- Владимир Владимирович, когда 30 лет назад Украина обрела наконец независимость, что вы почувствовали? Это была в бОльшей степени надежда или в бОльшей степени тревога?
— Конечно, надежды были. Я сам принимал участие в студенческом движении за независимость Украины. Меня дважды исключали из университета, и, конечно, надежда была.
Была надежда, что Украина будет демократической. И никаких мыслей о том, что Украина не будет социальным государством, как это написано в Конституции, у меня не было.
Я и многие надеялись, что это будет социальное, демократическое и правовое государство. Но теперь уже можно сказать, что за все свои 30 лет независимости Украина еще не была так зависима, как сейчас. Страна превратилась в сырьевой придаток дешевой рабочей силы для системы мирового капитализма.
Конечно, Украина не правовая страна. Тот режим, который сейчас существует в Украине, — это авторитарный режим. Президент управляет и подавляет свободы граждан своими указами вопреки Конституции. Существуют и тоталитарные тенденции, которые превзошли уже те, что были во времена СССР.
- Того, о чем вы говорите, можно было бы добиться при реформировании советского строя и сохранении единой страны? Или республикам обязательно нужно было отделиться?
— Вряд ли СССР смог бы существовать дальше. Если говорить о социально-экономическом аспекте, то, безусловно, советский строй был гораздо более социально ориентирован, чем тот, который существует сейчас.
Но когда мы начинали нашу диссидентскую деятельность, мы говорили, что в том виде, в котором существовал СССР (в конце 1980-х годов и ранее), это очень мало напоминало те идеи, которые были заложены в 1917 году. И даже оказалось, что идеи о праве наций на самоопределение, которые провозглашались в начале существования СССР, не соответствовали тому, что мы увидели в конце его существования.
Я надеялся на то, что проводить социальные реформы и добиваться построения новой системы необязательно в одном большом государстве. Это можно было бы делать в рамках Украины, Белоруссии или Грузии.
Но на тот момент в рамках того социально-экономического и политического строя, когда подавлялось инакомыслие, СССР не смог бы уже существовать.
- В то время было много примитивных листовок о том, что Украина кормит весь Советский Союз и что в случае отделения она станет второй Швейцарией. Украинское общество так же думало или более трезво рассуждало по этому поводу?
— Я не думаю, что большинство повелось именно на это. Но если бы был другой путь развития Украины, мы могли бы говорить о том, что Украина была бы более социально успешной.
Я в то время поспорил с одним французским журналистом на ящик шампанского, что Украина спустя 10 лет после провозглашения независимости догонит и перегонит Францию. Конечно, когда он снова приехал в Киев, пришлось ему выставить этот ящик.
Повторюсь, если бы был другой путь развития, можно было бы говорить об экономической успешности Украины. Но власти, которые представляли капитал, как национальный, так и компрадорский, пошли другим путем — путем деиндустриализации, что было выгодно транснациональным корпорациям прежде всего.
Поэтому мы получили противоположный результат тому, о котором говорилось в этих листовках.
- Вопрос к вам как к одному из авторов Конституции 1996 года. Почему русский язык так и не сделали вторым государственным, учитывая, что для значительной части граждан он родной и они используют его в быту?
— Я очень хорошо помню этот момент, когда принимали 10 статью Конституции, где написано, что украинский является государственным языком, а русскому и языкам национальных меньшинств гарантируется свободное развитие. Это был компромиссный, даже консенсусный вариант. Это было одним из узких моментов в Конституции.
Эта статья есть и по сей день, но она не действует. Но когда за нее голосовали, в Украине не было острых языковых проблем. Но «языковой закон» нарушил это положение Конституции. Никакой украинский язык он не защищает. Он был принят в интересах одного кандидата в президенты, который шел на выборы под лозунгом «Армия, мова, вира» и проиграл.
Как только было нарушено это конституционное положение, мы получили очень большие языковые проблемы и получили раскол. Я имею в виду не только Донбасс, но и раскол на подконтрольной Киеву территории Украины.
- Почему вообще вопрос языка так политизируется? Они боялись, что русский язык каким-то образом ущемит украинское национальное достоинство?
— Да, были очень разные мысли на этот счет. Дело в том, что это была консенсусная формулировка. Мне кажется, что если бы были другие формулировки, они бы привели к серьезным моментам еще раньше, чем это произошло в 2014 году.
- Почему вообще не сбылись надежды на украинскую государственность? Сама идея была несостоятельной? Качество элит подвело? Или цели этих элит были другими?
— Дело в том, что те социальные процессы, которые произошли позднее (появление крупного капитала, изменение структуры украинского общества, сокращение рабочего класса в связи с деиндустриализацией), а также контроль коллективного Запада (меморандумы МВФ, которые выполняют все украинские правительства), привели к тому, что Украина начала движение по пути неолиберальных реформ, что и привело к ситуации, которая есть сейчас. Если бы все было по-другому, была бы другая ситуация.
- Есть сейчас еще надежда, что Украина станет субъектом мировой политики?
— Конечно, есть. Но для этого необходимо, чтобы в Украине произошли социальные изменения. Они возможны не только в случае изменения фигурантов во власти. Нужны более глубокие изменения. Украине нужна социальная революция.
- На территории Украины существует множество исторических традиций: Запорожская Сечь, Галичина, Украинская ССР, Российская империя. Какую из этих традиций ей следовало бы взять за основу?
— Конечно, в Украине много субэтносов. Я бы даже сказал, что как единый этнос Украина существовала только во времена СССР. Но я не думаю, что нужно брать за основу какую-то одну из традиций или политических предпочтений. Нужно соединять все эти тенденции. Только тогда Украина может быть единой. Потому что сейчас пробуют Украину поставить под контроль лишь одного политического и идеологического направления. Это уже приведет к расколу. Если так будет продолжаться дальше, этот раскол будет продолжаться.
