Под домашний арест журналиста отправили до 25 августа.
В интервью Ukraina.ru Василий Муравицкий рассказал о жизни в тюрьме, смерти журналистики в Украине и продолжении борьбы за свободу и правду.
— Ваш выход под домашний арест — это победа или передышка?
— Безусловно, это передышка. Потому что это предварительная победа. По таким статьям никогда в Украине не отпускали под домашний арест. Отпускали, это единичные случаи, если человек просидел 2-3-4 года — по тем статьям, по которым меня обвиняли и обвиняют до сих пор.
Но дело в том, что дело было настолько грубо сфабриковано, настолько безумно, что судьи уже просто не могли слушать прокурора и отпустили меня под домашний арест. Потому что это дело шито такими белыми нитками, что они аж слепят глаза.
Предварительная победа, но победа. Полная победа у нас впереди. Борьба продолжается и, может быть, входит в самый острый конфликт.
— Что вы сделали первым делом, когда зашли в свой дом после освобождения, пусть и под домашний арест?
— Я перекрестился. Потому что очень много людей за меня молились. Я им очень благодарен. И священники, и простые миряне просили о моем освобождении. И, конечно же, как мог поблагодарил… У нас покровительница Житомира — Анастасия Римляныня. День ее памяти — 26 июня. И 26 июня было принято решение о моем освобождении под домашний арест. И я тоже к ней обращался за помощью.
— Как чувствует себя ваш ребенок? Правда ли, что вы увидели его впервые после того, как он родился? Ведь вас арестовали прямо в роддоме, где была ваша жена сразу после родов.
— Сынку — 11 месяцев. Но после рождения я видел его всего 3 дня. СБУшники зашли прямо в роддом, они этого совершенно не постеснялись, в том числе зашли с оружием, оперативные группы, стоял автобус с «альфовцами» со всем вооружением и обмундированием, с автоматами, ломами, средствами для взламывания дверей… Не знаю, зачем они им в роддоме?
Теперь я знакомлюсь с сыном по-новой. А он знакомится со мной.
— Вы ожидали в этот день или раньше, что вас выпустят из СИЗО до вынесения приговора?
— Нет, не ожидал. Никто не ожидал. Это было маленькое чудо, удивительный факт. Я был настроен на долгую упорную борьбу до полной победы. Более того, я был настроен, что до приговора, а он еще ожидается, пройдет минимум год. А далее будет апелляционный суд, борьба там…
Но, к счастью, сейчас ситуация пока повернулась так. Но мы будем бороться, уничтожать это обвинение — камня на камне на нем не оставим.
— После 11 месяцев в тюрьме, что изменилось в вас и вашем восприятии окружающего мира? Считаете ли вы, что где-то были неправы? Что можно было бы написать или сделать что-то иначе, чтобы избежать заключения?
— По поводу неправды. Есть такое свойство порядочного человека, это такая обманка, которую, к сожалению, используют и СБУ. Человек совестливый, порядочный, когда к нему приходят люди в погонах и говорят, что ты в чем-то виноват, он начинает искать в своей совести эту вину. Мучиться, терзаться. Люди же пришли, они же, все-таки, не могут ошибаться! Это же государственная структура!
Нет, они могут ошибаться! И они не просто ошибаются, они фальсифицируют.
Более того, ни капли сожаления нет по совести. Потому что я понял, что я ни в чем не виноват. А виноваты эти люди, которые решили на журналисте в угоду политической конъюнктуре, в угоду политическому моменту заработать полковничьи или генеральские погоны.
Эти лица известны: это следователи Весельский, Федоренко, Трулий. Это в том числе начальник областного отделения СБУ, который пытался выдать меня за какого-то ужасного диверсанта, шпиона. Диверсант, который подписал трудовой договор с иностранным издательством?!
Изменилось ли мое отношение к людям? Безусловно, и кардинально. Это проверило, кто настоящий друг, а кто так себе. С кем по жизни дальше идти нельзя. Более того, это заключение вскрыло гнойный нарыв стукачества в журналисткой среде Житомира. Это мерзкие подлые люди, которые не достойны ни капли уважения. Ладно, они меня оклеветали. Но они будут дальше клеветать, стучать на тех, с кем работают и живут. Я хотел бы передать привет мэру Сухомлину, ведь у вас пресс-секретарь — стукач СБУ.
Еще об изменениях: я в тюрьме среди некоторых разбойников, которые сидят по обвинениям в разбойных статьях, в том числе обвиненные в убийстве, встретил более порядочных и честных людей, чем среди части журналистов Житомира и среди некоторых офицеров СБУ Житомирской области. Вот такая ситуация.
Друзья и люди проверяются бедой — я знаю, кто у меня друзья.
— Довольны ли вы своими адвокатами?
— Я хочу сказать, что адвокат Березченко, адвокат Гожый, адвокат Доманский — профессионалы своего дела. Не все у нас в стране решают адвокаты, какими бы умными и выдающимися они ни были. Потому как действует еще телефонное право, право давления на суды. И суды, к сожалению, прогибаются.
Но то, что сделали эти ребята, уму непостижимо! Это профессионалы высокого уровня. Они глубоко нравственные, честные люди. Доманский, например. Его укоряют в том, что он защищает человека, который обвиняется в сепаратизме. А он говорит: я защищаю любого, кого считаю невиновным.
Эти люди не берутся за дела, если считают людей виновными. Им — моя искренняя благодарность.
Но я считаю, что дело еще не закончено и окончательно говорить нельзя. Не потому, что я недоволен адвокатами, а потому, что нужно довести это до победного конца.
— За эти 11 месяцев в СИЗО ощущали ли вы поддержку друзей и коллег?
— Безусловно, если бы не областное отделение Союза журналистов Украины, которое честно, профессионально, объективно подошло к этой ситуации — с выдуманным обвинением… На них оказывалось давление, в том числе СБУ. Приходили, говорили: «Давайте, исключайте его из Союза журналистов!» А Союз журналистов, в том числе на национальном уровне, ответил: «Давайте разберемся, что там за обвинение. Почему такое давление, если даже мы не видели обвинения? Если будет решение суда, мы примем решение. Пока мы должны защищать журналиста».
Это абсолютно взвешенная, уважаемая и человеческая, мужественная позиция — несмотря на давление.
И мне оказывалась всемерная поддержка значительной частью житомирских журналистов и журналистов Украины. Также поддерживали правозащитники Житомира, общественные активисты. Я не буду благодарить каждого, но очень много людей включилось в мою защиту. И эта борьба еще не закончилась, неизвестно, сколько еще она будет продолжаться. Но я каждого благодарю, то, что они сделали, поражает. И вселяет надежду, что житомирская журналистика не сгнила, что есть солидарность.
— Известно ли вам, что одно из украинских СМИ — РИА Новости Украина, которое поддерживало вас все эти 11 месяцев, теперь не работает. А его главный редактор, Кирилл Вышинский, теперь находится в Херсонском СИЗО, куда его отправили под столь же надуманным предлогом, что и вас. Что бы вы могли посоветовать ему в этой ситуации?
— С Кириллом я не был знаком и до сих с ним лично не общался, но о его деле я, конечно же, знаю. (Один из адвокатов Кирилла Вышинского защищает Василия Муравицкого — ред.) Это громкое дело, которое, если убрать всю пену, которую выплеснула СБУ… А нужно четко понимать, что у СБУ есть контролируемые средства массовой информации и средства очернения в общественном пространстве. То, что оно выпустило эту пену, волну против Кирилла Вышинского, это нужно убрать. То, что выплыло через СБУ в средства массовой информации, ни одного из этих фактов нет в самом обвинительном акте.
Вот простой пример: на Вышинского оказывается такое давление, какое, возможно, не оказывалось даже на Юлию Тимошенко и Юрия Луценко, когда их арестовывали (при Януковиче — ред.)!
У 69 человек, так или иначе связанных с Кириллом Вышинским, проведены обыски или допросы. Ведь круг общения не может быть таким огромным! Зачем нужно столько людей в этом деле? Зачем они нужны? Очень просто: обыски и допросы проводятся не для того чтобы выяснить какую-то информацию. А чтобы надавить на ближайший круг общения и личной жизни. Чтобы человек сломался. Это методика уничтожения, дискредитации, методика давления и подавления.
Дело Вышинского — безусловно политическое, связанное с процессом обмена. Это идея Порошенко и правящей ныне порошенковской элиты — нет побед, так они, хотя бы, выменяют украинцев из России. Это, безусловно, победа и я искренне рад освобождению каждого заключенного и тех, кто, возможно, сидит по надуманным обвинениям даже в России. Но это же не методика — сажать людей здесь по надуманным обвинениям, чтобы обменять на сидящих там по надуманным обвинениям. Это же элементарная торговля людьми!
— Как вы предполагаете, как и чем закончится ваше уголовное дело?
— Внутренняя уверенность у меня, безусловно, сложилась после того, как я вернулся из Лукьяновки. Она сложилась, когда я стоял возле окошка в камере и в сердце своем понял, что мы победим. Даже если будет незаконный обвинительный приговор, мы все равно победим.
Более того, мы уже победили. То количество внимания со стороны международных организаций (Amnesty International считает Муравицкого узником совести — ред.), внимания со стороны европейского парламента, внимания от Госдепа США, различных дипломатических организаций в мире показало всему миру, что не все так хорошо в Украине и особенно — со свободой слова. Она нарушена. И не просто нарушена, а ущемлена и подавлена властью, которая приходила под лозунгами европейской свободы и сделала совершенно противоположное. Это уже большая победа.
Какой бы ни был приговор, мы уже победили морально. А дадут срок — ну отсижу срок. Я уверен, что мы уже победили и еще более уверен, что мы победим в юридическом плане. Не уверен, что через 2 месяца мне скажут: «Все, иди, мы тебя полностью оправдываем». Но моральная победа уже на нашей стороне. Я единственный узник совести в Украине, официально признанный международными организациями.
Мы победим, а когда это произойдет — одному Богу известно.
— Понимаете ли вы, что являетесь политическим узником? Каково им быть в современной Украине?
— Безусловно, понимаю. Потому как сажать по таким обвинениям можно только за убеждения.
Приведу простой пример. Одна из фраз в обвинительном акте звучит так: «Подрывал национальную информационную безопасность». Соответственно, это подпадает под статью 111 Уголовного кодекса. Но мы открываем закон о национальной информационной безопасности и смотрим, что такое «национальная информационная безопасность». Это безопасность телекоммуникаций, компьютерных систем, радио и телефонной связи между государственными учреждениями. Как можно подорвать информационную безопасность, выразив свои убеждения? Это невозможно сделать. Все равно что если человек зайдет в метро, начнет возмущаться тем, что в метро, извините, срач, а ему скажут, что он взрывал метро.
Вот суть обвинения, состряпанного по-дебильному, я скажу это слово, тут оно полностью уместно. По-дебильному состряпано в житомирском СИЗО.
— С кем вы сидели в одной камере? Как они к вам относились?
— Люди относились ко мне хорошо. По тюремной традиции мне дали кличку. Сначала называли «Интеллигентом». Одному из парней, 19-летнему, со сложной судьбой, слово «интеллигент» было незнакомо, он не мог его до конца понять и выговорить. Он стал меня называть проще — «Элегант», тоже красиво звучит, я к этому спокойно относился. Далее меня называли «Журналистом».
Все относились спокойно, внимательно и уважительно. И все удивлялись, не понимали, за что? Статью написал? 12 лет? «Государственный терроризм» — за статью в интернете? Вдумайтесь! Терроризм — это взрывы, бомбы. Ощутите это безумие, оно ходит рядом с вами. И 12 следователей СБУ занимались этим безумием, получая зарплату по 12-15 тысяч гривен в месяц. Год и 9 месяцев — из ваших денег!
Я сидел с разными людьми. В том числе с АТОшниками, добробатовцами. И со всеми мы находили общий язык. Хочу сказать, что АТОшники и добробатовцы полностью понимают лживость нынешнего военного конфликта и то, как на нем зарабатывают.
Ведь война в Украине — братоубийственная, средство оправдания репрессий в Украине, в том числе политических. Войну не хотят прекращать, она нужна, для денег, для барыг, для торговцев.
— Какие у вас планы на ближайшее будущее? Планируете ли вы и дальше заниматься журналистикой после суда и приговора?
— На ближайшее будущее у меня планы — не выходить из дома. Потому что у меня круглосуточный домашний арест и выходить из дома мне запрещено.
Из планов: конечно, я напишу какие-то заметки, воспоминания. Возможно, оформлю это книгой, где упомяну всех участников, расскажу о следователях СБУ, методах, которые они используют в своей бесправной и незаконной деятельности. Расскажу о ситуации среди журналистов. Отмечу людей, которые проявили мужество и честность. И какая подлость бывает, мерзость, прикрываемая политическими взглядами.
А дальше — придумаем. В Украине — достаточно людей, закрытых в СИЗО и тюрьмах по политическим статьям. Им нужно помочь освободиться. Возможно, буду помогать им освободиться, делиться опытом.
— Что наиболее ценного в вашем опыте, представлениях о жизни появилось после 11 месяцев в СИЗО?
— Нужно дорожить каждой минутой жизни, жить прямо сейчас, не откладывать на потом — даже мыть чашку сразу, а не оставлять на завтра. Нужно не бояться, потому что без воли Божьей и волосок с вашей головы не упадет. А если нужно тебе пострадать, в том числе за право выражения своей мысли, в том числе и людьми, которые не близки мне по политическим взглядам, то нужно пострадать и посидеть. Главное — не бояться.
— Как бы вы охарактеризовали современную журналистику в Украине?
— Журналистика в Украине уничтожена под корень. У нас есть система массовых коммуникаций, массовой информации, где одна и та же тема пережевывается и проходит все этапы этого пережевывания.
Журналистика — это служение, не работа. Журналистика — это творчество. Журналистика — это защита общественных интересов, в том числе и истины, бескорыстная.
Такой журналистикой в Украине сейчас невозможно заниматься по двум причинам: потому что трудно найти достойную зарплату и людей, заинтересованных в такой журналистике. И самое элементарное: она может быть просто преследуема силовыми органами, потому что какой смысл тягаться с журналистом? Вот он высказал какое-то свое мнение, нужно же с ним бороться — словесно. А его могут прийти и закрыть.
Или убить, как убили Бузину. Или как взорвали Шеремета. Где эта журналистика? Она уничтожена. Я думаю, журналистикой заниматься нужно, но это должны быть очень смелые и абсолютно честные люди, которые не боятся за свою судьбу, готовы пострадать.
