После провала деникинского наступления на Москву, поражений под Харьковом и на Донбассе в конце 1919 г. Вооруженные силы Юга России отступали на всех фронтах. Основные силы отходил к Дону, Кубани и Северному Кавказу. Войска Новорсосийской области ВСЮР оставили Одессу, но благодаря усилиям генерала Слащева сумели удержаться в Крыму. Все попытки красных прорваться на полуостров в январе марте 1920 были с большим ущербом для них отбиты.
Однако восточнее дела у белых шли все хуже и хуже, вылившись, в конечном итоге в события получившие название «Новороссийсокй катастрофы». В январе 1920 г. красные овладели Новочеркасском и Ростовом-на-Дону, после чего разгромивший Деникина Юго-Восточный фронт был преобразован в Северокавказский, для дальнейшего наступления на юг. В марте 1920 Красные с боями заняли Кубань. Остатки белых были прижаты к черноморскому побережью в районе Новороссийска и Адлера. В панической обстановке, при содействии британской эскадры была произведена эвакуация. 27 марта, те, кому нашлось место на кораблях были перевезены в Крым.
Вместе с 35 тысячами солдат и офицеров на крейсере «Цесаревич Георгий» прибыл в Крым и командующий ВСЮР Деникин. «Состояние войск, прибывших в Крым из Новороссии, — вспоминает генерал Я. А. Слащев, — было поистине ужасно: это была не армия, а банда. Орудия и обозы были брошены. Ружья и часть пулеметов сохранил еще Добровольческий корпус, в который была сведена Добровольческая армия, под командованием Кутепова. Донцы и кубанцы в большинстве и этого не имели».
2 апреля генерал Деникин написал председателю Военного Совета Абраму Драгомирову письмо, в котором сообщил, что планирует подать в отставку и созвал заседание совета с целью избрания себе преемника.
В этих условиях Военный совет ВСЮР в Севастополе принял рекомендательное решение о целесообразности передачи Деникиным командования Врангелю, находившемуся после отставки в Константинополе. Давние разногласия между двумя военачальниками в декабре 1919 г. привели к тому, что Врангель был отстранен от командования Кавказской добровольческой армией, а в феврале 1920 ушел в отставку и покинул Россию.
Историк Сергей Волков полагал, что конфликт между двумя военачальниками был предопределён принадлежностью каждого из них к различным социальным группам русского офицерства и имел психологические причины, которые обуславливались различием в социальном происхождении генералов (Врангель — представитель старинного дворянского, баронского рода; Деникин — из семьи крепостного крестьянина).
Получив известия с родины, барон поспешил в Крым.
В османской столице он получил в британском посольстве ультиматум. Сам Врангель его пересказывал так: «Деникину с указанием о необходимости прекращения неравной и безнадежной борьбы с тем, чтобы Правительство Короля Великобритании обратилось бы с предложением к Советскому Правительству об амнистии населению Крыма и в частности войскам Юга России, причем, в случае отказа генерала Деникина на это предложение, Британское Правительство категорически отказывается оказывать ему впредь всякую свою поддержку и какую то ни было помощь».
3 апреля в Севастополе был созван военный совет под председательством генерала Драгомирова, на котором главнокомандующим был рекомендован Врангель. По воспоминаниям генерала Петра Махрова на совете первым имя Врангеля назвал начальник штаба флота капитан 1-го ранга Рябинин.
4 апреля Врангель прибыл в Севастополь на английском линейном корабле «Император Индии» и вступил в командование.
Барон изъявил желание, чтобы его назначение было не просто результатом избрания, а и с помощью передачи полномочий от Антона Ивановича. В тот же день Деникин передал пост Главнокомандующего ВСЮР Врангелю.
В изданном в Феодосии приказе Деникина о смене командования Вооруженными Силами на Юге России говорилось: «Всем, честно шедшим со мной в тяжелой борьбе, низкий поклон. Господи, дай победу армии, спаси Россию.»
Барон согласился принять пост: «Я делил с армией славу побед и не могу отказаться испить с ней чашу унижения. Черпая силы в поддержке моих старых соратников, я соглашаюсь принять должность Главнокомандующего». Так русский офицер, за шесть лет прошедший с боями от ротмистра до генерал-лейтенанта, оказался первым лицом антибольшевистского сопротивления.
В тот же день Деникин отбыл в Константинополь. По прибытии в здании российского посольства в османской столице он стал свидетелем убийства своего начальника штаба, генерала Ивана Павловича Романовского поручиком Мстиславом Харузиным, бывшим сотрудником контрразведки деникинцев.
Сам Харузин в разговоре с двумя другими офицерами настаивал на убийстве Романовского, заявив, что «…Деникин ответственен, но на его совести нет темных пятен; генерал же Романовский запятнал себя связью, хотя и не доказанной, но по его личному мнению и на основании имеющихся у него документов существовавшей, хотя бы даже и косвенно, между генералом Романовским и константинопольскими банкирскими конторами, снабжавшими деньгами и документами большевистских агентов, ехавших на работу в Добровольческую армию».
6 апреля, когда Деникин на дредноуте «Мальборо» уже взял курс из Босфора к Британским островам, заседавший в Ялте Правительствующий Сенат издал указ, в котором заявил, что «новому народному вождю» отныне «принадлежит вся полнота власти, военной и гражданской, без всяких ограничений».
11 апреля П. Н. Врангель принял титул «Правителя и Главнокомандующего Вооружёнными силами на Юге России». «…Другого устройства власти, кроме военной диктатуры, при настоящих условиях мы не можем принять — иначе это было бы сознательно идти на окончательную гибель того святого дела, во главе которого вы стоите», — писали сенаторы барону.
Разумеется, британский ультиматум о достойной сдаче оказался просто пожеланием, как и предложенное ранее проведение конференции на Принцевых островах об урегулировании гражданской войны в России. И новому главковерху пришлось возглавить последний очаг сопротивления.
Барон работал по 10-12 часов в сутки, требуя того же от подчиненных,- с семи утра до полуночи. В восемь часов открывался прием — начштаба, комфлотом, начальника военного управления, просителей и прочих. С часу до двух — обед, с двух до пяти — опять доклады, вечером — опять приемы, работа за столом, изредка — прогулки, часто посещения воинских частей, лазаретов. Постоянно — выезды на фронт, непосредственное управление войсками.
Газеты сообщали: «Ген. Врангель вникает в самую суть самых мелких вопросов, если они связаны с государственностью. Обладая огромной энергией, являясь образованнейшим и культурнейшим человеком, ген. Врангель сам пишет и составляет проекты важнейших государственных актов, поправляет и дополняет присланные проекты».
Врангель не терпел ни левых, ни крайне правых. Первые его отталкивали словоблудием и перманентной критикой, вторые — неумением извлекать уроки, приспосабливаться к действительности и, в то же время, изменять ее в направлении созревших тенденций. «Мои личные вкусы не имеют никакого значения», — говорил он, сознавая себя не частным, а «государственным лицом», понимающим, что возродить в России монархию немыслимо.
«Я вижу к воссозданию России совершенно новый путь. Пусть среди разлагающегося больного тела свободно оживают отдельные клеточки и долг искусного врача должен быть в объединении их, не разрушая каждой в отдельности. Чем больше будет здоровых клеток, тем процесс разложения будет скорее пресечен. В конечном итоге все омертвелые части организма распадутся, и новая молодая ткань заменит потерявшее жизнеспособность больное тело… Для меня нет ни монархистов, ни республиканцев, а есть лишь люди знания и труда».
Врангель выдвигает новую доктрину: «Не триумфальным маршем из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке Русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа».
А дальше была оборона Крыма и последние полгода усовершенствованного «белого проекта».И ни земельная реформа, ни признание прав нацменьшинств уже не могли помочь сохранить этот клочок русской земли без большевиков. Сначала пала Каховка, потом Чонгар и Перекоп. 16 ноября закончилась эвакуация 100 тысяч человек из Крыма и полуостров погрузился в красный террор.
5 апреля 1921 года, спустя год и один день после своего назначения командующим, Врангель возглавил эмигрантский Русский совет в Константинополе. Однако его жизнь вне России оказалась недолгой. Барон умер в Брюсселе 25 апреля 1928 года в возрасте 49 лет.