По результатам Первой мировой войны Королевству Румыния удалось более чем в два раза увеличить свою территорию — с 131,3 до 295 тысяч квадратных километров, а население почти втрое — с 6,7 до 18 миллионов человек. Одними из «трофеев» Бухареста стали Бессарабия — ранее часть Российской империи, и Буковина, входившая в состав империи Австро-Венгерской.
Аннексия Бессарабии и Буковины были признаны большинством мировых держав.
10 августа 1920 года Севрский мирный договор окончательно зафиксировал вхождение всей территории Буковины в состав Румынии. А 28 октября 1920 года в Париже был заключен Бессарабский (Парижский) протокол, который признавал присоединение Бессарабии к Румынии законным. Его подписали Румыния, Великобритания, Франция, Италия и Япония, РСФСР и УССР к обсуждению и подписанию приглашены не были.
При этом советская сторона никогда не признавала аннексию Бессарабии и вхождение Буковины в состав Румынии. Советское правительство арестовало золотой запас Румынии, переданный на хранение Российской империи в декабре 1916-го, обещая вернуть его после возврата Бессарабии.
Хотя на протяжении десятилетий Москва не прилагала усилий по возвращению Бессарабии, государственная граница между СССР и Румынией не была официально признана советским правительством.
В многочисленных советских и румынских трудах, начиная с середины 1920-х годов, рассматривались всевозможные сценарии развития событий по решению «бессарабского вопроса».
В Кишинёве и Черновцах активно работала резидентура ГУГБ НКВД, создавались подпольные центры борьбы с румынской администрацией, вербовались новые члены сопротивления из числа местного населения.
В то же время, на территории приграничных районов СССР активно работала румынская политическая тайная полиция — Сигуранца. Однако приготовлений к боевым действиям с обеих сторон не было.
Ситуация резко изменилась 23 августа 1939 года, когда был подписан Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом («Пакт Молотова-Риббентропа»). В п.3 Секретного дополнительного протокола к нему, стороны определили свои позиции относительно Бессарабии:
«Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о её полной политической незаинтересованности в этих областях».
В сентябре 1939-го СССР начал реализацию пакта, присоединив территории Западной Украины и Западной Белоруссии. В середине марта 1940 года после войны с Финляндией к Советскому Союзу отошли 11% территории этой страны, ранее входившей в Российскую империю.
29 марта 1940 года на сессии Верховного Совета СССР нарком иностранных дел Вячеслав Молотов заявил: «У нас нет пакта о ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешенного спорного вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя и никогда не ставил вопрос о возвращении Бессарабии военным путем».
14 июня 1940 года советское правительство предъявило ультиматум Литве, а 16 июня — Латвии и Эстонии. В этих документах правительства этих государств обвинялись в грубом нарушении условий ранее заключенных с СССР договоров и соглашений, и выдвигались требования сформировать правительства, которые смогли бы обеспечить выполнение этих договоров, а также допустить на территорию этих стран дополнительные контингенты войск.
Условия были приняты, и 15 июня дополнительные подразделения Красной армии были введены в Литву, а 17 июня — в Эстонию и Латвию.
Настал черёд Румынии.
К тому времени король Румынии Кароль II уже высказал мнение, что его страна должна присоединиться к «политической линии Германии», и предложил на переговорах в Берлине руководствоваться этими намерениями. 19 апреля 1940 года Коронный совет Румынии, в состав которого входили все бывшие премьер-министры, все члены правительства и высший генералитет, под председательством короля Кароля II высказался против добровольного возврата Бессарабии СССР, предпочитая пойти даже на военный конфликт.
22 мая 1940 года было заключено соглашение между Германией и Румынией о поставках румынской нефти в Германию, по которому за поставки нефти Германия взяла на себя миссию обеспечить румынскую армию современной боевой техникой и вооружением (Договор «нефть-оружие»).
Однако 1 июня того же года на вопрос румынского посла в Берлине, что предпримет Германия в случае «агрессии советской России» против Румынии, Иоахим фон Риббентроп заявил, что эта проблема Германию не интересует, поэтому она должна беспокоить только румынское правительство.
За несколько дней до этого, 25 мая 1940-го, посол Германии в Москве граф Вернер фон дер Шуленбург обратился к Вячеславу Молотову за разъяснением слухов о концентрации советских войск на границе с Румынией.
«Молотов ответил, что все эти слухи лишены оснований, — доложил в этот же день Шуленбург в Берлин. — Несомненно, пожалуй, что советские войска в южной части России, в Крыму и на Кавказе усиливаются», но эти меры не выходят за рамки оборонительных.
При этом ещё 11 мая 1940-го Оперативный отдел штаба Киевского особого военного округа (КОВО) приказал военно-топографическому отделу начать набор мобилизационных комплектов карт пограничной зоны Румынии.
9 июня директивами Народного Комиссариата Обороны Военным советам Киевского Особого и Одесского военных округов была поставлена задача привести войска в состояние боевой готовности (по штатам мирного времени без подъема приписного состава), сосредоточить их на границе с Румынией и подготовить операцию по возвращению Бессарабии.
Для руководства операцией на базе управления КОВО было создано управление Южного фронта (командующий — генерал армии Жуков, член Военного совета — корпусной комиссар Борисов, начальник штаба — генерал-лейтенант Ватутин), включавшего 5-ю, 9-ю и 12-ю армии. На следующий день войска этих армий получили директивы по сосредоточению на границе с Румынией, которое должно начаться под видом учебного похода с 11 июня 1940 года и завершиться к 24 июня.
А 13 июня в Кремле состоялось совещание высшего военно-политического руководства, на котором присутствовали Иосиф Сталин, Вячеслав Молотов, нарком обороны маршал Семён Тимошенко, начальник Генштаба маршал Борис Шапошников, начальник Политуправления армейский комиссар 1 ранга Лев Мехлис, командующие войсками КОВО — генерал Георгий Жуков, и ОдВО — генерал-лейтенант Иван Болдин, нарком ВМФ адмирал Николай Кузнецов, начальник Главного морского штаба адмирал Лев Галлер и командующий Черноморским флотом контр-адмирал Филипп Октябрьский.
Обсуждались вопросы военной операции против Румынии, в частности, был решен вопрос о создании оперативного объединения Черноморского флота на реке Дунай — Дунайской флотилии.
Подготовка к боевым действиям стала очевидной для Бухареста.
21 июня 1940 года глава МИД Румынии Григоре Гафенку в беседе с назначенным неделю назад полпредом СССР в Бухаресте Анатолием Лаврентьевым спросил о путях улучшения советско-румынских отношений. Полпред ответил, что в первую очередь следует урегулировать нерешенные политические вопросы, в частности вопрос о Бессарабии. Румынская сторона не стала развивать эту тему, и тогда Москва обратилась к «внешним управляющим» Бухареста.
23 июня 1940 года нарком иностранных дел СССР Молотов сообщил послу Германии Шуленбургу о намерении СССР принять меры для возвращения Бессарабии и Северной Буковины, оккупированных Румынией в 1918 году, и выразил надежду, что Германия не только не будет мешать этой акции, но и поддержит её. В ответ Шуленбург сказал, что решение советского правительства оказалось для Германии неожиданным, ибо раньше оно не обсуждалось.
Вечером Молотов уведомил Шуленбурга, что «советское правительство будет ожидать ответа германского правительства до 25 июня включительно».
Но уже 24 июня Шуленбург получил от Риббентропа инструкцию о позиции Германии по бессарабскому вопросу:
1) Германия стоит на почве московских договоренностей, поэтому к бессарабскому вопросу она не проявляет никакого интереса. Нужно только позаботиться о судьбе проживающих в Бессарабии около 100 тысяч этнических немцев. Германия имеет намерение переселить их на собственную территорию, как это было сделано с волынскими немцами;
2) притязание советского правительства на Буковину составляет для Германии нечто новое. Прежде Буковина была частью Австрийской империи и была заселена немцами. Поэтому Германия заинтересована в их дальнейшей судьбе;
3) остальная территория представляет для Германии очень сильный экономический интерес, особенно что касается нефти и хлеба. Поэтому Германия, как неоднократно напоминалось советскому правительству, весьма заинтересована в том, чтобы этот регион не оказался театром военных действий;
4) при всём понимании решения советского правительства Германия в соответствии с московскими договоренностями настаивает на том, чтобы советское правительство совместно с правительством Румынии достигло мирного разрешения бессарабского вопроса. Германия выражает готовность повлиять на правительство Румынии в духе удовлетворения интересов СССР.
В тот же день Риббентроп составил для Гитлера меморандум, в котором указал, что в соответствии с секретным протоколом от 23.08.1939 г. Германия декларировала свою политическую незаинтересованность в Бессарабии, а относительно экономической заинтересованности Германии на Юго-Востоке Европы советское правительство было должным образом уведомлено.
Многие историки и политологи отмечают, что особенное раздражение Гитлера вызвало требование, выдвинутое советской стороной относительно Северной Буковины.
Буковина не была упомянута в секретных советско-германских договоренностях и «советское правительство требовало эти территории сверх обещанного», явно выходя за рамки договоренностей августа 1939 года. По отдельным свидетельствам, Гитлер был уверен, что это происки «украинского лобби» в Кремле.
25 июня посол фон Шуленбург в беседе с наркомом Молотовым передал ему позицию Германии, изложенную выше, специально отметив, что без постановки вопроса Буковины сильно облегчилось бы мирное разрешение вопроса о Бессарабии.
На следующий день Молотов вновь беседовал с Шуленбургом и заявил, что советские требования «ограничиваются северной частью Буковины с городом Черновицы», и добавил, что советское правительство ожидает поддержки Германией этих требований. Когда Шуленбург заметил, что вопрос решился бы легче, если бы СССР вернул Румынии золотой запас румынского Национального банка, вывезенный в Москву в 1916-м, Молотов ответил, что об этом не может быть и речи, так как Румыния достаточно долго эксплуатировала Бессарабию.
Относительно дальнейших действий Молотов сообщил, что он передаст требования СССР румынскому посланнику в Москве в ближайшее время, и ожидает от Германии поддержки в удовлетворении этих требований, если Румыния не хочет войны.
В 22:00 по Москве 26 июня 1940 года Молотов вручил румынскому посланнику в Москве Дэвидеску ноту Советского правительства, в которой говорилось:
«… в 1918 году Румыния, пользуясь военной слабостью России, насильственно отторгла от Советского Союза (России) часть его территории — Бессарабию…
Советский Союз никогда не мирился с фактом насильственного отторжения Бессарабии, о чем правительство СССР неоднократно и открыто заявляло перед всем миром. Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого, а сложившаяся международная обстановка требует быстрейшего разрешения… нерешенных вопросов…, советское правительство предложило Румынии:
1. Возвратить Бессарабию Советскому Союзу. 2. Передать Советскому Союзу северную часть Буковины в границах согласно приложенной карте».
Одновременно Москва выразила надежду, что Румыния «примет настоящее предложение СССР и тем даст возможность мирным путем разрешить затянувшийся конфликт». Ответ румынского правительства ожидался в течение 27 июня 1940 года.
Попытка румынского посланника оспорить приведенную в ноте аргументацию ссылками на историю Бессарабии и событий 1918 года не нашла отклика у советского наркома, который заметил, что они «не соответствуют ни историческому развитию, ни реальной ситуации».
Не удалась и попытка продлить срок для ответа из Бухареста, поскольку советское правительство уже «ждало 22 года» и поэтому «надеется, что ответ будет дан без опозданий, и если он будет положительным, то вопрос будет решён мирным путем».
Через несколько часов румынский посол в Берлине обратился к статс-секретарю Эрнесту фон Вайцзеккеру с вопросом, смогла бы Германия быть, во-первых, посредником в советско-румынском конфликте и, во-вторых, согласна ли Германия в случае советско-румынской войны удерживать Болгарию и Венгрию от вмешательства в неё. Информируя Риббентропа об этих предложениях Вайцзеккер сообщал, что он заверил посла в заинтересованности Германии в румынской нефти и указал, что именно Англия выдала Румынию в руки России.
После этого Адольф Гитлер ответил отказом на просьбу правительства Румынии оказать военную помощь в связи с ультиматумом СССР.
Утром 27 июня 1940 года в Румынии была объявлена всеобщая мобилизация.
В то же время Молотов заявил Шуленбургу, что «советские войска завтра утром перейдут румынскую границу, если румынское правительство ещё сегодня не даст положительный ответ на советские требования». После этого глава МИД Германии Риббентроп передал инструкцию германскому послу в Бухаресте, в которой предлагал заявить министру иностранных дел Румынии следующее:
«Советское правительство информировало нас о том, что оно требует от румынского правительства передачи СССР Бессарабии и северной части Буковины. Во избежание войны между Румынией и Советским Союзом мы можем лишь посоветовать румынскому правительству уступить требованиям советского правительства».
Поздно вечером 27 июня, реально оценив военные возможности Румынии и опасаясь социальных потрясений в случае войны с СССР, Коронный совет 27 голосами против 11 решил согласиться на уступку требуемых СССР территорий.
Против принятия советского предложения решительно выступил бывший премьер-министр, профессор Николае Йорга, а также представители администрации Бессарабии и Буковины. Но их позиции были сильно поколеблены тем, что уполномоченный Германии в Румынии Киллингер заявил о незаинтересованности Германии в бессарабском вопросе, и дал ясно понять королю, что «уступка Советскому Союзу будет иметь временный характер».
Сразу после заседания король Кароль II через германского посла обратился к Адольфу Гитлеру с просьбой гарантировать новую границу Румынии и прислать в Румынию военную миссию.
К тому времени, хоть и с опозданием на три дня, войска Южного фронта завершили развёртывание у границ Румынии.
Всего в состав войск фронта входили 32 стрелковые, 2 мотострелковые, 6 кавалерийских дивизий, 11 танковых и 3 воздушно-десантные бригады, 14 корпусных артполков, 16 артполков РГК и 4 артдивизиона большой мощности. Общая численность группировки составляла до 460 тысяч человек, до 12 тысяч орудий и минометов, около 3 тысяч танков.
Группировка ВВС фронта объединяла 21 истребительный, 12 среднебомбардировочных, 4 дальнебомбардировочных, 4 легкобомбардировочных, 4 тяжелобомбардировочных авиаполка, и насчитывала 2 160 самолетов. Для воздействия на войска противника политуправлением фронта было отпечатано 6 миллионов листовок, которые 27 июня были загружены в самолеты.
Ранним утром 28 июня 1940 года войска Южного фронта получили указание Политуправления Красной Армии, которое требовало разъяснить всему личному составу, что «благодаря мудрой сталинской внешней политике, мы избавили от кровопролитной войны трудящихся Бессарабии и Северной Буковины, и решили вопрос о возвращении Бессарабии в могучую семью Советского Союза мирным путём».
К пропагандистской работе были привлечены лучшие авторы СССР, в частности, Василий Лебедев-Кумач, написавший следующие строки:
«Поднимем здравицу, товарищи,
На нашем празднике великом
За кровных братьев, что вчера еще
Томились под боярским игом!
Пришел конец их доле рабьей,
Пришел конец их ночи длинной,
Советский флаг над Бессарабией,
Советский день над Буковиной!»
Советским войскам приказывалось сохранять бдительность и вести активную политработу среди местного населения. Фактический ввод советских войск в Бессарабию и Северную Буковину, названный позже «Прутским походом», начался в 14:00 28 июня 1940 года.
В обращении советского командования к местному населению говорилось: «…пришел великий час вашего освобождения из-под ига румынских бояр, помещиков, капиталистов и сигурацны».
В свою очередь, румынские войска эвакуировались весьма неорганизованно — ведь ещё день назад они готовились воевать.
К исходу дня 28 июня 1940 года войска Южного фронта заняли Черновцы, Бендеры, Бельцы, Кишинёв и Аккерман (ныне Белгород-Днестровский). Советские войска продвигались практически вслед за арьергардами румынских войск.
Форсирование нижнего течения Днестра войсками 9-й армии заняло слишком много времени, поскольку понтонеры оказались слабообученными. Задержка с продвижением войск в юго-западные районы Бессарабии и поступившие сведения о мародерстве эвакуировавшихся румынских частей привели к тому, что было решено высадить десанты в районе города Болград.
Именно этот десант, состоявшийся 29 июня, стал знаковым в становлении советских ВДВ: на протяжении двух часов свыше ста самолетов выбросили у Болграда более 1370 десантников 204-й бригады. И всё это — с минимальными потерями: погибли 3 человека и еще 12 получили травмы.
29 июня в занятый советскими войсками Кишинёв прибыли секретарь ЦК КП(б)У Никита Хрущёв и нарком обороны СССР, маршал Семён Тимошенко — сам уроженец Аккерманского уезда Бессарабской губернии. Хрущёв и Тимошенко 30 июня 1940 года также побывали в Бендерах, Килие, сёлах Южной Бессарабии.
К тому времени советские войска практически полностью вышли на новую границу с Румынией по реке Прут. А к исходу дня 1 июля 1940 года новая граница СССР с Румынией была полностью занята советскими войсками.
Формальной датой окончания «Прутского похода» считается 3 июля 1940-го, когда граница была полностью закрыта. В тот же день Политбюро ЦК КП(б)У утвердило председателей и членов уездных исполкомов Советов и уездных партийных комитетов Бессарабии и Северной Буковины.
Всего в результате столкновений с румынскими военнослужащими в ходе «Прутского похода» советская сторона потеряла 29 человек убитыми и 69 ранеными (в результате неосторожного обращения с оружием
погибли 4 солдата), также за время похода произошло 4 самоубийства.
При расследовании различных происшествий при подготовке и в ходе операции за нарушения дисциплины и в, первую очередь, за «антисоветские» разговоры, к судебной ответственности были привлечены 28 человек. 8 солдат за «террористические» высказывания по отношению к командирам были приговорены к расстрелу, за дезертирство тюремному заключению подверглись 16 человек.
До сих пор нет однозначного ответа на вопрос, почему войска СССР заняли также Герцаевский район Королевства Румыния, который не был частью ни Бессарабии, ни Буковины.
Существует легенда, что советские части преследовали румынские, а те панически бежали, потому что не имели точных приказов, и граница была установлена там, где румыны попытались дать отпор. Но, скорее всего, дело было в том, что занятие Герцаевского района, хотя и безо всяких исторических оснований, позволило выровнять новую советско-румынскую границу, и отодвинуть её от Черновцов на несколько десятков километров.
Присоединение новых территорий к СССР вызвало дискуссии о границах уже между властями союзных республик.
Так, руководители новосозданной Молдавской ССР предлагали передать ей практически всю территорию Молдавской АССР, существовавшей до того в составе УССР, оставив Украине только три района автономии. Северный Хотинский и два южных уезда Бессарабии — Акерманский и Измаильский, где молдаване были в меньшинстве, — молдавские коммунисты тоже соглашались отдать Украине, но сам Измаил требовали включить в пределы Молдавии, чтобы иметь выход к Чёрному морю.
Однако Хрущёв предложил делить территорию строго по этнографическому признаку, в результате в составе УССР остались семь районов бывшей Молдавской АССР, а три упомянутых выше уезда Бессарабии вошли в состав Украины полностью.
Примечательна аргументация включения новых территорий в состав УССР, которую на сессии Верховного Совета СССР 2 августа 1940 года озвучили представители Киева. Председатель Совнаркома Украинской ССР Леонид Корниец, выступая на украинском языке, заявил:
«В установлении границ мы руководствовались одним стремлением и желанием дать полную возможность для хозяйственного и экономического расцвета, а также расцвета национальной по форме и социалистической по содержанию культуры молдавского и украинского народов Бессарабии и Северной Буковины.
Я прошу Седьмую Сессию Верховного Совета СССР воссоединить население Измаильского, Аккерманского и Хотинского уездов и Северной Буковины в едином украинском Советском государстве, в едином великом украинском народе и на отходящей к Украинской ССР территории образовать две новые области: Черновицкую с центром в городе Черновцах и Аккерманскую с центром в городе Аккермане».
На вопрос председательствующего, требует ли кто-либо из депутатов перевода речи Корнейца, они однозначно ответили: нет!
После выступления представителей Бессарабии и Северной Буковины слово получил депутат из Львова, академик Кирилл Студинский.
«То обстоятельство, что во времена наибольшего расцвета Галицко-Волынского княжества Бессарабия и Буковина входили в его состав, — начал свою речь 72-летний ученый, — заставляет меня взять слово как недавнего галицийского гражданина, — а теперь я уже с гордостью ношу имя советского гражданина, — чтобы поздравить моих родных и кровных братьев!»
«…На бессарабской земле расцветала украинская культура, жил, творил и брал темы из жизни молдаван великий писатель Михаил Коцюбинский.
Приветствую и тебя, моя родная, страданиями переполненная зеленая Буковина, из которой вышли великие писатели Юрий Федькович и Ольга Кобылянская.
Приветствую тебя, Бессарабия, и тебя, Северная Буковина, от имени всей Советской Украины как научный работник, культурный деятель, влагавший десятилетиями в украинскую советскую сокровищницу свои знания и исследования.
Приветствуют вас Бескиды и Карпаты, шлют свой привет Сан, Буг, Днестр, Днепр и Ворксла, приветствуют и передают свою радость Черному морю!» — пафосно восклицал Студинский, историко-культурные тезисы которого вполне могут повторить ныне Вьятрович или Тягныбок.
Завершил своё «социалистическое по форме и националистическое по содержанию» выступление академик Студинский следующими словами:
«Я, как украинец, который с юных лет мечтал о соединении всех украинских земель в единое целое, приношу сердечную благодарность великому человеку, который осуществил эту мечту, который с заботливостью хорошего отца соединил все украинские земли в Советской республике под знаменем социализма».
Поблагодарить Хрущёва за передачу в состав Советской Украины ещё и Крыма академик Студинский, правда, не успел: 6 июля 1941 года он был арестован в Киеве НКГБ УССР по личному указанию секретаря ЦК КП(б)У как «националист».
Место и дата его смерти неизвестны, по официальному же уведомлению властей, Студинский погиб во время бомбёжки эшелона немцами на пути из Киева в Харьков. А сам Хрущёв в 1944 году попытался присоединить к УССР вообще всю Бессарабию — но это, как говорится, совсем другая история.