Кто бы спорил, господа, кто бы спорил…
Пронзительная глубина украинского слова заставила замереть не один миллион сердец.
В более массовых жанрах украинское слово вырывается в мир хрипловатой правдой Славы Вакарчука, болючим речетативом «Бумбокса», рэпом ТНМК.
Украинское слово — это инструмент чуда.
А чудо всесильно и самодостаточно.
Оно не уголовный преступник. Ему не нужны омбудсмены…
А в Украине первый «защитник чуда» уже появился. Был назначен властями, так вернее. И честнее.
«Моя позиция — украинский продукт должен быть на украинском языке. Поэтому я сделаю все, чтобы еще больше продуктов — книг, спектаклей, кино — появлялось на украинском языке», — провозгласил министр культуры Украины Александр Ткаченко.
— Как ты это сделаешь, министр?— спрашиваю я, написавший 9 сериалов, не раз показанных на главных каналах страны. — Ты же не «штатский», ты прекрасно знаешь, что литература и драматургия — это в первую очередь высокое «ремесло оживления»! Именно оживая, вымышленные герои становятся реальнее, любимее, узнаваемее своих создателей! В этом же все чудо и авторское счастье.
Именно поэтому мой десятый сериал снимается не в Украине, а книги продаются на международных электронных платформах.
Но это уже личная судьба, «только моя колея», как пел Владимир Семенович Высоцкий…
А декларация министра культуры тем временем обрастает мясом. Есть такое свойство у заявлений чиновников — обретать черты реальности.
И вот уже количество «неукраинских» слов, произносимых с экрана, строго регламентировано, донецкие бойцы в фильмах должны разговаривать на языке Шевченко, а создателей самого, пожалуй, яркого из состоявшихся украинских проектов («Поймать Кайдаша») критики рвут на части за то, что его герои разговаривают на «суржике». Словно не понимают, что именно этот самый «суржик», идеально вписываясь в общую стилистику картины, делает ее пронзительно, до боли, честной!
Впрочем, все они понимают. Но это же политика, «искусство возможностей». И до настоящего искусства ему дела нет. Как и до многого другого.
Поэтому уже запрещаются книги — от «Мастера и Маргариты» до детской сказки о старике Хоттабыче. А секретарь СНБО Алексей Данилов выдыхает судьбоносные постулаты о том, что «продвижение русского языка в мире может быть опасным», а «вторым языком в Украине, конечно, должен быть английский язык, который должен изучаться начиная с детского сада». Ну, со вторым утверждением и спорить нелепо, мы же тут все типичные англосаксы и по крови, и по воспитанию!..
Кстати, так получилось, что я много лет знаком и с Ткаченко, и с Даниловым. Встречался и беседовал не раз и с тем, и с другим. Не поверите, на беглом разговорном русском. Без единого украинского слова.
То же самое могу сказать и о Петре Порошенко.
С президентом Зеленским я не знаком, но весь мир видит, из какой горловой кровянки рождается каждое предложение, произнесенное им на государственном языке своей страны.
О выступлениях разного рода депутатов и чиновников и говорить смешно. 95% из них работают «на протязi», понятия не имея, что иначе, чем «на сквозняке», это выражение на русский не переводится.
Украинская власть русскоязычна, как рязанский автовокзал.
А прекрасный украинский язык нужен ей, как некое «эсперанто для внутреннего пользования». Не важно, что сами едва мычим, лишь бы москали не понимали.
В этой ситуации кража у нас с вами Бродского и Акунина — мелочь, идеологическая «побочка». Главное — это «побудовамонолiтноi одномовноi держави».
Вот только возведение монолитов на пенопласте административных решений — это кровавый цирк, ребята. Изначально обреченная авантюра. Великий сериал бытия тоже не прощает фальши.
На каком языке говорит жизнь, решают не на кабминовских планерках. Он слышен в шепотах любви, голосах войны и пожара, последних словах умирающего, крике матери, потерявшей в толпе малыша…
Счастье и горе не врут, мучительно подыскивая слова. В отличие от штатных «защитников украинского языка».
Который, как мы уже выяснили, в защите не нуждается.
