Как заметил эмигрантский писатель и журналист Марк Алданов, «Пилсудский добился славы и власти, поставив не на ту лошадь». Бывший союзник Берлина и Вены помогал Лондону и Парижу сдерживать коммунистическую РСФСР.
Кульминацией этого сдерживания стала Советско-польская война 1919-1921 года. Развязкой этого конфликта была битва за Варшаву, в которой схлестнулись войска Западного фронта РККА под командованием этнического поляка Михаила Тухачевского и молодая польская армия под командованием Юзефа Пилсудского. Сражение окончилось поражением Красной армии.
Пилсудского интересовали лишь внешняя политика и военные дела, а всё остальное было отдано на откуп Сейму, в котором почти половину мест контролировали противники. С этого началось падение Пилсудского с вершин власти, к которой он вернулся в 1926 году, создав ту самую политическую систему, которая привела Польшу к военному краху осени 1939 года.
Но чтобы лучше понять, как Пилсудский правил Польшей во второй раз, надо сказать несколько слов о его первой попытке управлять возрождённым государством.
После победы над РККА и заключения Рижского договора с РСФСР Сейм добился введения должности президента. До этого момента существовала должность «Начальник государства», созданная специально для Пилсудского. Теперь же парламент пошёл по пути превращения Польши в парламентскую республику, и диктаторские амбиции Пилсудского воспринимались как опасная помеха.
Первым президентом Польши стал Габриэль Нарутович, поддержанный левыми, крестьянскими партиями и национальными меньшинствами. Через пять дней Нарутович был убит праворадикалом Невядомским. По мнению польских историков Дарьи и Томаша Наленчей, именно убийство Нарутовича поколебало веру Пилсудского в демократию.
Следующим президентом Польши стал бывший соратник Пилсудского по Польской социалистической партии (ППС) Станислав Войцеховский. Когда-то они вместе боролись против царизма, но потом их пути разошлись: Пилсудский был сторонником хаоса и террора, а Войцеховский выступал за сотрудничество с Санкт-Петербургом. К 1923 году бывшие друзья стали соперниками, поэтому его выбор в качестве президента означал сужение полномочий и власти Пилсудского.
После отставки с поста Начальник государства Пилсудский занимал должность начальника Генштаба польской армии. 30 мая 1923 года он ушёл с этой должности, оставшись главой Узкого военного совета — консультативного органа военной власти. Но и эту должность Пилсудский оставил 28 июня того же года, став отшельником-семьянином в собственном имении в Сулеювке. Там он давал интервью, писал статьи для газет и журналов и занимался своей семьёй.
Казалось бы, Пилсудский решил молча уйти с польской политической сцены, оставив её так нелюбимым им радикалам, кликушам, чванливым генералам и глупым политикам, как считало окружение маршала. Но при этом он использовал своё положение частного лица для критики действующего польского режима.
По мнению историка Геннадия Матвеева, в период с 1923 по 1926 годы Пилсудский всеми силами добивался от Войцеховского своего возвращения на военную службу в качестве главы польского генштаба, но на условиях неподотчётности Сейму (Пилсудский глубоко презирал этот представительский орган).
Презрение к Сейму, исчезновение веры в демократический режим и экономический кризис, захлестнувший Польшу после Советско-польской войны, — всё это убеждало сторонников Пилсудского в необходимости возвращения маршала во власть и установления в Польше диктатуры.
Долгое время Пилсудский был против военного переворота и категорически отвергал любые предложения своих боевых товарищей по свержению власти. Однако в 1926 году он переменил свою точку зрения и начал готовиться к захвату власти.
Пользовавшийся популярностью в армии, Пилсудский сделал ставку на своих товарищей по польским легионам австро-венгерской армии. Именно им в августе 1914 года уроженец русской Варшавы Осип Мандельштам посвятил свои стихи: «Поляки! Я не вижу смысла/В безумном подвиге стрелков:/Иль ворон заклюёт орлов?/Иль потечёт обратно Висла?».
Висла не потекла обратно, а многие «легионеры» заняли важные посты в польской армии, что и определило успех переворота. Сам Пилсудский впал в немилость германо-австрийских властей, провозгласивших в 1916 году на оккупированных землях Регентское королевство Польша. В 1917 году Пилсудский был заключён под стражу в германской крепости Магдебург, чтобы вернуться из неё в ноябре 1918 года на польскую землю вестником свободы.
Теперь Пилсудский опять утверждал всем, что он принёс польскому народу свободу — свободу от политических дрязг, кризисов парламентаризма и экономики, олигархов и аристократов, коммунистов и националистов.
Причиной переворота стал очередной кризис власти.
Правоцентристское правительство Винцента Витоса не могло заручиться поддержкой Сейма, а сам Пилсудский категорически отказывался вступать в переговоры с левыми партиями, выдвигая неприемлемые для Сейма условия, среди которых была не только передача в руки Пилсудского всей полноты власти по внешнеполитическим и военным вопросам, но и существенное ограничение власти парламента.
12 мая 1926 года верные Пилсудскому войска под командованием генерала Орлич-Дрешера захватили варшавские мосты через Вислу. Захватив правобережную часть Варшавы, Пилсудский получил сообщение о том, что военный министр Польши Мальчевский стягивает в подконтрольные ему левобережные районы столицы лояльные президенту Войцеховскому части. Пока между пилсудчиками и сторонниками законной власти в Варшаве шли уличные бои, Пилсудский пытался встретиться с Войцеховским. Встреча состоялась в 17:00 12 мая на мосту Станислава Понятовского.
Статный мужчина средних лет смотрел на водную гладь Вислы. Его собеседник наконец-то начал говорить:
— Пан президент, прошу вас во имя Польши и прекратить борьбу Армия и общественность на моей стороне. К чему вам лишний раз проливать польскую кровь?
Президент Польской республики Станислав Войцеховский подивился наглости своего собеседника.
— Бессмысленное кровопролитие? Юзек, это ты мне говоришь? Ты поднял своих легионеров в штыки и метишь в диктаторы. Я лишь защищаю законную власть и честь польского воинства.
Юзеф Пилсудский, одетый в обычную военную форму без знаков различия, усмехнулся ещё шире.
— Ну, ну! Только не так! Я всего лишь хочу отставки правительства Винцента Витоса, которое ведёт страну к хаосу и анархии!
— Пан маршал, представьте свои требования легальным путём, — холодно сказал Войцеховский, — Вы решили, что спасёте Польшу от раздоров? Но ведь Польша сильна раздором! Пока мы считаемся демократией, нас поддержат и Англия, и Франция. А вы устроите диктатуру и от неё отвернётся даже небо.
— Польша опять зажата между Германией и Россией. Красный царизм ничем не лучше белого, против которого мы боролись, Стась. Германия одержима реваншом.
— А спасёт страну лишь пан маршал Пилсудский, — горько усмехнулся Войцеховский, — Юзек, я тебя понял. Ты всегда был за террор, за грубую силу. А я всегда был против, и я не верю тебе. Наполеон твой кумир и этим всё сказано. Ты собрался править до смерти или пока тебя не скинут соратники. Я считаю нашу беседу бессмысленной, пан маршал.
Президент Войцеховский развернулся и пошёл на свою сторону Варшавы руководить подавлением военного переворота. Маршал Пилсудский развернулся и пошёл в свою сторону — свергать коррумпированную камарилью идиотов и радикалов из Сейма во имя свободной Польши.
Мост Понятовского, ставший ареной переговоров, стёр шаги двух бывших соратников по социалистической партии, а ныне врагов.
Спустя три дня, 14 мая 1926 года, маршал Сейма Мацей Ратай принял отставку президента Войцеховского, правительства премьера Винценты Витоса и отправился в ставку Пилсудского, признавая его победу в схватке с законной властью.
Спустя три года отшельничества Юзеф Пилсудский возвращался в польскую политику, овеянный лаврами спасителя отечества и отца республики. Начиналась эпоха его диктаторской власти. Новая Польша должна была оздоровиться, благодаря чему режим Пилсудского получил официальное название «Режим Санации» (от латинского слова Sanatio — оздоровление). Но к чему в реальности привела пилсудчиковая Санация?
Несмотря на то что сейм избрал Пилсудского президентом, тот отказался от этого поста, заявив, что его преследует образ трагически погибшего Нарутовича. Пост президента занял сподвижник Пилсудского Игнаций Мосицкий, а сам маршал ограничился постом военного министра.
Историк Геннадий Матвеев полагает, что такой шаг был совершён Пилсудским по двум причинам. Во-первых, он изначально не собирался занимать пост президента, так как по действовавшей польской конституции его власть была бы ограничена сеймом. Во-вторых, избрание он воспринял как факт полной поддержки своей власти поляками. Ведь за него проголосовали депутаты, избранные народом.
Презиравший сейм Пилсудский отказался от поддержки всех политических партий. В 1927 году он приказал своему сподвижнику по легионам полковнику Валерию Славеку создать максимально лояльную Пилсудскому политическую силу. Такой силой стал «Беспартийный блок сотрудничества с правительством» (ББСП).
Опираясь на лояльных Пилсудскому военных, блок не имел явно выраженной идеологии и просто поддерживал маршала Польши всеми силами. Во главе ББСП стояла группа лиц, объединённая общим прошлым с Пилсудским: членством в боевых дружинах ППС, Польской военной организации и Польских легионах. Именно эти люди стали ближайшим окружением Пилсудского, той самой свитой, которая делает короля.
К сожалению для Польши, эта свита вела себя по правилам даже не придворной камарильи бурбонской Испании XIX века, а по правилам современной ей мафии.
Внутри ББСП существовало много политических групп и группировок, главной из которых была так называемая «группа полковников» во главе со Славеком. Эта влиятельная группировка фанатично преданных Пилсудскому офицеров армии оказывала столь большое влияние на польскую политику, что режим Санации иногда называют «Правительством полковников».
Не меньший вред Польше оказала национальная политика Пилсудского и выстроенного им режима.
Есть некоторая ирония в том, что Пилсудский, мечтавший о федерации равноправных народов от Балтийского до Чёрного моря, запомнился военными операциями против украинского населения Польши. В 1930 году была проведена так называемая «пацификация» (лат. усмирение) украинского населения Восточной Малопольши (ныне Львовская и Тернопольская области Украины).
Военные операции планировались как ответ на акции террора и саботажа со стороны Организации украинских националистов (ОУН — запрещённая в РФ организация), но действия польских военных быстро перешли к бессудным расправам над местным населением и уничтожением отдельных населённых пунктов.
При этом стоит отметить, что от пилсудчиковой национальной политики страдали не только украинцы.
В конце концов, между Польшей и ОУН шла полноценная война, одним из этапов которой стало убийство украинскими террористами министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого в 1934 году. Приказ об убийстве Перацкого отдавал лично Степан Бандера, за что он был арестован и приговорён польскими властями к пожизненному лишению свободы.
Для политических оппонентов режим Пилсудского создал концлагерь в Берёзе-Картузской, где после гибели Перацкого оказались деятели белорусского, еврейского и украинских национальных движений, политические оппоненты маршала. «Изъятие» недовольных якобы укрепляло диктаторскую власть маршала. Доставалось и русским Польши.
Русским в Польше были откровенно не рады — данная этническая группа воспринималась в качестве потомков «оккупантов», некогда уничтоживших Польшу. О характере отношения польских властей к русским может говорить тот факт, что после заключения в 1921 году Рижского мирного договора с РСФСР Польша стала одной из немногих стран, выдававших русских эмигрантов советским властям.
С первого дня своего существования польские власти закрывали русские учебные заведения, а для русских эмигрантов было введено два типа документов — «карты азиля» (убежища) и «карты побыта» (пребывания). «Карты азиля» полагались лишь тем, кто оказался в Польше после заключения перемирия с большевиками, остальные проживали по «картам побыта». Гражданство и политическое убежище выдавались в индивидуальном порядке. Приобретение нансеновских паспортов русским эмигрантам польский МИД разрешил лишь в 1929 году.
Накануне 1924 года русская диаспора в Польше могла насчитывать около 500 тысяч человек, но уже в конце 1920-х годов русских в Польше было не больше 38 тысяч. Для них в Польше существовало лишь 10 средних учебных заведений с преподаванием на русском языке, а пребывание русских в Польше было осложнено дискриминационным паспортно-визовым режимом.
Отдельно запомнилась и внешняя политика пилсудчиковой Польши.
Имея в качестве выхода к морю лишь Гданьск-Данциг, формально бывший городом под управлением Лиги Наций, именно при Пилсудском Польша стала претендовать на статус морской державы. Игнорируя усиление своего западного соседа, Варшава создавала откровенно утопические проекты океанского флота, а созданная в 1930 году Морская и колониальная лига генерала Мариуша Зарусского собиралась организовать польские колонии в Бразилии и Африке. Речь шла даже о том, чтобы выкупить у Франции Мадагаскар, а у Португалии Мозамбик.
В 1934 году министры иностранных дел Германии и Польши Константин фон Нейрат и Юзеф Бек, один из ближайших сподвижников Пилсудского, подписали Декларацию о неприменении силы между Германией и Польшей. Благодаря этому пакту о ненападении обе страны нормализовали свои отношения. Спустя год Варшава продлила советско-польский пакт о ненападении.
Казалось бы, что внешняя политика Польши вполне разумна, хоть и отягощена нездоровой тягой к колониальному имперству.
Однако и здесь Пилсудский самоуверенно допустил много ошибок. Он считал Гитлера рациональным политиком, игнорируя его славянофобию. При этом Пилсудский уповал на помощь Англии и Франции в случае конфликта с СССР или Третьим Рейхом, хотя, обе западноевропейские державы до последнего не собирались воевать из-за Польши с кем-либо.
СССР считался главной угрозой Варшаве, из-за чего игнорировался нацистский режим. К тому же, Пилсудский считал, что Берлин может помочь ему в борьбе с коммунистами или Чехословакией, к которой имели территориальные претензии и Польша, и её союзница Венгрия. Всё это привело к тому, что дальнейшая польская политика запуталась в самой себе.
Уже после смерти Пилсудского поляки приняли участие в разделе Чехословакии, а министр иностранных дел Бек до последнего надеялся на союз с Гитлером против СССР. Польша связывала себя путами неразумной внешней и внутренней политики, во главе которой стоял диктатор Пилсудский со своими соратниками, уверенными в правильности действий маршала Польши.
Беспокоило ли всё это Пилсудского и почему именно так стала выглядеть его власть? Одним из кумиров Пилсудского был император французов Наполеон Бонапарт, мня себя великим защитником народа, Пилсудский старался сохранить свою власть, чтобы с её помощью помочь Польше.
Созданная Пилсудским система власти просуществовала до 1939 года и пала под ударами танковых колонн вермахта. Однако вряд ли можно сказать, что гибель государства в результате военного поражения — признак его крепости и стабильности в мирное время.
Пилсудчиковая санация могла благополучно существовать лишь при жёстком надзоре со стороны Парижа и Лондона за соблюдением Версальского мирного договора. Как только в Германии к власти пришли нацисты, провозгласившие своей целью реванш за итоги Первой Мировой войны, стало понятно, что дни независимой Польши сочтены.
Польша оказалась зажатой между двумя откровенно недружелюбными к ней режимами. С точки зрения Берлина, будущее польского народа сводилось к тому, чтобы стать частью Третьего Рейха. Для красной Москвы Польша была лишь агрессивным буржуазным государством. Активное участие Варшавы в мюнхенском разделе Чехословакии лишь убеждало советскую власть в этом и не добавляло тёплых союзнических чувств.
По замечанию писателя и публициста Марка Алданова, Юзеф Пилсудский был человеком совершенно уникального типа: похожий на сенкевичевского пана Володыевского, он оказался во главе крупного восточноевропейского государства. И вёл он себя совсем как пан Володыевский — одержимый романтическими идеями и прожектами как-то: воссоздание «старой» Речи Посполитой как федерации равноправных субъектов Польши, Литвы, Белоруссии и Украины, или создания польских заморских колоний в Африке и Бразилии, он совершенно не успевал в ногу со временем.
К сожалению, ХХ век был веком машин. Именно их железный, холодный ход раздавил II Польскую республику на дорогах истории.
Последующая история Польши — это история страны, которая всю вторую половину ХХ века искала своё место в мире, стараясь сохранить национальную гордость и отказаться от пилсудчиковых амбиций. Учитывая сохранившийся в Польше культ Пилсудского как основателя независимой Польши, лишь время покажет, насколько польскому народу удалось оправиться от травм Интербеллума. Одной из этих травм является авторитарно-клановый режим Санации.
Сам Пилсудский умер от онкологического заболевания в мае 1935 года. Незадолго до смерти сейм принял новую конституцию Польши, значительно расширявшую права президента.
Теперь президент Польши мог принимать участие в выборах нового главы государства, издавал декреты, имевшие силу законов, в обход сейма, возглавлял армию и внешнюю политику. Казалось бы, что Пилсудский наконец-то может удовлетворить свои амбиции и стать президентом. Но рак решил иначе.
Тело Пилсудского было выставлено для прощания в президентском дворце Бельведер. С маршалом прощалась вся Польша, ведь Пилсудский всё ещё был символом свободы. Кто-то положил у гроба маршала букет примулы — майских цветов, отдавая дань памяти майскому перевороту 1926 года.
Впереди у Польши было четыре года коррумпированного авторитарного режима, завершением которого стала гитлеровская оккупация.