломатов с целью обеспечения их поддержки сионистской идеи и осуществления еврейского заселения Палестины.
Он подчёркивал, что «нельзя заселять Палестину тайком, но только в открытую и с соответствующими гарантиями, согласно международному праву».
В рамках своей политической деятельности Герцль встречался, в частности, с султаном Абдул-Хамидом II, итальянским королем Умберто, папой римским Львом XIII и германским кайзером Вильгельмом II, первым монархом, посетившим территорию будущего Израиля и окрестных арабских стран (флаги многих из них до сих пор сохраняют цвета кайзеровского знамени, но вместо креста — орёл или звёзды).
Несколько лет спустя Герцль пришел к выводу, что еврейское государство следует создавать только в Палестине, и он описал государство своей мечты в книге «Старая-Новая-Земля», опубликованной в 1902 году, за два года до его кончины. Герцль также инициировал создание и созыв Сионистского конгресса, состоявшего из представителей еврейского народа в различных странах. И Герцль был первым, кто сумел собрать его на практике.
Так начинался сионизм — путь евреев к своему государству. На его пути будут и кошмары в Европе и северной Африке первой половины ХХ века, и войны с арабскими соседями, и британские квоты на репатриайию. И много чего еще, прежде чем останки Теодора Герцля упокоятся на горе в Иерусалиме вскоре после провозглашения независимости Израиля.