Носки, варенье и матрацы для загадочного полка
10:53 05.01.2023 (обновлено: 11:36 08.02.2023)
Новый Год – праздник не только интернациональный, но и вездесущий. За несколько дней до старта 2023-го корреспондент издания "Украина.ру" вместе с волонтерами посетил наших ребят, воюющих на Марьинском направлении, и готов поделиться своими впечатлениями.
Как и многое на этой войне, поездка к ребятам, которые дерутся за Марьинку, началась с неразберихи. Далеким от места событий это покажется странным, но ситуация в зоне конфликта меняется ежеминутно, ломая утвержденные планы.
- Что с такси?
- Нет машин.
- Пробуй другое. Опаздываем.
- Да клади ты снарягу! Чего держишь?
- Испачкается. Жалко.
- Так и эдак испачкается. Дождь.
- Звони давай!
Минут сорок мы с коллегой мокнем под невесть откуда взявшимся дождем, чертыхаемся и терроризируем донецкие службы такси. Тем временем служивые люди, с которыми договорились о встрече, корректируют планы.
Транспорт находится минут через пять и вот уже мы несемся по опустевшим улицам города, намереваясь поспеть хоть куда-нибудь.
"Машин-то более или менее хватает, но связь на окраинах не работает, а без интернета я ни взять, ни закрыть заказ не могу. Поэтому в Киевский и на Петровку никто ездить не хочет. Опять же – назад порожняком ехать, потому, как желающих там полно, а связи нет. Разве что увидят из окна машину и поедут с бордюра", - объясняет местную специфику пожилой таксист. Слушаем, киваем и тихонько жалеем о том, что подняли тему. Уж больно словоохотливым оказался водитель.
Планы меняются
У серой и ничем не примечательной бетонной коробки нас ожидают трое: волонтер Екатерина Скорикова из Подмосковья и двое военных. Мужчины курят сигареты, Катя – очередную вариацию на тему вейпа. Прячутся от зимнего дождика под бетонным козырьком и что-то обсуждают.
- Вы чего это с железом? Не едем сегодня в Марьинку.
- Ну зашибись! А раньше нельзя было сказать?
- Раньше не знали. Да вы не расстраивайтесь. Сегодня познакомимся, а кончатся праздники и будет вам Марьинка.
- Свежо предание!
Парни, с которыми толком не успели познакомиться, ныряют в дождь, а уже через секунду машут из кабины грузовика. Пора, мол, ехать.
Катя уводит нас за угол – на стоянку. Садимся в ее внедорожник, греемся. Ключ в замке зажигания, щелчок. Автомобильные динамики взрываются какой-то ультрамодной попсой. Катя убавляет громкость, хихикает.
"Екатерина – руководитель пункта сбора гуманитарной помощи города Одинцово. Это Подмосковье", - знакомит нас коллега.
В зеркале заднего вида наблюдаю молодую и очень улыбчивую блондинку. Многолетний опыт показывает, что люди, которые долгое время соприкасаются с войной, делятся на веселых болтунов и хмурых молчунов. Катя – из первых.
- Что за ребята?
- Представились 103-й бригадой.
- Понятно, шифруются. Не знаем такой.
- Главное – наши. Они под Марьинкой воюют.
- Сейчас куда?
- На базу к ним.
Маски-шоу
Дождь становится ливнем, а мы все кружим по городу, стараясь не отстать от зеленого "Урала". С тех пор, как ВСУ взяли моду обстреливать город из РСЗО, здешний трафик просто обезумел. Поймать бортом ракету, стоя на светофоре – так себе перспектива.
Очередная промзона. Бетонный забор, ворота, а за ними полуразваленные ангары. Так и не поймешь сразу, где война постаралась, а где – "святые девяностые".
"Ребята, большая просьба: на улице ничего не снимать! В мощение зайдем – пожалуйста. Только смотрите, чтоб ориентиров не было в окнах", - инструктирует боец с позывным "Якудза".
Отвечаем, что не первый раз на родео и топаем к ангару, огибая глубокие лужи. С нами еще десять-двенадцать бойцов-многостаночников. Такие и гуманитарку примут, и с прессой пообщаются за милую душу.
Те, что будут говорить на камеру, надевают маски. Интересуюсь и выясняется, что у многих родня и не в курсе, что ребята воюют. У кого-то не знают пожилые родители, у кого-то – дети.
Один из офицеров рассказывает, что однажды возил журналистов вдоль линии фронта, а после увидел себя по телевизору. Хуже того – вся семья увидела и сильно удивилась. Краснеем за нерадивых коллег и обещаем никого не светить.
- Вы откуда, ребята?
- В основном – из Ростовской области. Южане мы – горячая кровь.
- Мобилизованные?
- Идейные мы. Но вообще – да, мобилизованные.
Этот ангар – не просто какой-нибудь ангар. Здесь чинят технику, воюющую под Марьинкой. Пока ребята выгружают из кузова матрацы, подушки, продукты, сладости и другие подарочки к Новому году, осматриваю машины.
Внезапный именинник
"Вот эта "коробочка" завтра возвращается на позиции. Машина работала, был встречный обстрел. В итоге заменили четыре колеса, наладили пушку. Справились за двое суток. Теперь поедет дальше воевать", - комментирует боец с позывным "Омск".
В отличие от многих других, "Омск" попал сюда не в результате мобилизации и вовсе даже не из Ростовской области. Он – профессиональный военный и в Донбассе находится с марта 2022-го.
- А бывало такое, что приходилось работать без сна и отдыха, чтобы срочно восстановить технику?
- Бывало и так, что ремонтировали прямо на позициях. Не на первой линии, конечно. Но маленько оттаскивали и чинили прямо под обстрелами.
Пока суд да дело, выясняется, что один из парней – именинник. "Найдите что-нибудь вкусненькое в коробках для человека!", - смеется Катя. Ребята данную инициативу горячо поддерживают. Один извлекает из ящика тюбик джема "Махеев" и бросает юбиляру. Тот ловко хватает подарок.
Бытует мнение, что письма на фронт – пиар-акция, до которой на фронте никому дела нет. В реальности же мужики с интересом и умилением читают детские письма, привезенные Катей. Семейные хвастаются, что их дети тоже пишут каким-нибудь военным.
Не раз и не десять наблюдал в казармах и располагах детские рисунки, развешенные над кроватями бойцов. Копаешься ли в двигателе под обстрелом, стоишь ли на блокпосте, продуваемый степным донбасским ветром, идешь ли на штурм – не суть важно. Каждому хочется знать, что Россия ждет, надеется и верит.
Лекция о саморазвитии
Подходит "Якудза" и просит угостить сигаретой. Коллега протягивает тонкую пачку. "Так это ж девчачьи!", - возмущается боец, но дареному коню, как известно, в колодец не плюют.
- Здорово у тебя язык подвешен!
- Так я читаю много. Здесь – особенно.
- Да ну?
- Ну да. Сейчас – "О дивный новый мир".
- Хаксли? Месье любит антиутопии? И как впечатления?
- Любопытно. Обратная сторона "1984". Вот вы удивляетесь, а все же от человека зависит. От желания. Захочешь развиваться – будешь. Книжки есть – читай. Пол есть – отжимайся. Все просто.
До выезда на вторую точку остается немного времени, которое мы тратим на изучение нехитрого солдатского быта. Разрушенное здание, в котором живут ребята, совсем холодное. Идем по коридору, заглядываем в комнаты – разруха.
Тем не менее, в помещении, занятом бойцами, чисто прибрано и жарко натоплено. "У многих бывала в гостях, но у вас, ребята, вот прямо порядок!", - комментирует коллега. "Стараемся. Каждый день чистоту наводим. Но сейчас, конечно, бардак. Извините", - смеются мужики.
На кухонной двери красуется предупреждающая надпись: "No smoking. No teeth". За ней небольшое, но опрятное помещение. С дальней стены хитро ухмыляется Вождь мирового пролетариата. Портрет Владимира Ильича Ленина задает тон всей комнате.
- Кто ж готовит у вас? Или по очереди?
- Да есть пара ребят.
- Желающие?
- Главное – умеющие!
Баня у ребят тоже имеется. Водные процедуры, как и все дончане, принимают раз в трое суток. Строили сами – из того, что было. Посреди грязного ангара, изъезженного колесами и гусеницами, залитого маслом и прочей автомобильной химией, опрятная банька смотрится неуместно.
- Здорово вы тут быт наладили!
- Так мы же гражданские. Мы к чистоте привыкли. По-военному не можем.
Впечатлить девушку
Уже традиционно к военным прибивается беспризорное зверье. Любовь местных – собака по кличке Шельма. Ее откуда-то из Попасной щенком привезли. Крутится под ногами, ищет носом людские руки. Но гладить ребята не советуют. Она, дескать, обниматься полезет. "У нас еще одна собака есть и коты. Но они где-то прячутся. Не любят журналистов. А еще здесь водится тигр", - смеются ребята.
Соль шутки понял, когда вышел покурить. У здания и впрямь припаркован "Тигр". В данный момент из него выгружают снедь к новогоднему столу, а я курю себе и…ба-бах! Оборачиваюсь – кусок стены отвалился. "Да ты не парься, брат! Это она сама. В такую погоду обычно тихо. Тучи ведь", - объясняет водитель броневичка.
- Сюда прилетало в последнее время?
- Давненько не было.
- А следы на стене – это ребята пулемет настраивали?
- Ну да.
- Ха! Нехорошо! Коллеге моей сказали, что это "следы войны".
- Впечатлить хотели девушку. Не занудствуй!
На главную базу подразделения "Якудза" везет нас на том самом "Тигре". В дороге он травит байки о местных гаишниках и просит водителя пропускать от греха подальше "зачатки автомобилей", чтоб лишний раз не обижались. Едем знакомиться с пленным.
Щекастый гость
Еще одна промзона и еще одно безликое здание. Только к фронту поближе, а потому и фон здесь соответствующий. Какой бы ни была погода, а рядом с Марьинкой тихо не бывает.
В комнате, где живет "Якудза", ждем пока пленному сообщат о прибытии журналистов. Сохнем, осматриваемся. Обстановка в комнате немало говорит о хозяевах: книги, шахматная доска на кровати, мешок с кошачьим кормом, брошенный рядом с автоматом "Вал", кустарный фальшион, похожий на пиратскую саблю из детского мультика.
"Это не для войны! Это друзья подарили. Мой нож – вот", - смеется "Якудза", демонстрируя кукри. Сплошная экзотика!
Пока будят пленного, успеваем покурить с местными. "Вы к гостю нашему? Он таким круглощеким стал. Хорошо мы его откормили. Не обижайте только!", - шутят ребята.
Через ремонтный цех попадаем в небольшую комнату с письменным столом и еще одной дверью. "Якудза" отпирает замок, и мы заходим в камеру.
В свете фонарика видим бородатого мужчину, сидящего на матраце. С месяц тому наблюдал его на видео. Только был он тощим и в каком-то рванье. Теперь и впрямь круглощекий. К тому же одет в российскую форму и теплую гражданскую куртку.
Представляется Иваном Иванычем Пироганом. Год рождения – 1989-й. С удивлением отмечаю, что этот невнятный бородач на целый год моложе меня. Однако!
История у Ивана Ивановича стандартная: обещали привезти на блокпост, а привезли на позиции. Все либо погибли, либо разбежались, а он спрятался. И мобилизовали против воли, и воевать не хотел, и правительство украинское страсть как не любит, а российское – наоборот.
Пленные ведь как детишки перед Дедом Морозом – говорят именно то, что от них хотят слышать. Вояки, правда, намекнули, что история у пана Пирогана больно уж странная. Скорее всего, не прятался он, а корректировал огонь артиллерии.
Шрек за нас!
За двадцать с лишним минут импровизированной пресс-конференции ничего интересного он так и не сказал. И русский, и русскоязычный, и воевать не хотел, и по маме соскучился, и не стрелял ни в кого. Странно, что водовозом не назвался.
Общение с пленными всегда оставляет неприятное послевкусие. Вроде жаль человека, но есть понимание, что искренностью от него даже не пахнет. Шут с ним! Пусть компетентные органы разбираются.
Выходим, а бойцы разбирают подарки. Детвора так не радуется конфетам, как эти – перчаткам да ботинкам. Вскрыли коробку от детей войны, а в ней теплые носки ручной работы. Одного добровольцем назначили, чтобы вслух письмо прочитал. "Классно вы придумали! А ничего, что я заикаюсь после контузии?", - возмутился тот, но включил фонарик и стал читать.
Когда узнал, что позывной у него "Шрек", долго смеялся. Парень высокий, лысый и неуловимо похожий на добродушного людоеда из популярного мультфильма. Тот, кто придумал, натурально в десятку попал.
Проведя с вояками достаточно времени, понимаешь, что герои-то – все. И те, что в разведку ходят, и те, что гайки под огнем артиллерии крутят. Все рискуют, все получают ранения, гибнут. Только одни попадают в объективы камер, а другие – нет. Одни на слуху, а другие вынуждены скрывать лица под масками.
Хочется верить, что со временем Россия узнает о каждом.
