Будущий маршал родился в Одессе в 1898 году. Родился он вне брака и носил фамилию матери. Личность отца Малиновского вряд ли когда-либо достоверно будет установлена, сам он при жизни не распространялся на эту тему и напирал на то, что он незаконнорожденный, отца своего не знает и не видел.
Согласно одной версии, его отец землемер Яков (фамилия неизвестна) был убит родным сумасшедшим братом прямо перед рождением ребенка. А родители матери сразу же после этого умерли. Родственников не осталось, спросить не у кого.
Согласно другой версии, его отцом был одесский полицмейстер (то есть глава городской полиции) Яков Бунин, умерший в 1902 году. На этой версии настаивала первая супруга маршала Лариса и даже писала про это в ЦИК Верховного совета после ссоры и развода с мужем.
«Прошлые выборы кандидатом в Совет Национальностей был рекомендован Малиновский Родион Яковлевич — маршал Сов. Союза. Биографию его я читала много позднее, т. к. нахожусь далеко от него… Биография ориентировала трудящихся неправильно. Видимо, кандидатура Малиновского будет и в эти выборы рекомендована, и мне хочется заранее внести коррективы в биографические данные. С каких пор Малиновский стал батраком? И сыном батрачки?
Малиновский Р. Я. родился в г. Одессе. Отец его начальник жандармского управления Одессы латыш Яков Бургонь (за точность фамилии не ручаюсь). Р. Я. носит фамилию деда, который всю жизнь был управляющим графскими имениями на Украине».
Здесь Лариса Малиновская немного напутала. Жандарма Якова Бургоня в Одессе никогда не было, был полицмейстер Яков Бунин.
Наконец, согласно третьей версии, Малиновский был внебрачным сыном графа Гейдена, в имении которого он рос и воспитывался. На закате жизни Малиновский взялся за написание мемуаров, которые получились достаточно редкими по откровенности для того времени.
Обычно деятели, которые не могли похвастаться революционными заслугами до 1917 года, стремились всеми силами проскочить этот невыдающийся для них период. Биографии подобных людей содержат пару абзацев, в лучшем случае пару страниц о детстве и юности. Да и то, даже в этих условиях они выдумывали истории, что помогали кому-нибудь разнести листовки хотя бы раз, чтобы быть хоть каким-то образом причастными к революции.
Но в мемуарах Малиновского ничего подобного нет. Он словно бы пытается дать идеологически выверенное объяснение некоторым загадочным моментам своей биографии и заодно всюду оставляет многозначительные намеки. Маршал вывел себя в книге под именем Вани Гринько, но всем остальным сохранил настоящие имена и фамилии.
Так вот, детство Малиновский провел в Сутисках, в имении графа Гейдена. Мать Малиновского была вовсе не батрачкой и не кухаркой, как иногда писали в советские времена, а экономкой. Т.е. фактически домоправительницей.
Юный Родион получал графское воспитание, он воспитывался наравне с другими «графчуками», как он именует их в книге.
Да, дети могли играть вместе, такое не было редкостью. Но с Малиновским занимались те же учителя, что и с графскими детьми. Все они носили одинаковые костюмы, все они питались одинаково, Малиновский учился катанию на лошадях вместе с детьми графа. Скорее всего, именно там он начал учить и французский, который знал в совершенстве.
Конечно, в мемуарах Малиновский пишет, что начал учить французский самостоятельно, во время работы мальчиком в лавке, но какой подросток будет добровольно в свободное от работы время учить французский с неясной целью? Поверить в это трудно, скорее всего язык он учил у Гейденов.
Тем более что маршал сам явно намекнул на это в мемуарах про «Ванюшу»:
«Ванюшу словно бы уравняли в правах с графчуками, и он попал под начало Петра Ивановича, который почти все дни проводил с мальчиками. Они обязаны были сами ухаживать за огородиками: полоть, поливать и высаживать растения. В остальное время ребята ходили с учителем по саду, изучали породы деревьев, собирали гусениц…. По понедельникам, средам и пятницам после обеда с мальчиками занимались бонны: немка, француженка и англичанка обучали иностранным языкам. Иногда по утрам приводили лошадей, покрытых плотными оранжевыми потниками, затянутыми крепко троками, и мальчики учились ездить верхом».
Известно, что Гейден по какой-то причине уделял особое внимание будущему маршалу. Так, по его просьбе он взялся ходатайствовать о зачислении Малиновского в училище военных фельдшеров на казенный кошт. Однако вмешалась мать Малиновского, которая не хотела, чтобы сын связывал себя с армией (по условиям обучения за государственный счет после выпуска нужно было прослужить несколько лет в армии по специальности).
Еще одним достаточно необычным моментом стал отказ от усыновления Малиновского. Когда ему было 11 лет, его мать вышла замуж и покинула имение. Однако ее супруг по какой-то причине так и не усыновил Малиновского.
Это весьма нетипично для тех лет, обычно при вступлении в брак дети всегда усыновлялись, многие женщины прикладывали для этого все усилия, чтобы ребенок не считался незаконнорожденным. Такое было возможно, только если усыновление ребенка явилось бы резким понижением его статуса. И действительно, даже из мемуаров Малиновского очевидно, что все окружение встретило брак экономки с лакеем крайне негативно, поскольку это было воспринято как движение вниз по социальной лестнице.
Прямых доказательств родства Малиновского с Гейденом нет, однако даже из его мемуаров видно, что к нему было особое отношение, нетипичное для детей прислуги. Можно предположить, что отец Малиновского был достаточно известным в своих краях человеком, но умер, а Гейден помогал его сыну по старой дружбе или знакомству. Также не исключено, что дед Малиновского действительно был управляющим графских имений (возможно, даже у Гейдена), и поэтому Родион и воспитывался наравне с графскими детьми.
Последняя версия наиболее вероятна. Все же будь Малиновский внебрачным сыном Гейдена, он бы наверняка не отпустил его в Одессу и выхлопотал ему что-то большее, чем работу в магазине помощником приказчика.
По версии Малиновского, работал он в магазине у родственников, поскольку не ужился с молодым отчимом. В магазине он провел несколько лет, прежде чем началась война.
Обстоятельства попадания Малиновского в армию известны только с его слов. К началу войны ему было всего 16 лет, и призыву он не подлежал. По его словам, он тайком пробрался в один из эшелонов, идущих на фронт. В то время так делали многие подростки, и обычно это заканчивалось тем, что на первой станции их ссаживали с поезда и отправляли обратно. Но Малиновский все же остался в армии и попал в 256-й Елисаветградский пехотный полк.
Стоит отметить, что и здесь биография Малиновского нетипична. Он оказался одним из нескольких сотен российских подданных, кто прошел войну от самого начала и до самого конца — до ноября 1918 года.
Это произошло благодаря службе в Русском экспедиционном корпусе во Франции. Малиновский, уже имевший георгиевский крест и к тому же знавший французский язык, был зачислен в состав подразделения и отправлен на западный фронт.
После февральской революции в полку произошел раскол. Часть солдат поддержали временное правительство, другая часть наотрез отказалась подчиняться офицерам и воевать дальше и требовала отправки домой. Конфликтующие стороны разместились в разных лагерях и в конце концов дело дошло до вооруженного противостояния. Бунтовщиков пришлось усмирять силой оружия в сентябре 1917 года.
Разумеется, в мемуарах Малиновский писал, что участвовал в этом восстании и поддерживал ленинскую линию. Но это было необходимым идеологическим отступлением в советские времена. На самом деле в момент восстания Малиновский находился в госпитале, у него открылась рана, полученная весной 1917 года.
После подавления восстания корпус был расформирован, а его участникам было предложено на выбор три варианта: записаться добровольцами в Русский легион чести, записаться на вспомогательные работы для французской армии, либо отправиться на работы в Северную Африку. Подавляющее большинство выбрало два последних варианта. В русский легион записались всего несколько сотен человек. Среди них был и Малиновский.
Свое вступление в «контрреволюционный» по советским меркам (власть принадлежала офицерам, все они носили погоны, большевиков в отряде не было) отряд он объяснил в своих мемуарах весьма причудливым образом. Дескать, он боялся, что немцы свергнут советское правительство и поэтому записался в легион, чтобы не позволить немцам этого сделать.
Маловероятно, что не имевший никаких нареканий по службе, никак не связанный с большевиками и не участвовавший в восстании Малиновский руководствовался именно этими принципами при вступлении в отряд, который был частью Марокканской дивизии Иностранного легиона.
В составе легиона Малиновский прослужил до самого конца войны, причем был награжден в том числе и французскими боевыми наградами.
Далее начинаются очередные загадки в его истории. Французы перевозили солдат в Новороссийск, к белым. Но для тех, кто затем хотел бежать к красным, особых препятствий не было, кто хотел, у того получалось. К тому же от Новороссийска было рукой подать до родных мест.
Однако Малиновский зачем-то направился максимально неудобным путем, через весь земной шар к Владивостоку. Он завербовался в отряд красного креста и направился на Дальний Восток, чтобы, по его версии, воевать с белыми.
Но это, по меньшей мере, странный выбор. Владивосток на протяжении всей войны контролировался белыми, как и почти вся Сибирь. И направлялся Малиновский почему-то в Омск. Но зачем же ехать через белый Владивосток в белую столицу Сибири Омск, чтобы воевать за Красную армию? В Омск можно было ехать только с одной целью — чтобы попасть к Колчаку.
К тому же поездка по Транссибу для солдата с такими наградами и послужным списком неминуемо должна была завершиться мобилизацией в белую армию. К красным такого человека просто бы не пропустили.
Выбор столь неудобного и протяженного маршрута мог объясняться только двумя причинами. Либо Малиновский намеревался ехать к Колчаку, либо пытался максимально затянуть время в долгой поездке, чтобы избежать участия в гражданской войне. Видимо, в действительности Малиновский не испытывал удовольствия от перспективы воевать по политическим мотивам.
Единственный вариант попасть к красным — это попытаться уйти к партизанам, которые имелись на Дальнем Востоке, однако Малиновский дисциплинированно доехал до Омска. К сожалению, Малиновскому не хватило времени на написание мемуаров, и они заканчиваются на самом интересном месте — прибытии во Владивосток.
Но если Малиновский действительно намеревался затянуть время, его расчет оказался верен. Его путешествие во Владивосток затянулось надолго, и в Россию он прибыл только осенью 1919 года. Добираться до Омска ему пришлось по загруженному отступавшими чехословаками Транссибу, и к тому моменту, когда он туда добрался, из города проводилась спешная эвакуация. Если Малиновский когда-то и рассчитывал примкнуть к белым, теперь это было уже бессмысленно.
Возле города его задержали красноармейцы, приняв за французского шпиона. Однако Малиновскому удалось убедить доставить его в штаб, а там, употребив все красноречие, он сумел доказать, что просто всю жизнь мечтал служить в РККА, и ради этого пробирался сюда с другого конца света. Малиновского зачислили инструктором-пулеметчиком в 27-ю стрелковую дивизию.
Впрочем, особого участия в Гражданской войне он не принимал, войска Колчака уже были разбиты, к тому же вскоре Малиновский подхватил тиф и долго проболел. На фоне других советских военачальников участие Малиновского в Гражданской войне было чисто символическим.
Тайна происхождения маршала и обстоятельства, при которых он очутился в Сибири, вряд ли когда-либо будут раскрыты. Эти тайны загадочный маршал унес с собой.