Ночью 10 (22) марта 1895 года в Одессе, в доме № 11, что в Треугольном переулке, в квартиру привилегированной повивальной бабки (или по-современному — акушерки) постучала домработница из квартиры №7: «Мадам повивальная бабка! Хватайте свой родильный чемоданчик и рысью скачите в квартиру номер семь! Моя хозяйка готова рассыпаться!» Женщина схватила чемоданчик и пулей понеслась к соседям, она привыкла к тому, что одесситки любят рожать в тёмное время суток, так что ночными родами её было не удивить.
Через непродолжительное время в квартире №7 сначала раздался один пронзительный детский крик… а затем второй.
Вторым родился Лазарь (Ледя) Осипович Вайсбейн, оставшийся в истории под именем Леонида Утёсова. Он потом как-то пошутил в своих мемуарах, которых написал аж три штуки: «Вот видите, каким воспитанным был я тогда — как и полагалось, уступил женщине (сестре Перле) дорогу и пропустил ее вперед…»
До сих пор существует путаница с датой рождения артиста. Когда составлялась Большая советская энциклопедия, там зачем-то написали 9 марта (21-е по новому стилю). По этому поводу Утёсов тоже пошутил: «Родился я 22 марта, но в энциклопедии написали, что 21-го. Ну что же, пусть будет так. Ведь она энциклопедия, а значит, ей виднее!»
Отец мальчика — Иосиф Вайсбейн — за то, что женился на девушке без приданого (Малке Граник), был лишён своим отцом — Калманом Вайсбейном — наследства. А было оно, на минуточку, немалым — дедушка Леди владел в Херсоне несколькими лавочками, которые торговали скобяным товаром.
Но Иосиф таки не прогадал, он занялся мелким маклерством, став, как говорили в Одессе, «лепетутником». Это позволяло ему худо-бедно содержать семью, которая благодаря Малке вскоре стала ни разу не маленькой. Она регулярно рожала по ребёнку в год, и, если бы не уровень перинатальной и детской медицины, детей бы у Вайсбейнов была бы «полная хата». А так из семи старших детей выжили только трое — сын Михаил и дочери Каля и Паша.
Отец у Леди был артистичной натурой. Он любил хорошую шутку, любил «травить» анекдоты, в детстве пел в синагоге. Младший его сын тоже посещал хор местной Шалашной хасидской синагоги, которая располагалась неподалёку, на Базарной улице.
Музыка и песни были для одесситов настоящим фетишем. Они обожали свой оперный театр. Даже последний опустившийся биндюжник разбирался в итальянской опере, а потому в Одессе любили говорить, что если певец «прошёл» в Одессе, то он может смело отправляться куда-угодно, хоть в Ла-Скала.
Что касается Леди Вайсбейна, то его уникальный слух и замечательный голос были замечены ещё в раннем детстве. Соседи говорили, что в их дворе подрастает их одесский Карузо, и таки они почти не ошиблись.
Детство у Леди выпало на те ещё времена. Когда мальчику было 10 лет, летом 1905 года, в Одессе произошли революционные события со стрельбой, восстанием броненосца «Потёмкин», уличными боями и, пожалуй, одним из крупнейших в России еврейских погромов. После него очень многие уважаемые семьи потеряли свой достаток, а некоторые даже навсегда покинули страну.
Васбейны решили, что оно им не надо, остались, и очень хорошо сделали. Эмигрировала (и то не навсегда) только старшая сестра с мужем, потому что они оба были революционерами, и оставаться дальше в России для них было просто опасно.
После хедера (начальной еврейской школы) Ледя отправился набираться знаний в частное коммерческое училище Г. Ф. Файга, но был отчислен. Сам он потом всем рассказывал, что это результат «разборок» с учителем Закона Божьего. Раввин по неосторожности сделал Леде замечание, а Ледя по вредности характера вымазал тому одежду мелом и чернилами. Так закончилось его средне-специальное образование.
Раз с науками не сложилось, пришлось подростку зарабатывать на жизнь другими умениями.
По воспоминаниям, которые он оставил, когда уже сильно вырос, в Одессе его детства практически все еврейские отцы хотели, чтобы их дети выучились играть на скрипке, и их совершенно не интересовало, есть у их чад к этому талант, или он напрочь отсутствует. Когда им говорили, что у ребёнка нет слуха, они возражали: «А зачем ему слух? Он же не будет слушать, он будет сам играть». Папа Ося исключения не составлял, так что Ледя честно «отпилил» свои часы на этом струнном инструменте, мучая и его, и себя, и уши несчастных соседей.
Выдающегося скрипача из него не вышло, но зато он довольно сносно научился играть на гитаре. Теперь, когда об училище Файга пришлось забыть, это умение пригодилось…
Два года он сначала играл в струнном бродячем оркестре Ярчука-Кучеренко, потом был гимнастом, музыкантом и клоуном в передвижном цирке борца Ивана Бороданова, который колесил по городам Новороссии и окрестностей, и в конце концов заехал в Кременчуг. Тут в 1912 году Ледя решил, что с цирком пора «завязывать», и устроился в Кременчугский театр миниатюр. Заодно он сменил немножко мешающие жить еврейские имя и фамилию на более удобный псевдоним — Леонид Утёсов. Кто ж тогда мог подумать, что это уже навсегда?
Юноша взрослел и мужал, менял театры (за следующие пять лет их было с полдюжины), колеся от Одессы до Киева, от Херсона до Екатеринослава, от Феодосии до Москвы. Он выступал на различных сценах и в разных трупах, набираясь опыта и ярких впечатлений.
Параллельно с этим процессом в мире разрастались бардак и какофония, на пример сегодняшних, которые в 1914 году вылились в затяжное кровавое безобразие, которое в светских (и не очень) кругах нынче принято называть Первой мировой войной.
Леонида Осиповича мобилизовали в 1916-м. К счастью, повоевать он не успел — вёл гарнизонную жизнь рядового с окладом в 32 копейки, на которые прокормить молодую жену Леночку и дочку Эдит было весьма затруднительно. Знакомый фельдшер организовал Утёсову 3-месячный отпуск по болезни сердца, и артист тут же нашёл себе место в небольшой, но доходной антрепризе в Харькове, что несколько поправило семейный бюджет.
И тут грянула Февральская революция — не выбравшись из старой кровавой «бани», страна стала стремительно приближаться к новой. Но одесситы об этом ещё не подозревали. Они радостно высыпали на улицы, предварительно нацепив на себя красные революционные банты.
Приход новой власти и свержение царя означали для евреев одну важную вещь — отменялась черта оседлости.
Утёсов тут же воспользовался этим и уехал в Москву, где месяц выступал в кабаре при ресторане «Эрмитаж» Оливье, что размещался на Трубной площади. Его любимой миниатюрой была «Как в Одессе оркестры играют на свадьбах», в которой он изображал не только звучание инструментов, но и их самих, и типажей, которые извлекают из них звуки. Затем был московский театр Струйского. Затем Утёсов опять вернулся в Одессу: здесь состоялся его кинематографический дебют — он снялся в роли адвоката Зарудного в фильме «Жизнь и смерть лейтенанта Шмидта».
Октябрьская революция застала его в родном городе. Началась кровавая чехарда смены властей, которая подхватила артиста и швыряла потом по всему югу некогда единой, а теперь разрываемой на куски немцами, французами, петлюровцами, белыми, красными, батькой Махно и атаманами рангом поменьше страны.
В Одессе буйным цветом расцвёл бандитизм. Ярким представителем криминального мира, его «королём» стал легендарный Мишка Япончик. Как-то в Южной Пальмире собрались сразу несколько артистов из Москвы, Питера, Харькова и Киева. Работы не было, многие голодали. Криминальная обстановка была такая, что люди опасались выйти на улицу вечером за хлебом, не то что сходить в театр: можно было нарваться на банальный гоп-стоп, а то и просто схлопотать «перо» под бок — человеческая жизнь в Одессе страшно обесценилась.
Утёсов, Вера Холодная, Осип Рунич и другие артисты решили провести гала-представление, но билеты публика раскупала неохотно. Тогда Леонид Осипович отправился к Мишке Япончику и попросил в вечер выступления никого не трогать. Наутро город пестрел афишами: «Свободный ход по городу после спектакля и до 6 утра. Гарантирует Мишка Япончик». Все всё поняли, и вечером впервые за многие месяцы театр был полон.
Но на одних гала-концертах долго не протянешь, и какое-то время с 1918 по 1919 год Утёсов колесил по всей Новороссии, выступал перед белогвардейцами… хотя всей душой болел за красных.
Но всё когда-нибудь заканчивается, закончилась и Гражданская война, и семья Утёсовых перебралась в Москву, затем в Петроград (после смерти Ленина — Ленинград).
Жизнь наладилась: Утёсов успешно выступал на эстраде, в семье появились деньги. В 1928 году Утёсовы отправились в туристическую поездку в Париж, где Леонид Осипович услышал американский джаз-оркестр Теда Льюиса. Как артиста его поразил способ подачи: музыканты устроили на сцене настоящее театральное представление. Утёсов понял, чем займётся, когда вернётся из поездки.
По возвращении в Ленинград он создал «Теа-джаз», который со временем стал Государственным джаз-оркестром РСФСР. Его первое выступление состоялось 8 марта 1929 года.
Успех был невероятным. Оркестр давал представления по всей стране, которые проходили с постоянными аншлагами. Вскоре Утёсовы снова перебрались в бурлившую жизнью стремительно разраставшуюся и хорошевшую Москву. Со временем там собралась целая творческая одесская «диаспора», бывшие одесситы сами себя в шутку называли «одеколонами» от сокращённого «одесская колония».
Здесь Утёсов подружился с поистине великим русским и советским композитором Исааком Дунаевским. Он написал для «Теа-джаза» целый ряд джазовых «рапсодий» — обработок русских, украинских и еврейских песен. Но особенно взрывным успехом у зрителей отметилась культовая, как сказали бы сейчас, музыкальная комедия «Весёлые ребята».
В сотрудничестве с Дунаевским и прочими композиторами появились эксцентрические очень популярные музыкальные комедийные обозрения — «Джаз на повороте» (1930), «Музыкальный магазин» (1932) и др. В 1937 году родилась ещё одна музыкальная программа «Песни моей Родины». Она шла несколько лет, вплоть до 1941 года. Повзрослев, вместе с Утёсовым в его оркестре начала выступать и дочь Эдит.
За год до войны Леонид Утёсов снялся в первом в СССР музыкальном клипе на шуточную песню «Пароход». Вместе с клипами на песни «Живите богато» и «Раскинулось море широко» он вошёл в музыкальный киносборник «Концерт на экране»…
А затем началась война.
С песней «Раскинулось море широко» моряки шли на смерть при обороне родной Одессы, при защите Севастополя, гибли в многочисленных десантах в Крыму, Приаховье и на Малой земле. После того как наши войска оставили Одессу, в апреле 1942 года, родилась новая песня — «Мишка-одессит».
Её текст впервые появился на пригласительной контрамарке на концерт оркестра Утесова, а летом в его исполнении она прозвучала на всесоюзном радио. После этого к Леониду Осиповичу пришло 262 письма от земляков с именем Михаил, а одно из писем отличалось особенной пронзительностью:
«Вы вчера исполнили одну песню «Одессит Мишка». Не знаю, кто эту песню сочинил и где он взял материал для нее. Но я знаю, что эта песня только про меня, ибо кто последним ушел с Одессы — это я…. Вы меня извините, что я написал скверно. Но я лучше писать не умею…. А поэтому прошу Вас выслать мне эту песню, и с этой песней я буду еще больше бить гадов. Буду мстить за Нашу Красавицу Одессу».
Надеюсь, этот человек смог снова увидеть «родные камни мостовой».
Но все войны когда-нибудь кончаются, закончилась и Великая Отечественная, и мирная жизнь снова вернулась и в родную для артиста Одессу, пришла и в Москву. Появились новые песни, новые фильмы. Какие-то из композиций, такие как «Дорогие мои москвичи», «Московские окна», «Песня старого извозчика» и другие, помнят и любят до сих пор, хотя их исполнитель ушёл из жизни в уже таком далёком ныне 1982 году. Какие-то композиции забылись.
Сам Утёсов очень трогательно относился к песне, которая стала визитной карточкой его родного города, — «У Чёрного моря». Её для него специально в 1951 году написали поэт Семён Кирсанов и композитор Модест Табачников.
В 2007 году, когда снимался сериал «Ликвидация», его создатели погрешили против истины: в фильме приехавший в 1946 году в родной город с выступлением Утёсов исполняет именно эту песню, которая на самом деле появилась лишь пять лет спустя.
Они это сделали специально, потому что ничто так не передаёт дух Одессы и нашего отношения к ней, как эта песня. Не зря в мае 2015 года пришедшая новая власть попыталась отменить старую традицию и запретить администрации Одесского железнодорожного вокзала встречать и провожать ею прибывавшие и уходившие поезда. Несколько дней вместо «У чёрного моря» звучала исполняемая на государственном языке «Моя Украина» Натальи Бучинской. Однако вскоре поднялась такая волна народного возмущения, что властям пришлось включить «задний ход».
Так что даже спустя 38 лет после ухода из жизни Леонид Осипович продолжает защищать свой родной город, его традиции, его память… Да только надолго ли его хватит?
