Суть обвинений, предъявленных Щеголеву
Щеголеву вменялось в вину незаконное препятствование проведению мирных собраний, митингов и демонстраций, превышение служебных полномочий — в связи с кровавыми событиями на Майдане, произошедшими в феврале 2014 года, итогом которых стал государственный переворот. В свое время обвиняемого украинские СМИ и различные «патриотические активисты» стали изображать как «кровавого мясника», поскольку именно на него возлагали ответственность за введение в действие 18 февраля плана «Бумеранг» по противодействию протестующим на майдане Незалежности (которых «мирными» уж никак назвать было нельзя).
Итак, преступлением генерала прокуратура посчитала реализацию 18 февраля 2014 года оперативного мероприятия, которое помешало перемещению на баррикады, в руки «мирных протестующих», взрывоопасных и легковоспламеняющихся веществ и самодельных взрывающихся устройств. Из этой логики следует, что взрывоопасные вещества можно носить кому угодно и когда вздумается.
Также, по версии следствия, подсудимый ответственен за пожар в киевском Доме профсоюзов. Якобы, возглавляя штаб антитеррористической операции (не в Донбассе, а до госпереворота в Киеве), он остановил работу киевского метро, и именно из-за действий подчиненных ему сотрудников ЦСО «А» СБУ здание загорелось, в результате чего произошли жертвы.
Еще на Щеголева пытались «повесить» смерти и ранения сотрудников правоохранительных органов — милиции и внутренних войск. При этом, почему в произошедшем виноват именно Щеголев и какие конкретно его приказы нарушили закон, в обвинительном акте не уточнили. Единственным подразделением, которому генерал отдавал распоряжения, было ЦСО «А» СБУ. Но из оружия этого отряда в те драматические для Украины дни не было сделано ни одного выстрела. Что касается Дома профсоюзов, то пожар там спровоцировали как раз майдановцы, которые на 5-м этаже здания хранили «коктейли Молотова» и ингредиенты для их изготовления.
Всего обвинительный акт насчитывал 117 томов. Щеголеву инкриминировалось 10 погибших и 124 раненых, что в общей сложности «тянет» на пожизненное заключение. В тексте обвинения, помимо генерала, фигурируют фамилии 11 человек, в том числе бывшего президента Украины Виктора Януковича, тогдашних председателя СБУ, главы МВД и т.д., все они обозначены соучастниками «преступлений».
Ход рассмотрения дела. Давление радикалов
С марта по август 2015 года Александр Щеголев находился под домашним арестом, но позже ГПУ, под давлением «патриотической общественности», включила в текст подозрения особо тяжкие статьи Уголовного кодекса, в частности организацию убийства двух и более лиц умышленным способом, опасным для многих лиц, в составе организованной группы (часть 2, ст. 115). 20 августа 2015 года подсудимого отправили в СИЗО, поддержав ходатайство прокуратуры со стандартными формулировками о наличии рисков, связанных с давлением на свидетелей и возможностью уничтожения доказательств.
Дело слушалось в Шевченковском районном суде Киева. Судебное рассмотрение происходило очень медленно. Дважды суд возвращал обвинительный акт прокурору, только с третьего раза дело взяли на рассмотрение.
По делу Щеголева проходит 136 потерпевших. За три года в суде были выслушаны только 21 человек. Еще осталось допросить 115 потерпевших, восемь десятков свидетелей и семь десятков экспертов, которые ожидают своей очереди. Что уж говорить об изучении письменных доказательств, к которым даже не приступали.
Судьи, понимая откровенно политизированный характер дела, не слишком стремились его рассматривать. Состав судебной коллегии периодически менялся. Большинство потерпевших, заявленных прокуратурой, имели отношение к различным «майданным» организациям. Сказать ничего конкретного против обвиняемого они не могли, поскольку вообще его не знают. Несмотря на это, подсудимому постоянно продлевали арест.
Традиционно, как это характерно для процессов по политическим делам, не обошлось без присутствия национал-радикалов, осуществлявших давление на обвиняемого и его защиту. Например, во время заседания 25 февраля 2016 года один из присутствующих националистов, разведчик батальона «Азов» Максим Ярош облил экс-начальника столичного СБУ зеленкой, а часть жидкости попала в адвокатов. После данного случая все судебные заседания по делу Щеголева проводились в режиме видеоконференций из СИЗО, «в целях обеспечения безопасности обвиняемого».
Другой подобный случай стал объектом внимания международной правозащитной группы «Международное общество прав человека», которая взяла дело под свой контроль.
«Во время заседания 10 октября 2017 года представители общественности, присутствующие в зале суда, неоднократно выкрикивали оскорбления в адрес адвокатов Александра Щеголева, называя их «сепаратистами», «агентами Путина» и т.д., при этом суд не реагировал на такие действия присутствующих до тех пор, пока защитники не обратились к суду с просьбой повлиять на активистов. Такое поведение является давлением на защиту, адвокаты выполняют свои законные полномочия по представлению интересов обвиняемого в судебном процессе. Они не являются его «пособниками», «соучастниками» и т.д., и не должны отождествляться со своим клиентом», — отметили правозащитники.
Сам Щеголев свою вину категорически отрицает. Его адвокаты настаивают на том, что приказа на проведение операции он не подписывал. Кроме того, по словам защитников, следователем и прокурором в обвинительном акте указывалась сознательно искаженная и сфальсифицированная правовая квалификация, а инкриминированные в деле статьи неприменимы к подсудимому.
Адвокат Валентин Рыбин пытался направить судебный фарс в конструктивное русло, предлагая изменить порядок рассмотрения дела, начав с предъявления стороной обвинения конкретных письменных доказательств вины генерала, но прокуроры постоянно отказывались, поскольку, скорее всего, таковых у них просто нет.
Надежда для политзаключенных
И вот 26 июня суд решил удовлетворить ходатайство адвокатов подсудимого Валентина Рыбина и Кирилла Легких, изменив подсудимому меру пресечения с содержания под стражей на домашний арест, что, безусловно, можно назвать их огромной победой и отчасти торжеством справедливости.
Не в последнюю очередь это связано с определением Конституционного суда, днем ранее признавшего неконституционным положение ч. 5 ст. 176 («Общие положения о мерах пресечения») УПК Украины, согласно которому в отношении подозреваемых по статьям о терроризме, преступлениях против основ национальной безопасности Украины, препятствовании деятельности Вооруженных сил нельзя было избрать более мягкую меру пресечения, кроме содержания под стражей.
Такое определение вселяет определенную надежду для тысяч обвиняемых по «сепаратистским» и «террористическим» делам, годами томящихся в украинских СИЗО без приговора суда, только на основании «тяжести» статьи. В связи с этим хотелось бы верить, что «дело Щеголева» станет лишь первым прецедентом, а за ним последуют и другие аналогичные случаи.
