Сейчас, разумеется, известно немногое, но стороны в открытом режиме наговорили уже достаточно. Следует также учитывать, что содержание соглашения будет составлять коммерческую тайну, поэтому нам в любом случае придётся пользоваться теми фактами, которые сочтут возможным опубликовать руководители «Газпрома» и «Нафтогаза».
Итак, о чём же договорились стороны?
1. Соглашение действует на протяжении пяти лет с возможностью пролонгации ещё на десять.
Напомним, что российская сторона хотела получить соглашение на год, а Украина — на 10 лет. Для Украины (и, кстати, для Европы) длительное соглашение — гарантия транзита.
Россия рассчитывала на контракт, который можно будет потом регулярно перезаключать, контролируя транзитёра и ожидая момента, когда без его услуг можно будет вообще обойтись (сейчас украинская ГТС нужна для восполнения дефицита транзитных мощностей, сохраняющегося даже после запуска обходных потоков).
Тут чистый компромисс, нельзя сказать, что какая-то сторона переиграла другую.
2. Объем транзита через Украину в 2020 году составит 65 млрд. кубометров, а в 2021-2024 годах — по 40 млрд. кубометров.
Пропускная способность украинской ГТС составляет порядка 90 млрд. кубометров, в 2018 году она была задействована практически полностью — объём транзита составил 87 млрд. кубов, но это был рекорд, обычная прокачка составляет около 70-80 млрд.
40 млрд. — этот тот минимум, который позволяет системе нормально функционировать (создается рабочее давление, достаточное не только для транзита, но и для доставки газа потребителям на территории Украины). Проблема состояла в том, что России было нужно поставлять через Украину лишь немногим больше 15 млрд. кубометров.
В этом пункте компромисс достигнут на основе украинских требований. Собственно, требовала-то Украина больше — 60 или даже 90 млрд., но понятно, что получить это было нереально, так же как нереально для России было обеспечить минимальный объём поставок.
3. Тариф на транзит повышается, но сам его размер будет определять независимый регулятор.
Украина ежегодно получала от транзита порядка $ 3 млрд. в год (около 3% ВВП). Двухкратное снижение транзита должно было привести к существенному сокращению доходов украинского бюджета (насколько именно сказать трудно — связь между тарифом и ценой не прямая). Естественно, Украина настаивала на частичной компенсации потерь и получила её.
Здесь также можно говорить об успехе украинской стороны.
4. Все судебные претензии между «Газпромом» и «Нефтегазом» будут аннулированы, но Украина получит $ 3 млрд. по решению Стокгольмского арбитража до конца 2019 года. Кроме того, не отзываются иски по поводу крымских активов (ответчиком там является не «Газпром», а Россия как государство).
Собственно говоря, тут можно говорить о безусловной победе России. Правда, этот успех компенсирует допущенное ранее поражение.
Попытки обращаться в международные суды для России лишены смысла — они всегда будут принимать решения против неё. Особенно показателен был последний судебный процесс в Швеции: Украина и Россия выдвинули встречные претензии по неисполнению договора на одной и той же основе — запланированные объёмы газа оказались не нужны. По логике суд должен был либо удовлетворить, либо отвергнуть оба иска. Но, как мы знаем, виноватой была объявлена России, потому что у Украины денег нет.
В общем, дальнейшие попытки судиться с «Нафтогазом» были чреваты потерей ещё $ 22 млрд.
5. Прямые поставки российского газа не предполагаются.
Собственно, прямые поставки, да ещё и со скидкой, были элементом торга — Россия, таким образом, делала своё транзитное предложение более привлекательным.
Проблема состояла в том, что это предложение было обращено к украинской власти, в расчёте на то, что она поймёт о чём идёт речь и попытается взять под контроль «Нафтогаз». Руководству же «Нафтогаза» российский газ не нужен — им выгоднее получать его втридорога от Европы через «карманных» посредников.
Так что тут «Нафтогаз» выиграл, Украина же проиграла.
Впрочем, учёт успехов сторон на переговорах лишен смысла — в выигрыше остались все три стороны, если, конечно, целью переговоров было получение нового взаимовыгодного транзитного контракта.
P.S.: Приостановка строительства СП-2 вследствие введённых США санкций произошла уже после достижения компромисса. В данном случае «после» может быть «вследствие»: одно дело, продолжать строить трубопровод под санкциями в условиях надвигающейся «газовой войны», в расчёте на компенсации со стороны Еврокомиссии, а совсем другое — когда соглашение уже достигнуто и с запуском трубопровода можно и подождать.
В то же время, приостановка строительства может подвигнуть «Нафтогаз» на попытку пересмотра уже заключённого соглашения — ведь позиция «Газпрома» буквально на глазах ослабла.
